Читать интересную книгу Хроника жестокости - Нацуо Кирино

Миядзака засмеялся. Взгляд его горел, излучал жар. Я отвела глаза, не в силах устоять перед таким эмоциональным натиском. У меня не было к Кэндзи такого чувства, как у Саванобори, готовой его разорвать. В Миядзаке, как и в Кэндзи, жило удовольствие и общее со мной любопытство. Быть может, именно он был связующим звеном между мной и Кэндзи. Если так, значит, он по-настоящему понимал, что произошло со мной и моим похитителем.

– Что же все-таки было? Расскажи, Кэйко-тян. Очень тебя прошу.

Миядзака загонял меня в угол. Опустив голову, я молчала.

– Между вами какая-то эмоциональная связь. В этом нет сомнения. Подумай: мужчина и девочка целый год живут вместе. Обязательно что-то должно быть. Даже когда собаку или кошку кормишь, все равно связь возникает.

«Мяу!» – мне вдруг вспомнилось, как мяукал Кэндзи. Я была его кошкой, одноклассницей из четвертого класса, объектом сексуальных желаний и еще человеком, который может его понять.

– А кто та девушка, которую нашли в цеху на заднем дворе?

Миядзака полистал лежавшие на столе бумаги. Мелькнула черно-белая фотография – только что выкопанный из земли скелет. Я тут же опустила голову. Миядзака захлопнул папку с документами – не хотел, чтобы я видела? Хотя вполне возможно, нарочно доставал документы.

– Мы еще точно не знаем, кто это, но уже есть хорошая версия. Скорее всего, филиппинка, пропавшая два года назад. Она работала хостесе в К., в клубе «Копакабана» – и вдруг исчезла, оставив все вещи. Такое часто случается, поэтому это дело в свое время забросили. Возраст сходится и рост. Наверняка она. Сейчас на Филиппинах ищут ее медицинскую карту, чтобы по зубам определить.

– Как ее звали?

– Так и знал, что спросишь, – недовольно буркнул Миядзака. – Ну уж точно не Миттян.

– Все равно, я хочу знать.

– Ана Мария Лопес. Псевдоним – Киска. Знаешь, что такое псевдоним?

– Знаю. А Ятабэ-сан?

– Пока не нашли. Есть такие шайки якудза, где все глухонемые. Похоже, он из их числа. У нас есть несколько человек на подозрении. В следственном отделе говорят, что все равно его достанут. Ты уже не первый раз о нем спрашиваешь, Кэйко-тян. Почему он не дает тебе покоя?

С невинным видом пожав плечами, я подумала: сегодня ночью меня наверняка ждет другой сон. И стала с нетерпением ждать прихода ночи, предвкушая, как дадут новый росток мои сновидения.

– Мяу!

Где-то, не переставая, мяукает котенок. Кэндзи не пропускает ни одного переулка – ищет, куда он запропастился. Небось забился в какой-нибудь темный угол, прячась от ярких неоновых огней. Мяу! Мяу! Несчастный малыш! Потерялся или бросили тебя? Кэндзи уже сбился с ног. Ему очень нравятся кошки. Их можно любить тайком, в одиночку. Наконец в тупичке он видит… нет, не котенка, а невысокую девушку. Она в обтягивающем цветастом платье из мягкой синтетики, таком коротком, что трусы видно. Кэндзи наклонился, делая вид, что ищет котенка, а сам заглядывает туда, откуда у нее ноги растут. Поднимает голову, их взгляды встречаются, и он делает отвлекающий маневр:

– Не видела котенка? Сейчас где-то здесь пищал.

– Мяу! – Девушка улыбается.

Кэндзи смеется:

– А что? Похоже. Здорово у тебя получается.

– Я – Киска.

У девушки странный акцент. Смуглая приветливая филиппинка с низкой переносицей. Смеется, демонстрируя Кэндзи белые зубы. Кэндзи раньше никогда не разговаривал с девушками. Он смущенно отворачивается, а девушка без лишних церемоний берет его под руку своей худенькой ручкой.

– Поиграем, командир?

– Мяу!

Девушка тоже мяукает в ответ:

– Мяу! Мяу! Мяу! – У нее получается лучше.

Мария торопливыми шагами следует за Кэндзи к цеху. Свет уже выключили. Они поднимаются по скрипучей лестнице в комнату. От яркого платья Марии в грязной комнате сразу светлеет. Кэндзи, прищурившись, смотрит на девушку.

– Мяу! – Встретившись с ним взглядом, Мария непроизвольно мяукает. У нее слабый, приятный голосок. Она – кокетка и очень напоминает маленькую кошечку – голосом, фигурой, характером. Но Кэндзи предпочел бы подобрать какого-нибудь голодного котенка. Потому что кошки – существа серьезные и важные и сбить себя с пути не дают.

– Поиграем, командир?

Кэндзи не понимает, в какие игры можно играть с Марией. Он долго стоит на покрытом вытертыми циновками полу, опустив голову. Тогда Мария, глядя на него снизу вверх, показывает два пальца:

– Поиграем? Двадцатка. Двадцатка[20].

Без двадцатки она, похоже, не согласится. Кэндзи растерянно роется в карманах. Хозяин каждый месяц вычитает у него из зарплаты шестьдесят тысяч – за комнату и еду. Кроме того, есть и другие вычеты – за электричество, отопление, страховку и так далее. В результате на руках у Кэндзи остается всего сорок тысяч. Но они быстро утекают: есть хочется – купил сладкую булочку, миску лапши, заглянул в патинко… и нет ничего. В карманах всего три тысячи.

