Читать интересную книгу Подвалы кантовской метафизики - Васильев В.В

Эти мысли Канта выглядят неожиданными, особенно в сравнении с предисловием к первому изданию "Критики", где он, напротив, подчеркивает необходимость объективной дедукции и необязательность субъективной (А XVII).

Посмотрим на "Метафизические начала естествознания" в свете кантовских оценок из "Применения". С одной стороны, в "Началах" Кант действительно пишет, что для ограничения значимости категорий достаточно показать, что "категории суть не что иное, как только формы суждений, поскольку эти последние применяются к созерцаниям (которые у нас всегда чувственные), и единственно благодаря этому они получают объекты и становятся познаниями" (4: 257). Таким образом, Кант и вправду указывает здесь на возможность обойтись без объективной дедукции. Но нельзя не заметить, что главное внимание в "Метафизических началах естествознания" он все же уделяет обоснованию необязательности в критической философии именно субъективной дедукции. В самом деле, вопрос "каким образом категории делают возможными предметы опыта", без решения которого, по Канту, можно обойтись (4: 257-258), вобще не имеет никакого отношения к ограничению области применения категорий, ибо в самом вопросе эта область уже предполагается суженной до предметов опыта.

Поэтому может сложиться впечатление, что в работе "О применении телеологических принципов в философии" Кант существенно искажает свою позицию из "Метафизических начал естествознания" (когда отмечает, что там идет речь исключительно о возможности обойтись без объективной дедукции). Однако более внимательное рассмотрение позволяет смягчить это первое впечатление. Главные усилия Канта в "Применении" направлены на доказательство необходимости дедукции для ответа на вопрос о том, как возможно познание предметов опыта с помощью категорий. Это и есть "позитивная задача" дедукции (VIII: 184). Но ведь и в "Началах" Кант вполне мог бы сказать, что в решении вопроса "каким образом возможен опыт посредством... категорий и только благодаря им" (4: 258) нельзя продвинуться без дедукции категорий, и по отношению к этой задаче дедукция действительно необходима. В то же время, без объективной дедукции при установлении границ значимости категорий обойтись и в самом деле можно - в полном соответствии с утверждениями Канта из "Применения". И все же в "Применении" Кант значительно смещает акценты: хотя в "Началах" Кант и мог бы сказать, что при ответе на вопрос "каким образом категории делают возможными предметы опыта" без дедукции никак нельзя, тем не менее сам этот вопрос объявляется там не относящимся к главным целям критической философии (4: 257), тогда как в "Применении" Кант утверждает, что возможность объективной значимости категорий "должна была доказываться" (musste... beweisen werden - VIII: 184).

Мы уже знаем, что этот вопрос, а также сама дедукция необходимы только в рамках полностью априорного исследования чистого разума. Именно такой изначально задумывалась Кантом "Критика чистого разума". Ранее также предполагалось, что после некоторого отступления от этого пути в начале и середине восьмидесятых годов, во втором издании "Критики" Кант, возможно, вновь вернулся к идее полностью априорной реализации целей критической философии. Тезисы о дедукции из "Применения", посвященные обоснованию правомочности содержащихся в "Критике" замечаний о необходимости дедукции (ibid.), хорошо подтверждают это предположение. Ведь кантовские оценки дедукции, данные в "Применении", имеют смысл лишь при переходе к априорному решению задач критической философии.

На этом мы завершаем изучение роли субъективной дедукции в критической философии восьмидесятых годов - в дальнейшем трактовка этой темы Кантом претерпела значительные трансформации. Но теперь, словно обойдя вокруг стен субъективной дедукции (и пока не заглядывая внутрь), мы вынуждены вновь иметь дело с объективной. Нам надо будет прояснить некоторые детали объективной стороны дедукции, ранее оставленные без внимания, тем более, что в "Применении телеологических принципов в философии" Кант существенно меняет ее прежние оценки. Новая позиция Канта подразумевает возможность обойтись без объективной дедукции при решении вопроса об определении границ применимости категорий. Но до того, как уточнить эту позицию, вернемся к самому началу: к основным тезисам параграфа "Переход к трансцендентальной дедукции категорий", в котором содержатся все основные компоненты объективной дедукции.

