– Не будет этого, – тихо сказал Инсилай.
– Будет, – успокоил Локи, – и не только это будет, если ты не перестанешь трусить и не дашь мне убрать клеймо. Я не спрашиваю, как ты посмел дать поставить его себе, это другой разговор, и мы продолжим его дома, если доберемся, конечно. Потому что, раз таурограмма не слетела с тебя, как сухой лист с дерева, а украшает твою спину, ставили ее тебе, когда ты не был скован плетуном, был в полном сознании, свободен от заклятий и имел возможность выбора и сопротивления. Не знаю, что тебе пообещали, но ты согласился на клеймо и спину палачу подставил добровольно. Это мы еще обсудим. Позже. А сейчас, или ты пересилишь свой страх и дашь мне сделать мою работу, или наши дороги разойдутся. Я не имею дел с трусами.
Инсилай стиснул зубы и отвел глаза. Даже в темноте было видно, как окаменело его лицо.
– Я не трус, – медленно сказал он после небольшой паузы, – и никогда им не был, а боли, ты сам учил, не боятся только сумасшедшие. Извини, что не успел свихнуться окончательно к твоему возвращению, но, чувствуется, в самое ближайшее время я исправлюсь и достигну вершин бесстрашия.
– Как же ты многословен, столько болтовни и ни слова по делу. Я не понял, да или нет?
Делай, что считаешь нужным, – вздохнул Инсилай, и склонив голову, опустился на колени перед Локи, – я к Вашим услугам, господин учитель. – Душу Волшебника захлестнула бешеная ярость. «Он считает меня трусом, – бушевал Илай в мыслях, – он, знающий меня, как никто другой. Да он издевается надо мной! И какого черта я не послушал Арси?! Надо было не в героя играть, а требовать с советника миллионов десять отступного и отбывать отсюда согласно купленным билетам. Не разорилась бы Ва-урия от такой малости, и я бы вполне без Арсиковых воспитательных мер обошелся. Нежился бы сейчас где-нибудь на Бермудах, а не гнил в Запределье. Пальмы, океан, туземки белозубые… отправьте меня в этот тропический рай немедленно, и, черт с ним, я согласен на труса!» «Как же он боится Локи, – думала между тем Варвара, наблюдая за происходящим, – хотя, может быть это элементарное уважение. Инсилаю просто страшно потерять расположение Мага, и он готов на все. Да, хоть бы один из моих разгильдяев меня так уважал».
Локи подошел к ученику и взял его за плечи:
– Ты готов?
– Да, – помедлив, ответил Инсилай.
– Тогда сцепи руки на затылке и постарайся не напрягаться. Или будет еще больнее. Помни, ты должен думать только о том, как клеймо Магистра сходит с твоего тела. – «Что же с ним происходит? Он сам не свой, – думал Маг, – неужели эта дьявольская отметина даже мысли может менять? Или его сломала боль? Тоже возможно, судя по силе, которой он сейчас обладает, боли было предостаточно…»
– Не тяни, – обреченно попросил Илай, – или я, и правда, свихнусь.
Прижав ладони к клейму на спине Волшебника, Локи зашептал заклинание. Инсилай вздрогнул и чертыхнулся, мышцы на его спине и руках окаменели от напряжения, Варвара увидела, как мгновенно прорисовались ребра на его теле.
– Кажется, я просил тебя, – бросил Маг, не отрывая рук от клейма. – У меня не хватает энергии, расслабься, черт тебя побери!
– Да не могу я, – сквозь зубы бросил Волшебник. Илай честно пытался выполнить требования учителя, это было видно, но у него плохо получалось. И вдруг из-под сомкнутых ладоней Локи поползла черная змея, медленно, миллиметр за миллиметром покидая тело Волшебника. Ее хвост извивался и дергался, рассыпая по полу огненные искры.
– Краш, придержи его, Маня, готовь нож, – приказал Маг, не сводя глаз со змеи, – скорее, он теряет сознание, нужно отрубить хотя бы то, что удалось извлечь, пока он не отключился, или эта гадость вползет обратно. Резанешь по моей команде, будь предельно внимательна. Так, все, режь!
