– Что, стерва, думаешь, как королева поедешь? С папиком моим, наверное, сладко каталось? Ну-ка быстро полезай в багажник!
Он открыл просторный багажник арендованной машины и, подняв легкую, как перышко, Талу, впихнул ее внутрь. Она, все еще не веря в реальность происходящего, не успела до конца сгруппироваться и получила крышкой по худым коленкам. Езда в таком «салоне» по колдобистой дороге ей тоже не понравилась, это не было похоже на прогулку не только в анатомическом кресле автомобиля Юрия, но даже и в ее маленькой, доброй «Оке». Она задыхалась, грязные тряпки источали запах бензина и машинного масла. Ее руки и ноги постоянно стукалась обо все углы.
«Бедный Эрик Игоревич! Сейчас я поняла, почему он не хотел иметь никаких дел с сыном, он же у него настоящий преступник! Интересно, если бы он знал, что мне грозит, то завещал бы мне свое имущество? Не легче ли мне от всего отказаться и остаться в живых… А оставит ли этот зверюга меня теперь в живых? Что он со мной будет делать? Больно же он меня ударил, садист! Если бы не это слезное письмо его отца, я бы сразу отдала наследство», – размышляла Тала, пытаясь не замечать пульсирующей головной боли.
Ехали они долго, и у нее затекло все тело, когда, наконец, машина остановилась. Хлопнула дверь, резко поднялась крышка багажника, и Талу вытащили за шиворот на свет божий, словно котенка.
– Иди в дом! – грубо толкнул ее Руслан, в руке он нес ее сумку, отобранную еще на кладбище. Тала, щурясь на солнце, вскарабкалась по деревянным ступенькам и вошла в захламленную избу.
– Вы не понимаете, у меня ничего не было с вашим отцом, – пыталась она достучаться до похитителя, шедшего за ней по пятам, как конвоир.
– Да, конечно, за красивые глаза он тебе все оставил! – толкнул тот ее в спину.
– Я ничего не просила Эрика Игоревича оставлять мне, честное слово…
– Молчи, стерва!
Руслан наклонился и, сдернув с пола старый, пыльный коврик непонятного цвета, открыл люк.
– Полезай!
– Отпустите меня! – закричала Тала. – Я ни в чем не виновата.
Руслан, не долго думая, ударил снова ее по лицу и притянул к себе за воротник куртки.
– Дрянь! Сейчас ты посидишь в подвале и подумаешь, а я съезжу за документами и своим нотариусом. Внимательно посмотри на свои пальчики, возможно, ты их видишь в последний раз. Я буду отрезать их садовыми ножницами по одному, словно косточки у цыпленка. Оставлю только три на правой руке, чтобы ты смогла поставить свою подпись на дарственной в мою пользу. И только попробуй откажись, незабудка, я из тебя душу вытрясу! Поняла?
От унижения и боли она заплакала и ничего не смогла ответить, когда ее скинули в подвал.
– Так, что у нас тут в сумочке? Нет мобильника? – Руслан вытряхнул содержимое сумки на пол, – ерунда какая-то… – пробормотал он и, поняв, что телефона нет, отправил сумку вслед за владелицей.
Крышка подвала с грохотом захлопнулась, погружая Талу в темноту. Лицо ее горело, верхняя губа сильно распухла, разбитая об собственные зубы, слезы текли по щекам. Тала поняла, что пропала. Похоже, сын Эрика Игоревича был настоящим психом. Ждать хорошего от него не приходилось.
«Что может помешать ему разрезать меня на кусочки и где-нибудь зарыть?» – подумала она и содрогнулась, понимая, что оказалась в западне, во власти озлобленного беспощадного преступника. Ей по-настоящему стало страшно. Она поднялась с пола и принялась обследовать подвал в надежде выбраться из него. Вскоре послышался звук отъезжающей машины. Тала попробовала кричать. Никакого результата… Она обошла все помещение по периметру, ощупывая стены и углы. Но оказалось, что единственный выход – это лестница, заканчивающаяся наглухо закрытым люком. Грязное окошечко под потолком было совсем маленьким. В отчаянии Тала опустилась на холодный, сырой пол, попытавшись подложить под себя свою старую кожаную сумку, безжалостно выпотрошенную этим бандитом. Но сидеть было неудобно, мешал какой-то твердый предмет. Она стала ее прощупывать шов за швом, там явно определялось что-то продолговатое, небольшое. Тала запустила руку внутрь и тщательно еще раз обыскала, но ничего не обнаружила.
