Читать интересную книгу Цицерон и его время - Сергей Утченко

Последнее крупное событие римской истории начала I в. до н. э., которое также имеет определенное отношение к крестьянскоаграрной линии борьбы (хотя и выходит довольно далеко за ее пределы!), это — гражданская война между сулланцами и марианцами и диктатура Суллы.

Сами древние авторы считали, что вражда между Суллой и Марием была сначала основана на почве чисто личного соперничества, но затем переросла в явление государственного масштаба. Плутарх писал: «Эта вражда, столь незначительная и по–детски мелочная в своих истоках, но затем, через кровавые усобицы и жесточайшие смуты приведшая к тирании и полному расстройству дел в государстве, показывает, сколь мудрым и сведущим в общественных недугах человеком был Еврипид, который советовал остерегаться честолюбия, как демона, самого злого и пагубного для тех, кто им одержим».

Соперничество возникло еще тогда, когда Сулла, будучи квестором Мария, захватил в плен Югурту, а затем во время Союзнической войны своими удачными действиями совершенно затмил славу стареющего полководца. В 89 г. Сулла был избран консулом и ему было поручено ведение войны против понтийского царя Митридата.

Митридат VI Евпатор сделал попытку, как в свое время Антиох, уничтожить не только римское господство, но и римское влияние в странах эллинистического Востока. Для этого он выбрал такой момент, когда римские военные силы были прикованы к самой Италии, т.е. пока еще шла Союзническая война. Завладев Вифинией, он вторгся на территорию римской провинции «Азия», где был восторженно встречен местным населением. По его приказу во всех городах и селениях Малой Азии были в один и тот же день перебиты все живущие там римские граждане. По некоторым данным, в этот день погибло 150 тыс. римлян.

Из Малой Азии Митридат, окрыленный своими победами, направил войска на Балканский полуостров. Положение становилось критическим. Римляне оказались перед реальной угрозой быть вытесненными из восточной части Средиземноморья. Для сенатских кругов это означало крах всей восточной политики, для всадничества, т.е. купцов, финансистов, публиканов, — угрозу полного разорения. Вопрос о войне с Митридатом приобретал первостепенное значение.

На фоне этих событий соперничество между Марием и Суллой выступило в совершенно новом и неожиданном аспекте. Оба они оказались претендентами на пост главнокомандующего в предстоящей войне: Сулла — от сенатских кругов, Марий — от всадничества. Дальнейшие перипетии борьбы были сложными и даже трагичными: Сулла с уже навербованным им войском находился в Кампании (около города Нола), когда туда прибыли два военных трибуна и потребовали, чтобы он в соответствии с решением народного собрания передал командование Марию. На солдатской сходке, где Сулла выступил с речью перед солдатами, военные трибуны были побиты камнями, а войско потребовало от Суллы вести его на Рим.

Впервые в своей истории Рим был взят римскими же войсками. Марий и его приверженцы бежали. Сулла, захватив власть и расправившись со своими политическими противниками, осуществил некоторые реформы, суть которых сводилась к ограничению роли народного собрания и трибуната. Однако все эти меры носили довольно поспешный и даже поверхностный характер: Сулла стремился возможно скорее оплатить главный вексель, выданный им своим солдатам, — повести их в нетрудный и в то же время сулящий богатую военную добычу поход против Митридата.

Сулла и его войско пробыли на Востоке в общей сложности четыре с половиной года. За это время были взяты приступом Афины, одержаны две крупные победы над силами Митридата (при Херонее и Орхомене), в результате чего территория Греции была полностью очищена от войск противника и военные действия перенесены в Малую Азию. Митридату не оставалось ничего другого, как просить о мире. Состоялась встреча обоих полководцев. Сулла держал себя по отношению к понтийскому царю весьма высокомерно, но вместе с тем пошел на сравнительно мягкие и компромиссные условия мира. Такая уступчивость объяснялась лишь одним: Сулла торопился вернуться в Рим, где за время его отсутствия многое изменилось.

Дело в том, что в Риме произошел марианский переворот. Во главе его стоял консул Луций Корнелий Цинна, а затем к нему присоединился вернувшийся в Италию Марий. Переворот ознаменовался жестокой расправой и разграблением имущества сулланцев. Затем состоялись выборы консулов на 86–й год. Вторично консулом был избран Цинна и в седьмой раз — Марий, который, однако, через несколько дней после выборов умер.

