Станислав Ежи Лец
Эх, знать бы шлягер, исполнявшийся на иерихонской трубе!
Станислав Ежи Лец
Адмирал знал своё дело. Несколько кораблей рассредоточились по ключевым позициям в отдалении от острова. Остальные корабли, с неистово работающими вёслами гребцами, пошли к бухте, неся на палубах готовый к высадке десант.
Цепь, что загораживала бухту, удерживалась массивными плотами, расположенными через равные промежутки на водной поверхности.
На воду спустили шлюпку. Её подвели к середине цепи, удерживаемой самым большим плотом. Концы цепи уходили к башенкам у входа в бухту — там скрывались крепления всей конструкции.
Будки охранников, стоящие неподалёку, казались пустыми
Один из вражеского десанта, что сидел на носу шлюпки, вытащил из сумки свиток с заклинанием и прилепил его к массивному кольцу, вделанному в тело плота.
Гребцы дружно заработали вёслами, уводя шлюпку подальше от поплавка. Когда она отошла, с места поднялся лучник. Свистнула стрела с широким наконечником, и половинки листка разлетелись, как бабочки, сметённые ветром.
Гребцы в шлюпке пригнулись, но ничего не произошло. Половинки заклинания упали на воду. Там, где они упали, вода зашипела и пошла пузырями, листки мигом истаяли, истончаясь по краям, пока не исчезли без следа.
Гребцы выпрямились. На кораблях зашевелились, закричали гребцам, замахали флажком. Но второй листок постигла та же участь.
Две шлюпки подошли к «губе» бухты, где стояла одна из башенок. На камни выскочили несколько человек. Один, в мантии младшего мага, подступил к башенке и принялся возиться возле неё, прикрепляя листки с заклинаниями. Другие десантники бросились к караульному помещению.
Будка была пуста. Никаких признаков охраны. Только кувшин с недопитым пивом и кружки напоминали, что здесь недавно кто-то был.
Младший маг взмахнул рукавами балахона, резво убегая от заложенного «заряда». Моряки бросились на животы, прикрыли головы руками.
Коническое сооружение дрогнуло. Свиток вспыхнул, и тут же исчез. Волны белого, как смерть, огненного жара прокатились по берегу. Густые клубы дыма окутали башенку, караулку и прибрежные камни.
На кораблях всё затихло, только чёрные птицы с криками кружились над мачтами.
Скоро порыв ветра смёл сизые клубы, развеял над морем. Когда дым окончательно развеялся, громкий крик моряков разнёсся над волнами.
Конус башенки оплыл, как свеча, странно деформировался. Теперь на прибрежных камнях возвышалась уродливая голова — шишковатая, бурая, с плотно сомкнутым рыбьим ртом, глубоко заглотившим кольцо от огромной цепи. Багровые, выпученные глаза безобразной головы смотрели на вражеские корабли с убийственным безразличием.
От десанта не осталось и следа. По почерневшим камням побережья перекатывались обрывки мантии младшего мага.
Один из кораблей принялся маневрировать, продвигаясь к берегу. С борта заметили нововыстроенный причал. За первым кораблём двигался второй, вдоль его борта, обращённого к берегу, выстроились лучники. Над бушпритом, величественно простёртым над волнами, в специально устроенном «гнезде», стоял маг.
Если бы кто-нибудь мог посмотреть поближе на работника волшебных дел, он увидел бы, что маг бледен до синевы, руки его судорожно цепляются за ограждение, а губы кривятся, как от боли.
Глаза мага выкатывались в страхе, но прозвучал приказ с капитанского мостика, и руки в широких рукавах мантии взметнулись над бушпритом. В воздух полетели обрывки заклинания.
Забурлила вода, воздух над бухтой взревел, обернулся ледяным смерчем. Цепь задёргалась, закрутилась, извиваясь, как огромная змея. Залязгали звенья о каменную голову, упрямо сжавшую рыбий рот с заглотанным кольцом.
Моряки на кораблях снова разразились криком, на этот раз радостным. Цепь дёрнулась, раз, другой, и тяжело плюхнулась обратно в воду, взметнув тучу брызг. Плоты грузно закачались на волнах. Волны пошли по всему зеркалу бухты. Змеевидное тело извивалось в воде, то пропадая, то выныривая на поверхность в туче брызг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Звенья, длиной половину локтя каждое, вдруг растеклись, слились вместе, и в волнах уже извивалось упругое тело огромной змеи. По чешуйчатой, с металлическим отливом коже чудовища шёл рисунок в виде звеньев.
