пожалуйста!
Пирожки с курагой оказались достойным завершением праздничного домашнего ужина по поводу начала медового месяца. Собственно, поженились они полгода назад, но отпуск оба получили только сейчас, в сентябре. Куда может отправиться молодой офисный планктон в сентябре? Конечно, на юг, к теплому морю! Точнее, в Грецию. Во-первых, относительно дешево. Во-вторых, и главное, они заочно были влюблены в эту страну богов и героев, потому что читали в детстве одни книжки, и среди них у обоих любимой была «Легенды и мифы Древней Греции» Куна. Поэтому сначала в Афины, к Акрополю, потом – на острова. И обязательно взобраться на Олимп – к богам! И побродить по оливковым рощам, поискать нимф (это сказал Алик) и сатиров (парировала Маша).
Прибыли в Афины почти ночью. Во всяком случае, уже стемнело, и свою гостиницу, до которой было по карте десять минут хода от метро, искали полчаса, плутая по узким переплетающимся улочкам Плаки: редкие прохожие не знали даже названия улицы, где их ожидала гостиница с заказанным номером. «Что с них взять, с туристов, – презрительно заметила Маша, – местные-то по домам уже сидят». Наконец, сжалился таксист, который сказал: «Недалеко, но вы всё равно не найдете, лучше я вас отвезу, за 5 евро». И отвёз, родимый. Оформились, ввалились в маленький номер – только двуспальная кровать и туалетный отсек. Гостиница дешевая – ужин в номер заказать нельзя, но выходить не хотелось: спасибо, нагулялись! Хотелось только в душ, а после душа – в постель, а уж в постели… Игры нимфы и сатира удались на славу. Потом были Арес и Афродита, Зевс и Ио. Потом спали так крепко, что едва не проспали завтрак. Поднялись в буфет на третьем этаже, а когда вынесли свои подносы на открытую террасу, едва не выронили их от восторга: напротив надменно возвышалась скала Акрополя, на плоской вершине которого вздымал свои стройные колонны прямо в серо-голубое аттическое небо Парфенон. «Это святотатство – жевать перед Парфеноном» – прошептала Маша. «Это божественно!» – возразил Алик, сметая свой завтрак: ночь была утомительной, и он страшно проголодался.
А потом в ярком утреннем свете устремились сквозь клубок улочек Плаки прямо туда, где впереди и вверху призывно реял Парфенон. Заблудиться было просто невозможно, и вот они уже у подножья Акрополя, на дороге из широких плит, вроде лестницы для гигантов с очень низенькими (для гигантов) ступенями. Дорога плавно закруглялась, по бокам возникали то древняя ниша или полуразрушенный каменный портик, то вполне современные указатели и пояснительные стенды с текстом по-английски и по-гречески. Английский оба знали неплохо, и Алик всё порывался читать: «Смотри, Машка! Мы идем по дороге гиппопотамов, потому что это – гиппопотамская, вернее, гипапантская стена – the wall of hypapanti. «Шевели ластами, гиппопотам», – оттаскивала его от стенда Маша, – «потом почитаешь!»
И вот они уже у вожделенного входа. «Вперед!» – скомандовала Маша, первой вливаясь в поток туристов на подъем, прощально махнув ракой двум древним мраморным львам с оббитыми мордами, которые оставались внизу и, казалось, разочарованно смотрели ей вслед: «Потом увидимся!» И Алику тоже махнула: «Скорей!» Но скорей не получалось: плотный поток туристов двигался по крутой лестнице с постоянной скоростью, пока на вершине не разбивался на группы, пары, отдельных людей. И здесь один ты или в группе уже не имело никакого значения, потому что на сцене появлялось главное действующее лицо – Парфенон.
Правда, торец храма был в лесах и зелёной ремонтной паутине, крыша отсутствовала, как и некоторые колонны. Но всё равно, храм «звучал», а его колонны, казалось, уносили тебя в небо. Маша даже ухватилась за руку Алика, чтобы не улететь. Алик был тоже потрясён, но на земле держался крепко и первым обратил внимание, что рядом раздается русская речь. «Машка, русская экскурсия, давай послушаем?» Экскурсовод – пожилой, но крепкий загорелый мужчина в малиновой бейсболке и рубашке в разноцветную полоску – с явным удовольствием просвещал соотечественников: «Вы видите, что колонны составлены из кусков разного цвета. Светлый – это новые куски, хотя мрамор добыт в тех же каменоломнях. Темноватые – это исходные колонны, мрамор потемнел за два тысячелетия на открытом воздухе… Сейчас есть методики искусственного старения, и можно было бы получить точно такой же оттенок. Не старят специально: здесь не подделывают «под старину». Греческие реставраторы работают очень бережно, они просто фанатики. Каждый подлинный кусок для них – святыня. Новые куски подгоняют точно, но ими только восстанавливают форму утраченного подлинника».
– Надо коснуться подлинника, – пробормотала Маша.
– Машка, ты что задумала?! – успел прошипеть Алик. Но не успел схватить её за руку: Маша подлезла под ограждение и, послав ему воздушный поцелуй, замелькала среди колонн. Ругнувшись про себя, Алик сделал вид, что прислушивается к экскурсоводу, который как раз в этот момент с торжественным видом задавал группе сакраментальный вопрос: «Что дала нам, всему миру, Древняя Греция?» Кто-то неуверенно предположил: «Демократию?» «Да, Афинскую демократию, но не только. Древняя Греция дала нам КУЛЬТУРУ, европейскую культуру, которая распространилась сейчас на полмира, включая Америку и Австралию».
Все это время Алик непрерывно оглядывался, наблюдая продвижение Маши внутри Парфенона, пока, оглянувшись в очередной раз, никого там не увидел. Встревоженный, Алик отошел от группы и стал обходить храм, вначале медленно, прогулочным шагом, потом почти бегом вернулся в исходную точку. Машки не было! Он крикнул «Маша!», вначале не слишком громко, чтобы не привлекать внимания, потом заорал «Машка! Вернись!!!» Теперь было уже всё равно, и Алик срывающимся голосом звал снова и снова, пока его сзади не взяли за локоть. Алик с надеждой обернулся – но это был всего лишь русский экскурсовод. «Что случилось?» – тихо спросил он. «Маша пропала», – так же тихо ответил Алик. «Спокойно», – сказал экскурсовод, и Алик застыл, с ужасом наблюдая, как бледнеет под загаром его лицо. Нахлынула волна паники, и Алик рванул в её центр, к Парфенону. «Туда нельзя, – говорил экскурсовод, удерживая Алика, рвущегося к барьеру. – Сейчас вам помогут». Он подозвал молодого человека с бейджиком и что-то сказал ему по-гречески. Потом, Алику: «Он отведет вас в отделение полиции Акрополя – они дадут поисковую группу и сделают всё, что надо. Вы обязательно дождитесь меня там: надо поговорить. Через 15 минут я отпущу экскурсию и приду. Ждите».
В течение следующих трех часов Алик как бы раздвоился. Взрослый Алик писал заявление, отвечал на вопросы полицейских, говорил с экскурсоводом, с портье в гостинице – маленький испуганный Алик плакал и кричал в ужасе: «Маша, Маша!» Взрослый запомнил