Все законы Суллы были отменены. Новые граждане распределялись по всем 35 трибам. Проводилась частичная кассация долгов. Кроме того, марианцы готовились к предстоящей неизбежной борьбе с Суллой. И хотя на одной из бурных солдатских сходок Цинна был убит, некоторые италийские города поддержали марианцев. Набор войска продолжался.

Сулла высадился со своей армией в Брундизии весной 83 г. Это было началом нового этапа гражданской войны, которая развернулась на территории Италии и продолжалась полтора года. Осенью 82 г. в битве у Коллинских ворот, ведших в Рим с севера, марианцы были окончательно разгромлены, а Рим вторично взят с бою войсками Суллы.

На сей раз победа сулланцев ознаменовалась таким террором, перед которым померкли все предыдущие кровавые события. Были введены знаменитые проскрипции, т.е. публикация списков тех лиц, которые по тем или иным причинам казались Сулле подозрительными. Попавшие в эти списки объявлялись вне закона: каждый мог их безнаказанно убить. Имущество проскрибированных подвергалось конфискации; из части его выплачивалась награда убийцам (или доносчикам). Во время проскрипций было казнено 90 сенаторов и 2600 всадников. Кое–кто из друзей и сторонников Суллы нажил себе во время этих проскрипций огромные состояния.

Сулла щедро наградил своих солдат. Помимо военных трофеев, всяческих наград и раздач при триумфе он вывел ряд колоний на территории самой Италии, наделив 100 тыс. своих ветеранов земельными участками. Для этих целей земля конфисковывалась у ее владельцев в тех общинах и городах, которые поддерживали марианцев в ходе гражданской войны. В самом Риме Сулла создал себе верную опору из 10 тыс. корнелиев — так стали называться отпущенные им на волю рабы казненных при проскрипциях.

В конце 82 г. Сулла был провозглашен диктатором на неограниченный срок и получил чрезвычайные полномочия для издания новых законов и по устройству государственных дел. Диктаторы не назначались в Риме со времен Второй Пунической войны (т.е. более 120 лет), и, кроме того, диктатура всегда бывала ограничена весьма кратким (полугодичным) сроком.

Сулла восстановил все те реформы, которые были им проведены после взятия Рима в первый раз. Кроме того, еще более увеличивалось значение сената; расширялись, в частности, его судебные функции. Число сенаторов удваивалось. Возросло и число магистратов: преторов, квесторов. С другой стороны, снова ограничивались права комиций и народных трибунов. Было объявлено, что те лица, которые занимали эту должность, не имеют права домогаться никакой другой магистратуры. Таким образом, значение трибуната не только обесценивалось, но он даже превращался в препятствие на пути к достижению, скажем, консульской должности.

Сулла стал теперь неограниченным и единовластным правителем Рима. Однако завершение его политической карьеры оказалось совершенно неожиданным: в 79 г. он вдруг сложил с себя диктаторские полномочия. Сулла удалился в свое поместье, где и прожил немногим более года, занимаясь охотой, рыбной ловлей и писанием мемуаров.

Сулла был, конечно, незаурядной личностью. Человек, по понятиям своего времени, образованный, он обладал острым умом, вкусом, даже определенной утонченностью, но вместе с тем был предельно циничен и жесток. Народ он презирал, солдат развращал показной щедростью, преклонялся только перед силой и успехами. Он верил в свою счастливую звезду, не обижался, когда завистники объясняли его победы не опытом или умением полководца, а лишь удачей, и сам повелел именовать его Счастливым (Felix). Эта концепция счастья, удачи возникла не случайно — она звучала несомненным вызовом тем римским представлениям о доблести, о добродетелях (virtutes), презрение к которым Сулла демонстрировал всей своей деятельностью и карьерой.

Что касается оценки этой деятельности в западноевропейской историографии, то следует заметить, что она довольно разноречива. Так, например, Моммзен называл Суллу консерватором, сторонником и защитником сенатской олигархии. Но, говоря о сулланской политике наделения ветеранов землей, Моммзен считал, что речь должна идти не только о попытке создания опоры новому режиму, но и о восстановлении мелкого и среднего крестьянства. В этом вопросе, по мнению Моммзена, сближались позиции «умеренных консерваторов» и представителей «партии реформы».