– Денег нет.

– Ну ладно, тогда десятка.

Кэндзи выворачивает карманы и показывает три бумажки по тысяче. Мария пожимает плечами, делает печальное лицо:

– Мяу! Как же нам быть без денег? Нельзя играть с Киской без денег. Что делать? Что делать?

Что делать? Самое трудное для Кэндзи – думать и что-то решать. Он ходит по комнате взад-вперед. Мария стоит с неприступным видом и, подняв глаза, требовательно смотрит на Кэндзи.

– Займи у кого-нибудь.

Мария подталкивает его в спину – иди, мол. Маленькими хрупкими ладошками, едва ощутимо. Как кошка. Кэндзи становится весело, он нарочно медлит. Мария снова толкает его, посильнее, и выталкивает в коридор. Кэндзи ухмыляется. Мария машет ему рукой:

– Я буду ждать. Мяу!

Кэндзи решает попросить в долг у Ятабэ-сан. Несколько часов назад он видел его в патинко, за стеной тихо – значит, сосед еще не вернулся. Наверняка сидит и пьет где-нибудь неподалеку. Кэндзи выскакивает в темноту, проходит метров сто вверх по переулку и оказывается на узком двухполосном шоссе. Справа тянется ряд пивнушек и дешевых забегаловок. Ятабэ-сан наверняка где-нибудь здесь.

Сунув руки в карманы рабочих штанов, Кэндзи трусит по шоссе. Его почему-то охватывает нетерпение. Мимо него, почти вплотную, пронзительно гудя, на сумасшедшей скорости проносятся машины – молодежь развлекается. Наверное, торопятся, как и я, думает Кэндзи, провожая глазами уносящиеся вперед красные огни. Ему тоже хочется мчаться вслед за ними, преследовать кого-нибудь по пятам.

В глубине темной и грязной забегаловки, развалившись, восседает Ятабэ-сан. На нем брюки, в которых он ходит на работу, и линялая красная рубашка поло. Лоб с большими залысинами лоснится от жира. Пропахший никотином коренастый крепыш. Пьет сётю[21] и закусывает сушеной иваси. Отщипывая левой рукой кусочки жесткой рыбы, Ятабэ-сан аккуратно поджимает пальцы. У него не хватает фаланги на левом мизинце. Кэндзи только недавно об этом узнал. Жена хозяина рассказывала, что мизинцы режут у себя якудза, когда в чем-то провинятся. «Это какое же самообладание надо иметь!» – восхищалась она, а Кэндзи думал, что это, наверное, очень больно.

Ятабэ-сан пялится в стоявший на полке маленький телевизор. Показывают бейсбол. Он болеет за «Гигантов», не пропускает ни одного матча. Еще любит спортивные газеты – всегда их читает, когда в цеху выдается свободная минута. А вот Кэндзи не очень любит бейсбол. В детстве даже ни разу не пробовал. Во-первых, он рос на Хоккайдо, там зима и много снега, во-вторых, приют, где он воспитывался, находился в горах, и там просто было негде устроить бейсбольное поле. Но мальчишки все равно сходили с ума по бейсболу и находили место – до темноты перекидывались мячами в школьном дворе.

«Сволочи!» – бормочет Кэндзи, вспоминая о том времени. С ним никто не хотел дружить. Когда он стоял во дворе, с завистью глядя на играющих, кто-нибудь обязательно норовил попасть в него мячом. Одноклассники считали его тупым и не принимали в компанию. И не только одноклассники. «Потому я ваше гнездо и поджег». Кэндзи, не отрываясь, смотрит на огонек сигареты Ятабэ-сан. Потягивающий за стойкой саке хозяин забегаловки скользит по Кэндзи неприязненным взглядом.

Не говоря ни слова, Кэндзи останавливается у стола, за которым сидит Ятабэ-сан. Тот читает по губам, поэтому надо стоять перед ним, иначе разговора не получится. В цеху от станка глаз оторвать нельзя, к человеку лицом не повернешься. Когда у Кэндзи какое-нибудь дело к Ятабэ-сан, он его по спине стучит. Но тот вредный – притворяется, что не замечает. А если тяжелая работа, делает такое лицо, будто ничего не понимает. Зато с хозяином – сама любезность, сразу оборачивается, смеется.

– Ятабэ-сан! Дай в долг десятку.

Не сводя глаз с Кэндзи, Ятабэ-сан шевелит губами, как бы пережевывая воздух, и выдавливает из себя:

– Д-д-дубина!

Хоть и с большим трудом, но как-то говорить он может. Однако временами у него совсем не получается, ни звука. Тогда он начинает бурно жестикулировать, в такие минуты лучше держаться от него подальше. Несколько раз Кэндзи от него доставалось. Возьмет и врежет ни с того ни с сего! Но в этот вечер Ятабэ-сан пребывает в хорошем расположении духа – «Гиганты» ведут с большим отрывом. Обозвав Кэндзи, он берет шариковую ручку и что-то пишет на листе, лежащем на столе. Человек он грубый, невоспитанный, зато почерк у него замечательный. Поэтому, хоть и может говорить, но больше любит записочки писать.