– Странно… какая-то чертовщина, – прошептала она, повторяя свои манипуляции. И о чудо! Ее спасла собственная нищета. За драную подкладку завалился сотовый телефон, который именно сегодня подарил ей Юра.
«Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь… в записной книжке есть мой номер…» – вспомнила она его записку.
«Интересно, а сейчас подходящий момент, чтобы потревожить его? Или неудобно? Не будет ли это наглостью попросить его помочь? И все же я должна использовать этот шанс», – решила она и, с трудом разобравшись в меню, нашла заветное слово «нахал», вбитое латинскими буквами. Тала дрожащими пальцами нажала заветную кнопку, от которой сейчас зависела ее жизнь.
Глава 11
– Почему я могу видеть тебя только в обеденное время? – в десятый раз спрашивала Надежда у Юрия, курившего уже третью сигарету в ожидании заказа.
– Малыш, мое рабочее время не нормировано.
– Я не понимаю, раньше ты приезжал ко мне каждый день, а сейчас все реже и реже. Обещай, что сегодня ночуешь у меня! – потребовала Надя.
– Я постараюсь, – терял терпение он.
– Пообещай, – настаивала девушка.
– Хорошо, обещаю, – сдался Юрий.
– И никакие обстоятельства не изменят твоего решения?
– Никакие.
– Ваш заказ. – Почтительно склонившись, официант поставил перед Юрой блюдо.
Надежда же, вечно сидящая на диете, пила только зеленый чай с мелиссой.
– Поесть не дадут! – закатила она глаза, услышав звонок мобильника Юрия.
– Извини. Я слушаю, да?
– Простите… это вы, Юрий?
– Да, я. Кто это, не узнаю по голосу?
– Эстела, – вздохнули в трубке.
Красивое лицо Юрия расплылось в улыбке.
– Чем обязан? Не долго же ты держишь зло.
– А вы нехороший человек, сразу же попрекаете.
– Что же ты звонишь нехорошему человеку? – спросил он с удивлением.
– Вы сами наказали мне звонить.
– Никого я не наказывал.
– А эта ваша фраза «если я тебе когда-нибудь понадоблюсь…» – всего лишь обман?
– Неужели я понадобился? – еще шире улыбнулся Юра.
– С кем ты говоришь? – недовольно поинтересовалась Надежда, вынимая у него из руки сгоревшую сигарету.
– Знаете, Юрий… по некоторым признакам я думаю, что мне нужна помощь. Если учесть, что я сижу запертая в подвале и привезли меня сюда в багажнике… А еще он обещает отрезать мне пальцы.
– Кто? – тупо спросил Юра, теряя в момент всю свою улыбчивость.
– Как кто? Преступник, тот, кто похитил меня, а вы туго соображаете.
– Эстела, ты не шутишь?!
– Какие уж тут шутки! – всхлипнула она. – Три пальца он обещал мне оставить, если это может успокоить… чтобы я подпись смогла поставить.
– Во что ты влезла?
– Кто такая Эстела? – встряла Надя, но Юра не обратил на нее никакого внимания.
– Я поехала на кладбище…
– Что?! Опять?! Что у тебя за страсть такая?! Все твои поездки на кладбище плохо заканчиваются.
– Может быть, вы и правы, ведь именно там на меня и напал с ножом этот бандит.
– Кто он? Ты его знаешь?! – уже почти кричал Юрий.
– Это сын покойного Эрика Игоревича, в вырытую могилу которого вас сбросили, – пояснила Тала.
– Высокий брюнет с прилизанными волосами?
– А вы его откуда знаете? – удивилась Тала.
– Когда я искал тебя, то приходил на кладбище. Попал там на похороны твоего Эрика Игоревича и говорил с этим типом, – ответил Юра. – И что он с тобой сделал?
– Я же сказала, отвез в неизвестном направлении.
– Где вы?
– Что, плохая связь? Повторяю, в неизвестном направлении, я ехала в багажнике и ничего не видела. Я даже не могу позвонить в милицию, заявить о своем похищении. Толку-то! Я все равно не знаю, где нахожусь.
– Тала, там, где ты сидишь, есть окно?
– Маленькое.
– Что ты видишь из него?