18 июля 1944 года с Джоном Сервисом беседовал Мао Цзэдун. Он не пожалел времени, чтобы расположить к себе американского дипломата: «Мы подходим критически к долголетним традициям Китая, перенимая то, что хорошо, и отвергая то, что плохо. То же самое мы делаем с тем, что приходит извне. Мы приняли дарвинизм, демократию, примером которой являются Вашингтон и Линкольн, французскую философию XVIII века, материализм Фейербаха, марксизм из Германии и ленинизм из России. Мы отвергаем все скверное, например фашизм. Кое-что не может быть принято Китаем. Например, тот тип коммунизма, который осуществляется в России, так как у нас условия для этого не созрели. Коммунистическая партия не собирается ниспровергать власть гоминьдана. Мы искренне желаем успехов гоминьдану. Успехи гоминьдана будут на пользу народу и стране, а также коммунистической партии… Другое дело, что мы часто выступали с критикой, но мы верим в критику и постоянно занимаемся самокритикой…»
Мао и его ближайший соратник Чжоу Эньлай встречались и с другими американцами, втолковывали им, что у американцев превратные представления о коммунистах: «Коммунизм для нас не означает немедленного уничтожения частного капитала, поскольку в Китае капитализм еще почти не существует. Он не означает диктатуры пролетариата, поскольку пока нет пролетариата. Не означает коллективизации сельского хозяйства, поскольку политическое воспитание крестьян еще не преодолело в них примитивного индивидуалистического стремления обрабатывать собственную землю…»
«Хотя компартия Китая, — писал в Вашингтон Джон Сервис, — стремится к социализму как конечному итогу, она надеется прийти к нему не путем насильственной революции, а в результате долгого планомерного процесса утверждения демократии и контролируемого экономического развития… Эта точка зрения делает КПК скорее партией, стремящейся к планомерному демократическому развитию в сторону социализма (как это происходит, например, в странах вроде Англии), чем партией, подстрекающей к насильственной революции…»
В Джоне Сервисе и его коллегах вожди компартии нашли благодарных слушателей. Американцы подпали под обаяние революционеров. Они верили всему, что им говорили Мао и Чжоу, поскольку плохо представляли себе реальности жизни в Яньане.
Мало кто знал, какое неравенство существовало в аппарате компартии, отмечают историки. Кормили в соответствии с занимаемой должностью. Китайский хлопок был грубым, поэтому начальству одежду шили из импортного хлопка. Белье и носки выдавали только начальству; лишенные самого необходимого рядовые партийцы постоянно болели.
Писатель Ван Шивэй писал в партийной газете «Цзефан жибао» 13 марта 1942 года: «Молодые люди в Яньане, похоже, утратили вкус к жизни и ощущают пустоту. Почему? Чего нам не хватает в жизни? Одни говорят: нам не хватает калорий и витаминов… Другие скажут, что в Яньане одни мужчины и молодые парни лишены возможности найти себе жену… Кто-то заметит, что жизнь в Яньане однообразна и скучна… Но молодые люди пришли сюда, чтобы участвовать в революции, и готовы к самопожертвованию. Они пришли не ради еды, секса или удовольствий. Но их мечты разрушены узаконенной системой привилегий и заносчивостью начальства».
Ван Шивэй был арестован и отправлен в тюрьму как троцкист. Потом его забили насмерть и бросили в колодец…
В один из дней Мао Цзэдун и его жена присутствовали на танцевальном вечере в помещении штаба. Оба они пребывали в прекрасном настроении, отметили американцы, много танцевали друг с другом и веселились, хотя обычно Мао держался замкнуто. Во время перерыва в танцах Мао подсел к Джону Сервису и затеял разговор. Он говорил, что коммунисты не хотят трений с Соединенными Штатами и готовы «идти в ногу» с американской политикой.
Мао поставил вопрос об открытии в Яньане консульства США. Но был осторожен, чтобы не скомпрометировать себя излишне тесным сближением с Соединенными Штатами. 18 августа 1944 года ЦК компартии Китая принял директиву «О дипломатической работе». Она свидетельствует о серьезности шагов КПК по сближению с Соединенными Штатами. В директиве говорилось, что прибытие американской миссии знаменует «начало нашей дипломатической работы». Тем самым Мао связал партию своим курсом сближения с Соединенными Штатами.