Маг над бушпритом вытаращил глаза, хотя казалось, больше сделать это уже было невозможно.
Корабли, уже готовые пройти в бухту, замедлили ход. Никто не хотел приближаться к твари, которая оказалась ещё хуже, чем давешняя цепь.
Загудела труба. Замелькали флажки.
Корабли стали перестраиваться. Шлюпки спускались на воду, подходили к причалу, и с них, как горох, сыпались воины в лёгких доспехах.
Не встретив сопротивления, они заполнили каменную косу, как саранча. Снова прозвучал сигнал, и десант ринулся вперёд, по узкой полосе из каменных плит, что вела с причала дальше, вглубь острова.
Вот причал кончился, и первый солдат вступил на плиты дороги. Тренькнула разорванная нить, невидимая в лучах солнца. Сразу вслед за этим что-то ухнуло, и столбики у обочины, увенчанные золочёными шарами — знаком Анклава — разлетелись, как ёлочные шары. Глухой взрыв потряс каменные плиты дороги. Вздыбилась земля — медленно, словно нехотя, выворачивая из нутра ставшие невесомыми каменные глыбы.
Причал скомкало, словно шоколадную плитку в руке. Брызнула кровь. Плиты настила крошились, в воздух поднялась густая пыль, подсвеченная багровыми лучами солнца.
Землю тряхнуло ещё пару раз, и всё стихло. Ветерок с моря сдул в сторону белесую пыль.
Берег преобразился. На перемолотых в щебень камнях валялись разорванные тела. Всюду, перемешанные с землёй, торчали белые кости, обильно смоченные кровью, рваные куски металла доспехов блестели свежими острыми изломами.
Уже двое магов — один у бушприта корабля, другой — на шлюпке возле пирса — одновременно взмахнули рукавами.
По пирсу будто прокатился невидимый каток. Земля, камни, щебень, разорванные тела солдат — всё примяло одним колесом, разгладило, как смятую простыню.
Сразу вслед за этим новый взмах руками — и на идущую вверх, по склону горы, дорогу, посыпались камни. Они поднимались с земли, описывали дугу, и с размаху ударяли в дорожное полотно.
Поднялась пыль, камни высекали искры из брусчатки, но никаких взрывов не последовало. Дорога была пуста и безлюдна.
Прозвучал приказ, и новая партия десанта высадилась на разглаженный усилиями магов причал.
***
Маг, что стоял в «гнезде» у бушприта, отёр взмокшее лицо рукавом. Руки его дрожали. Мантия на груди и плечах пропиталась потом.
Но как следует перевести дух ему не дали. Мага стащили с бушприта и отвели на мостик, где стоял сам адмирал.
— Я предупреждал! — прокаркал адмирал в потное, измученное лицо придворного мага. — Саботаж в военное время — смерть!
Тот посерел от ужаса, отрицательно замотал головой. Язык ему не повиновался.
Подтащили ещё одного, молодого, в мантии стажёра.
— Ты! — адмирал ткнул пальцем в стажёра. — Говори. Какого морского бога треклятая цепь не порвалась? Не ушла на дно? Не испарилась ко всем богам?
— Ва… ва… ваша милость, — пробормотал молодой маг, озираясь на старшего. — Бухту Анклава защищают мощные заклятия. Мы предупреждали…
— А причал? — обманчиво ласково спросил адмирал. — Он точно новый. Почему я потерял столько людей?
— Старые запасы, — наконец открыл рот придворный маг. — Они открыли неприкосновенный запас…
— Треклятое враньё! — прорычал адмирал. — Ты сам сказал — здесь нет запасов! Ваши боевые маги погубили сами себя. Вы жировали на своём клочке скалы, как самки ящеров. Вам давно не щипали бока. Нет у Анклава запасов для войны — потому что вы не воевали сотню циклов!
Он наклонился к потному придворному магу, почти коснувшись его острым, чёрным от загара носом:
— Сейчас на берегу шушера — дешёвые наёмники, мясо для стрел. Их не жалко. Но смотрите… если вторая волна не дойдёт до цели — гореть вам на костре. Медленно.