проворачиваю до упора, добиваясь максимально рассеянного света. Что ж я лежу на спине в довольно узкой пещере-колодце. Рассеянный свет не позволяет видеть дальше пяти метров, но этого достаточно, чтобы увидеть плотно обступившие стены вокруг меня. Я не вижу только сводов пещеры, и, судя по продолжительности моего падения, я не увижу его, даже если переведу фонарик в режим узкого луча. Стенки состоят из неровного льда испещрённого трещинами и неровностями, кое-где встречаются вкрапления в виде участков грязного льда, наподобие того что встречается на другой стороне Япета. Эти прогалины возможно и являются подтверждением того что Япет раздавил свой спутник и притянул его к себе. Та же пыль что окрасила Япет в черный цвет, могла окрасить и его спутник, вот откуда здесь…
О чем я думаю? Я пролетел добрую сотню метров и влип в действительно мрачную историю, а сам лежу и спокойно думаю о происхождении горного хребта. Так, соберись, это просто паника! Сейчас надо сделать все согласно инструкции.
Первое включить тревогу, наверно это сделали и без моего участия, а сигнал просто не пробивается сюда, но я все равно должен это сделать. Когда кто-то решит полезть в пещеру – спасать меня, то рано или поздно, по мере спуска, он поймает этот сигнал что упростит поиски. Тогда, может быть, они успеют меня спасти. Я с большим трудом сорвал предохранительную рамку с тревожной кнопки и нажал ее, дисплей замигал, но попутно предупреждал, что связь с базой не может быть установлена. Молодец, Алекс. Дело сделано!
С первым пунктом разобрались. Второе: теперь надо понять характер своих травм. Все плохо… Стоп! Тут на меня впервые нашел настоящий страх. Ведь меня не спасут! Давайте смотреть правде в глаза, вряд ли с такими травмами я дотяну до окончания спасательной операции. Особенно учитывая, каким заковыристым путем я летел по пути в эту пещеру. Ребята будут лезть в пещеру добрую неделю, я не дотяну!
Нет, погоди! Сначала надо понять свое состояние. Надо подумать, чем я могу сам себе помочь. А потом уж паника, всегда можно заорать и зареветь, какая разница сейчас или через пять минут? Я стараюсь почувствовать свое тело и понять что уцелело. Очевидно, что нога сломана, перелом очень тяжелый, возможно даже придётся ставить протез, помощь сразу не оказана и вряд ли будет оказана в ближайшие несколько часов. Ладно, современные протезы практически достигли натуральных конечностей по функциональности. Пока не полностью возвращают чувствительность, но это не так страшно. Чемпионом по бегу вряд ли стану, но из космоса, скорее всего не спишут. Хотя переведут поближе, это к гадалке не ходи. В дальние экспедиции мне заказан путь. Так, не переживай раньше времени, до протеза еще дело не дошло, дальний космос для тебя реальность ты и так здесь, наслаждайся пока дают.
Эй! Не так страшно? Это же моя нога? Я почувствовал, как из глаз потекли слезы. Ладно-ладно, еще обязательно поплачем, но попозже!
Я немного пошевелился, нога ответила сильной вспышкой боли, но кроме этого я ощутил, что сильно ушиб грудь. На всякий случай я плюнул на забрало шлема, которое, кстати, сильно поцарапалось во время падения, но никаких следов трещин к счастью не было. Это действие не принесло никакого облегчения, я увидел кровь. Ребра, я сломал ребра. Черт подери я лежал обездвиженный в доброй сотне метров от поверхности. Нога сломана, ребра сломаны, ушибы я даже не беру в расчет. Видимо здесь я и умру.
Аптечка, точно, у меня же есть персональная аптечка. Там есть обезболивающее и питательный раствор. Согласно инструкциям этого хватает на неделю. Но есть одна проблема, аптечка спрятана под набедренным щитком скафандра, на левой ноге. Пластина откидывается в сторону, где как раз расположился мой голеностоп. Когда я начну открывать пластину, то непременно задену ногу, и тогда будет очень больно. Что ж, придётся потерпеть, я чувствую что шок от падения понемногу отходит, а без того сильная боль в ноге занимает в моем сознании все больше места.
Я смело берусь за набедренную пластину обеими руками. От резкого движения сверлящая боль в колене усиливается. Я начинаю скулить от осознания того что то, что я сейчас испытаю, ведь будет намного хуже. Рывок! Вот так, нечего готовиться. Я обманываю сам себя, и дергаю пластину, сам не ожидая этого.
Не помогло, я потерял сознание, я сверился с часами на личном терминале, оказалось, я пролежал так полчаса. Но главное в том, что я все же открыл пластину. Я достаю защитный пенал, в котором хранятся медикаменты. Далее медленно закрываю пластину. Я сумел закрыть пластину, почти не потревожив колено, но само по себе оно так сильно болит, что я просто не могу думать о чем-то другом, кроме боли.
Я открыл пенал, в нем были два ряда специальных шприцов, которые можно использовать, будучи одетым в скафандр, просто присоединяя к специальному медицинскому клапану. Четырнадцать шприцов с обезболивающим, и еще столько же с питательной смесью. Делать уколы каждые двенадцать часов, то есть в этом чехольчике ровно неделя жизни. Я делаю себе два укола и фиксирую на терминале время, когда я сделал себе инъекции. У меня осталось медикаментов на шесть дней двенадцать часов. А всего мне осталось жить семь дней, если меня не спасут.
Так! Так! Так! Не паникуй! АААААААААААА! Я орал что было сил, пока мне не перестало хватать воздуха. Когда страх немного отошел, я попытался взять себя в руки. Боль начала утихать, от смеси немного прояснилось в голове. Я, наконец, смог подумать о чем-то кроме ноги.
Итак, все равно за мной пойдут, даже если я не выберусь отсюда живым, они найдут мое тело и отправят домой. И неделя приличный срок, людей в 80% случаев вытаскивают из передряг, если они имеют возможность пользоваться аптечкой. Мы не первые в космосе, опят спасательных операций у людей уже набрался значительный.
И я же не вчера в космосе оказался, я же профессионал. А значит надо делать свое дело до конца, надо хоть что-то оставить после себя. И хочется оставить что-то кроме испачканного от страха скафандра и накачанного препаратами подмерзшего тела. Например, надо вести дневник! Я буду записывать аудиофайлы со своими наблюдениями. Пусть хоть что-то останется после меня, если ребята не успеют ко мне. Пусть все знают – Алекс Кириллов не испугался, он до конца был настоящим космонавтом и делал свою работу.
Я с большим трудом активирую аудиозапись на своем личном терминале:
«Кириллов, личный дневник, запись номер один. Около трех часов назад, точнее время определить не могу, во время