Варвара, как во сне, отрубила змеиный хвост. Он рассыпался тысячей искр у нее в ладонях, и в ту же секунду голова Инсилая бессильно поникла, и Волшебник повис на руках Краша. Локи отнял ладони, клеймо уменьши-
лось почти вдвое. Но то, что осталось, как живое, шевелилось под кожей.
– Он не скоро очухается, опусти его на пол, – бросил Маг, – осторожней, не хватало, чтоб он себе физиономию разбил.
– Да она и так у него уже не совсем целая, – проворчал Краш, но положил Илая на пол с максимальной осторожностью.
– И что теперь? – спросила девушка, глядя на бесчувственного Инсилая и безумно уставшего Локи.
– А ничего, – равнодушно сказал Маг. – Будем ждать, пока он придет в себя, во-первых, и восстановится моя энергия, во-вторых.
– А если вернется Таур?
– Значит, не повезло. Принеси мою сумку, там должен быть термос с кофе.
– Термос? – удивилась Волшебница.
– Термос, термос, – проворчал Локи, – силы восстанавливает только натуральный продукт, а не искусственно наколдованный.
Варвара принесла сумку, нашла кофе и до слез захотела домой. Прихваченный Локи термос был такой трогательно домашний… Нежно-голубой, с чуть помятой блестящей крышкой и нелепо пляшущими розовыми фламинго. Кое-где эмаль облупилась, обнажив металл цилиндра, видно, термос был походный и имел бурное прошлое. Страшно и дико было видеть этот осколок домашнего уюта в мрачной Вау-рии. Еще труднее было осознать, что именно эта вещь принадлежит Локи. Старый облупленный термос и холодный элегантный Локи, их трудно было связать воедино. Маг уселся на пол, по-турецки поджав ноги, и едва заметным жестом сотворил рядом с собой четыре чашки. В трех уже дымился ароматный кофе, одна была идеально чиста.
– Как освобожденным от волшебства, вам, ребята, и магический продукт не повредит, – прокомментировал он, заметив недоуменный взгляд Варвары, – плесни-ка мне домашнего, Маня.
Волшебница налила кофе в чашку и протянула ее Магу.
– Разве Илай не колдует? – удивился Краш, вспомнив свой недавний полет.
– Колдует-колдует, – успокоил Локи, – только мне почему-то не показалось, что у него проблемы с энергией. У тебя другое мнение?
Краш не ответил, ограничившись почесыванием затылка. Варвара, грея руки о чашку, пила кофе мелкими глоточками и пыталась привести в порядок свои мысли. За последние пару часов она уже несчетное количество раз провела переоценку ценностей и это ее, мягко говоря, не радовало. Трудно не усомниться в своих аналитических способностях, если твое мнение совершенно искренне меняется по три раза в час. «Вот, скажем Локи, – думала она, – вроде все правильно делает, не придерешься, но откуда такая жестокость? Будто он не с живым человеком работает, а с тренировочным манекеном. Неужели что-то изменилось бы, если б все то же он делал чуточку мягче? Вряд ли, но Локи об этом просто не задумывается. Черный Локи… сильный, жесткий, холодный, как дамасский клинок. Но при этом он единственный из всего огромного Эйра, кто решился оказать реальную помощь Инсилаю. Только он не поверил в его смерть и вернулся за ним в Запределье. Не верил в смерть, или просто знал, что Илай жив? Уж слишком уверенно он сомневался… Не важно, Локи реально помогает, головой я это прекрасно понимаю. Но почему мне всякий раз хочется звать на помощь, когда я вижу эти спасательные работы? А Инсилай? Тоже хорош! Ведет себя так, будто не с того света его вытащили, а от любимого дела оторвали. Но уйти-то отсюда он отказался, хоть и предлагал ему Арси отъезд без боя! Выходит, не такая уж Илай скотина, как хочет казаться. Хоть что-то святое сохранилось. Правда, его святость не помешала ему в упор шарахнуть по своему же учителю. Да еще это клеймо, почему оно так волнует Локи? Он ставит его наравне с предательством, почему? Почему он так уверен, что, Илай получил его чуть ли не по собственному желанию? Почему он приравнивает это клеймо к катастрофе? Если они справились со смертью, неужели им не справиться с такой малостью?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});