Миловидно в потайном уголке. Странный оборот речи. Она изучает его из-под своих немного опущенных ресниц.
— Немного завуалировать, — говорит она. — Хорошо. Могу я тебя попросить, заказать что-нибудь выпить? Бокал шампанского, например?
— Ты неравнодушна к нему, если я правильно помню, — говорит он, и ведет ее в бар.
Лана оглядывается в баре, который оформлен темным деревом и темно-красными шторами. На самом деле он напоминает старомодный французский бордель.
— Я уже выпила два бокала.
Его брови поднимаются.
— Ты нашла алкоголь.
— Он нашел меня. Я открыла холодильник, и он стал умолять меня, чтобы я его выпила.
— Да, алкоголь обладает такой способностью.
— Я немного голодна.
— Следует тебя накормить.
Их проводят в отдельную кабинку. Прибывает сомелье, и она слушает, как Блейк заказывает бутылку вина, названия которого она никогда не слышала, и понимает, что бедный и средний класс, выучившие назубок названия Chablis, Chateauneuf-du-Pape, Pouilly Fume и Sancerre, и верящие в то, что это превосходные вина для взыскательных клиентов, на самом деле не знают ничего, потому что по-настоящему богатые люди предпочитают совершенно другой класс напитков.
Он берет в руки меню, и ее взгляд скользит по его запястьям. Она чувствует в животе легкий трепет.
— Как прошел твой день? — спрашивает он.
— Я не хочу выглядеть неблагодарной, потому что я действительно благодарна, но зачем ты покупаешь мне так много одежды?
Он откидывается на спинку кресла.
— Разве у тебя не было куклы, когда ты была юной?
— Да.
— Ты делала маленькую одежду для нее?
— Да.
— И ты получала от этого удовольствие?
— Да.
— Почему?
— Я не знаю. Это была моя кукла, и я хотела, чтобы она выглядела красиво.
— И тоже самое, я думаю о тебе. Ты моя кукла. Мне нравится идея одевать тебя так, как считаю нужным. Я хочу, чтобы ты красиво выглядела. Кроме того, мне нравится, что каждый стежок ткани на твоем теле был оплачен мною.
Лана чувствует дрожь от разрядов, прокатившуюся по ее позвоночнику.
— Я не кукла.
— Для меня ты кукла. Живая, дышащая кукла.
— Что будет через три месяца?
— Тебе, в конечном итоге, надоела твоя кукла, и ты перестала играть с ней?
— Да, — мягко ответила Лана. Она уже понимает, какое будет продолжение.
— Так я, когда мне надоест, отложу тебя в сторону так же, как и ты сделала со своей куклой.
— Ну, это достаточно честно.
— Хорошо. Что бы ты хотела съесть?
Лана смотрит на меню, есть рыба и курица. Она надеется, что он закажет что-нибудь из этого. Но есть и фуа-гра, она скорее умрет, чем съест. Официант появляется со стороны Блейка.
— Вы готовы заказать, месье?
Блейк вопросительно смотрит на Лану.
— Я просто хочу, тоже самое, что будешь ты.
— Мидии в белом вине для начала, затем котлеты из ягненка, обжаренные в пряных травах.
— Картофель кусочками или суфле? — спрашивает официант.
Лана беспомощно смотрит на Блейка.
— Попробуй картофель-суфле, — говорит он. — Тебе, наверное, понравится.
— Окэй, картофель-суфле, — соглашается она. Когда официант уходит, она делает глоток вина. Это, должно быть, было очень хорошее вино, но она так нервничает, что отмечает его только, как холодную жидкость.
— Так, — говорит она. — Вы банкир.
— А ты была на Google.
— На самом деле в Википедии. Мне было любопытно. Всю свою жизнь я представляла себе банкиров ворами, использующих частичное банковское резервирование и создающих деньги из ничего, и потом они забирают твой дом, машину и твой бизнес, когда ты не можешь погасить задолженность.
— Ах, тогда можно сказать, что все банкиры — воры, все адвокаты — лжецы, и все женщины — шлюхи.
— Я, пожалуй, буду шлюхой, чем банкиром.
— Это удобно иметь под рукой. Я предпочел бы быть банкиром, который покупает шлюх.
— В любом случае, зачем вам нужно покупать женщину? С таким выделяющимся собственным автомобилем, они должны оставлять свой номер телефона на лобовом стекле под дворниками.
— Ты была импульсивной покупкой, — в углах глаз у него появились морщинки. Она явно забавляет его.
Она смотрит на его безупречный сшитый на заказ костюм, ухоженные руки, и швейцарские часы, которые сверкают на его запястье.
— В тебе нет ничего импульсивного, — ее глаза прикрывает прелестная прядь, которая падает ей на лоб.
— Кроме твоих волос.
Он громко смеется, она смотрит на него. У него прекрасные зубы.
— Это может оказаться гораздо интереснее, чем я думал, — говорит он.
Мидии прибывают в крошечных, закрытых черных горшочках. Когда Блейк открывает свой, она следует его примеру. Запах безумно хороший, но она ждет, пока Блейк тянется за своими приборами, и копирует его.
— Bon appétit, — говорит он.
— Bon appétit, — повторяет она.
Мидии умилительно мягкие тают во рту.
— Хорошо? — спрашивает Блейк.
— Очень.
Но порции настолько малы, что быстро кончаются.
— Я чего-то не понимаю, — говорит Лана, изящно промокая уголки рта. — Почему папарацци никогда не следуют за тобой, как за другими знаменитости и завидными женихами, и не разоблачают все ваши выходки и проделки?
— По этой же причине моей семьи и других великих семей нет на страницах Forbes среди богатейших людей. Мы не хотим огласки. В случае, когда это санкционируется нами, иначе ты не увидишь нас в газетах.
— Ты пытаешься мне сказать, что твоя семья настолько могущественная?
— Я не пытаюсь, я говорю. Это легко, когда ты контролируешь СМИ.
— Твоя семья контролирует СМИ?
— Великие старинные фамилии, да. В наших интересах работать сообща, — его глаза блестят в мягком свете. Внезапно его губы дергаются. Он откидывается назад и у него на лице появляется сверкающая улыбка. — Но хватит обо мне. Расскажите мне о себе.
— Что ты хочешь знать?
— Помимо того, что ты живешь в муниципальном доме и достаточно не зарабатываешь, я ничего не знаю о тебе.
— Это не совсем верно. Ты знаешь, я проверилась бесплатно на СПИД, у меня нет никаких венерических заболеваний, справка о здоровье, что все в порядке, с сегодняшнего дня принимаю контрацептивы, и сделала эпиляцию всего тела.
Его улыбка превращается в усмешку.
— И как прошла сессия с воском? Не слишком больно, я надеюсь.
— Не для всех. Ты должен попробовать когда-нибудь.
Он откровенно смеется.
— Если ты заплатишь мне днем секса с тобой, то я пожалуй попробую.
Она не может не улыбнуться в ответ.