бы он точно не признал сам себе.
“Я знаю, чего я хочу. Я хочу быть собой. Собой настоящим. Делать то, что сам считаю нужным. Следовать собственным моральным принципам. И плевать я хотел на мнение других. Они сами идут на поводу у других мнений. Как сломанный копировальный процесс, который бесконечно делает копии свеженапечатанного листа. Это видно. Никто по-настоящему не может объяснить, с какой целью он поступает так, как поступает. И на дурацкую Игру мне тоже плевать. Я под ней не подписывался. И я в неё играть не буду. Я был рождён, и я умру. И я хочу прожить промежуток между этими событиями так, как будто он и есть самое важно в этой жизни. А не так, словно это лишь экзамен перед настоящими жизненными этапами. Моя душа попадёт в ад? Да и пусть попадает! Это не моя проблема. Я никогда не соглашался на роль такси для какой-то метафизической сущности. Я – это и есть моё физическое тело. Мой мозг порождает мой разум. А гормоны порождают мои чувства. Именно так я себя идентифицирую. После смерти моё тело распадется. Это будет концом для меня. И я не буду слушать тонкие голоса в моей голове, которые против моей воли и всем законам логики твердят мне делать так, как того требует Игра. Я не хочу ограничивать свою собственную жизнь ради того, чтобы метафизическая сущность получила дополнительные бенефиты после моей смерти. Душа просто пытается использовать мою жизнь в своих корыстных целях. Этот тип отношений иначе как паразитическим не назовёшь. Душа, судя по всему, это и есть паразит в моём теле.”
Последняя мысль мгновенно породила в его голове совершенно новую идею. Это было неожиданно, как удар молнии. Новое изречение стало настоящим откровением для него. Миллионы новых нейронных связей за считанные секунды начали образовываться в голове, как эхо той великой идеи. На несколько минут у него перехватило дыхание от восхищения и волнения. По телу побежали мурашки. Впервые за пару дней он почувствовал лёгкость и уверенность в себе. Это был момент эйфории. Он теперь знал, что ему нужно делать, чтобы решить данный вопрос раз и навсегда. И никакая плохая погода его не остановит.
Надев куртку, он вылез обратно в окно. И закрыл его. Снаружи уже полностью стемнело. А дождь и не думал утихать. Настал редкий момент, когда мир перевоплотился в обитель тьмы и холода. Словно то был другой, параллельный мир. Не присутствовало в нём ни единого признака живой души. Как будто в такой сильной буре ничто и никогда не могло существовать. Искусственный свет из окон и фонарей казался лишь ненужной декорацией к тёмным громадам зданий, огибаемых непрерывной пеленой чёрного дождя. От дорожек не осталось и следа. Приходилось шлёпать по лужам, блестящим угольным цветом. А в ушах звучал устрашающий гул слившегося воедино шума.
Заблудиться в нынешнем тёмном мире не составляло труда. Но Петя хорошо знал дорогу до места, куда он направлялся. Он мог бы дойти до него даже с закрытыми глазами. Первой точкой маршрута являлась автобусная остановка. Хоть она казалась очень маленькой, под её крышей было несколько спокойнее, чем снаружи. Будто это зрительское место в первом ряду для наблюдения за бурей вокруг.
Через некоторое время подъехал автобус. Абсолютно пустой. Водителя не было видно из-за слепящего света фар. Оставалось лишь верить, что он там есть. Как только двери распахнулись, Петя прошмыгнул внутрь. Всего мгновением позже двери захлопнулись обратно. И железный ковчег продолжил своё плавание.
В некоторых местах воды на дорогах действительно налилось так много, что она даже заливалась в салон сквозь щели в дверях. Если бы двери отсутствовали вообще, весь автобус давно бы уже затопило. Свет ламп то и дело подмаргивал, поддерживая должный уровень нагнетания. Ржаво-желтая палитра интерьера тоже внушала негативные мысли. Но всё же здесь было куда спокойнее, чем снаружи. Если за окном царил хаос, то здесь властвовала подавляющая угрюмость. Петя знал, что текущий участок его пути – самый простой. На мгновение в его голове даже мелькнула мысль: хорошо было бы вообще никогда не выходить из сего транспорта. Пусть бы он вечность ехал без остановки, везя своего единственного пассажира к далёкой недостижимой цели. А Петя бы вечно сидел в хвосте, как сидит сейчас.
Так он и ехал, представляя подобное. Но идиллия его закончилась. Автобус величественно подъехал к остановке и намертво встал. “Конечная. Просим всех пассажиров покинуть транспорт,” – невнятно пробормотал электронный голос. Но понимать что-то не было необходимости. Петя и так знал, что ему нужно выходить. Подойдя к тёмному проходу, он сделал шаг в темноту. И тут же очутился во тьме полностью. Автобус уехал, и Петя остался один. Он находился на юго-западном крае города. Гаражи. Целый квартал маленьких одноэтажных квадратных строений. Тоже район неблагоприятный. Если в трущобах, где жил Денис, у тебя был шанс быть избитым или ограбленным, то здесь дела велись серьёзные. Тут могли проходить крупные наркосделки, разборки криминальных авторитетов, перепродажи краденых автомобилей и всё в этом духе. Если ты окажешься здесь в неправильном месте в неправильное время, у тебя есть все шансы остаться без дыхания в ближайшей канаве. Гуляли слухи, что трупы прячут прямо по гаражам. Легенды указывали на вполне конкретные гаражи с очень подозрительными владельцами. Ходили легенды о Гаражном Каннибале, что живёт в одном из этих боксов, питается мясом людей и выходит из своего убежища только ночью на охоту. Любое исчезновение в этом районе молва всегда связывала с сим гипотетическим индивидуумом. И когда ты гулял по этим местам, в голове всегда присутствовала задняя мысль, что за бетонной стенкой от тебя, возможно, устраивает кровавый пир человекоподобное безумное существо. Такие мысли будоражили умы подростков, осмелившихся проходить мимо. Но с годами люди начинали относиться более скептически к байкам подобного рода.
В настоящий же момент на улицах не было никого. Видимо, в такой дождь даже маньяки предпочитали сидеть в своей конуре и не высовываться. Поэтому Петя беспрепятственно прошёл по самому короткому пути. Проснувшись боком сквозь щель в бетонном заборе, он вышел на тропинку, ведущую в лес.
И тут настала самая страшная часть его пути. Потому что дальше ему предстояло идти одному по лесу, покрытым беспросветной мглой стихийной бури. Особенно страшно выглядел лес со стороны. Деревья корчились от боли, которую причинял им мощный холодный ветер. Некоторые из них не выдерживали и падали замертво на землю, обретая там, на земле, вечный покой. Весь свет цивилизации оставался за спиной. Впереди же простиралась темнота на