23 августа 1944 года Мао пожелал поговорить с Джоном Сервисом. Говорил с американским дипломатом очень откровенно: «Самое существенное — политика Соединенных Штатов. Вы можете поддерживать гоминьдан и сохранять его у власти… А можете, если захотите, воспрепятствовать гражданской войне и заставить гоминьдан встать на путь демократии… Поэтому самый важный для коммунистов вопрос — и в настоящее время самый неясный — это вопрос американской политики».
«Суть ориентации на США ясна, — писал Сервис. — Коммунисты думают, что по весьма практическим причинам Советская Россия не сможет играть большую роль в Китае, и к тому же считают, что в интересах единения Китая на демократической основе участие России должно быть второстепенным по сравнению с участием Соединенных Штатов».
Джон Сервис поинтересовался у Цзэдуна, почему руководитель компартии подчеркивает значение Соединенных Штатов и не желает принимать во внимание Россию. «Советское участие в войне на Дальнем Востоке, — ответил Мао, — и в послевоенной реконструкции Китая полностью зависит от положения дел в Советском Союзе. Русские очень пострадали в войне, и у них самих будет полно хлопот с восстановлением страны. Мы не ждем помощи от русских… Соединенные Штаты увидят, что с нами легче сотрудничать, чем с гоминьданом. Мы не будем опасаться демократического влияния Америки, мы будем приветствовать его…»
Мао Цзэдун предложил Сервису немедленно вернуться в Чунцин и представить доклад о предложениях компартии своему послу.
Сервис говорил своему начальству в посольстве и государственном департаменте: конечно, ориентация китайских коммунистов на Соединенные Штаты Америки до некоторой степени неожиданна, но китайские коммунисты отходят от догматического марксизма, они искренни в своем стремлении к дружеским отношениям соединенными Штатами…
Донесение Сервиса от 28 сентября 1944 года: «В политическом отношении ориентация на Советский Союз, которая имелась у китайских коммунистов, судя по всему, — дело прошлого. Коммунисты выработали свой образ мыслей, свою программу — реалистические, китайские — и проводят демократическую политику, которая, как они надеются, будет одобрена и найдет существенную поддержку у Соединенных Штатов…»
Ряд американских дипломатов считали, что пора отказаться от безоговорочной ориентации на Чан Кайши. Писали в Вашингтон: «Наши отношения с Чан Кайши продолжают строиться на ложной предпосылке, будто бы он представляет собой Китай и нам без него трудно обойтись. Настало время во имя успеха в войне и ради нашего будущего в Китай перейти к более реалистичному курсу. Чан Кайши полностью зависит от Соединенных Штатов — во внешнеполитической, военной и экономической областях. Даже его позиции внутри страны оказались бы под угрозой, если бы американская поддержка прекратилась».
Однако же попытка Мао Цзэдуна заинтересовать Вашингтон союзническими отношениями с китайской компартией ничем не окончилась. 17 ноября 1944 года президент Рузвельт назначил послом в Китае генерал-майора Патрика Хёрли. Тот был сторонником полной поддержки Чан Кайши. Коммунистов считал опасными мятежниками. Новый посол не захотел работать с Джоном Сервисом и добился его отзыва на родину.
В Вашингтоне Сервис познакомился с редактором журнала «Амерэйша» Филиппом Джаффе и передал ему копии некоторых своих донесений. Джаффе, человек левых убеждений, считался опасным смутьяном и находился под наблюдением Федерального бюро расследований. 6 июня 1945 года обоих арестовали. Джона Сервиса вскоре освободили, убедившись в том, что он не совершал правонарушения. Но его карьера была сломана. И Соединенные Штаты упустили шанс установить отношения дружбы и сотрудничества с китайскими коммунистами…
Впоследствии американские политологи отмечали, что невозможно, разумеется, утверждать, что политика, предложенная Джоном Сервисом и его единомышленниками, гарантировала бы долговечную дружбу между Соединенными Штатами и китайскими коммунистами. Но если бы в Вашингтоне смирились с приходом к власти китайских коммунистов, накал холодной войны в Азии был бы неизмеримо меньшим.
В августе 1945 года Советский Союз вступил в войну с Японией. Советские танковые клинья стремительно рассекали Квантунскую армию, располагавшуюся на севере Китая, и японцы оказывались в окружении. Отступавшим тоже некуда было деваться: их родина осталась за морем, а японский флот уже перестал существовать. Война с Японией была совсем недолгой, но в плен попала практически полностью Квантунская армия.