Напомним, что в этом параграфе Кант утверждает, что необходимое отношение априорных представлений к предметам возможно только тогда, когда эти представления составляют условия возможности предметов. И хотя наши представления не могут создавать предметы со стороны их бытия, тем не менее они могут a priori определять предмет, если только с их "помощью можно познать нечто как предмет". Два необходимых условия познания - созерцания и понятия. Посредством первых предмет дается, "но только как явление", посредством вторых - мыслится. Соответственно, в необходимом отношении к предметам опыта могут находиться как априорные созерцания, так и чистые понятия рассудка, категории (см. А 93-94 / В 126).

Ранее мы предположили, что ключевым моментом объективной дедукции является мысль о том, что представления не могут создавать предмет со стороны его бытия, причем "вещь со стороны ее бытия" была отождествлена с "вещью самой по себе". Это позволило заключить, что категории не могут быть условиями априорного познания вещей самих по себе. Между тем, в принципе можно толковать "бытие" как синоним "ощущения", и тогда выхода к вещам самим по себе сразу не получается. Кроме того, в параграфе "Переход к дедукции" интересующая нас мысль выражена Кантом лишь мимоходом, основное же внимание уделено обоснованию принципиальной возможности необходимого отношения категорий и предметов опыта, а также конкретизации целей трансцендентальной дедукции. Нужны дополнительные аргументы, которые могли бы подтвердить совпадение конкретизации целей дедукции с ограничением объема возможных априорных познаний с помощью категорий явлениями.

Начнем с того, что Кант действительно полагает, что наши рассудочные понятия не могут быть условиями вещей самих по себе, или вещей, существующих независимо от субъективных форм чувственности. В противном случае наш рассудок, производя своими представлениями предметы со стороны их существования, ничем бы не отличался от созерцающего божественного рассудка (см. В 138-139, 145). Эта установка характеризует кантовскую позицию уже в 1770 году (2: 291; ср. А 250). Наиболее же четкие формулировки мы встречаем даже не в "Критике", а в "Размышлениях" конца 80-х: "Бог познает все вещи a priori, следовательно, его рассудок есть чистый рассудок. В нем должны содержаться субъективные условия возможности вещей (но не их явлений, ибо его познание не чувственно), следовательно, субъективные условия возможности вещей в себе ... Трудно понять, каким образом мог бы существовать интуитивный рассудок, отличный от божественного. Ведь как первооснова (и архетип) он познает в себе возможность всех вещей; но конечные существа не могут познавать другие вещи из самих себя, ибо они не виновницы последних - разве что чистые явления, которые они могли бы познавать a priori. Поэтому вещи сами по себе мы можем познать только в боге" (XVIII: 431, 433; RR 6041, 6048).

Идем дальше. Подводя в первом издании "Критики" итоги трансцендентальной дедукции в параграфе "Краткий вывод о правильности и единственной возможности этой дедукции чистых рассудочных понятий", Кант так начинает сокращенное изложение идей дедукции: "Если бы предметы, с которыми имеет дело наше познание, были вещами в себе, то мы не могли бы a priori иметь о них никаких понятий" (А 128), т.е. не могли бы a priori познать эти предметы. Кант поясняет, что если бы мы получали понятия от самих этих предметов, то такие понятия не были бы априорными. Если же мы попытались бы почерпнуть эти понятия из самих себя, то они не могли бы "определять характер предмета, отличного от наших представлений" - именно в силу того, что эти предметы предполагаются вещами в себе - и не было бы a priori уверенности, что эти понятия не пусты (А 129; ср. А 90 / В 122-123). Совершенно иначе обстоит дело, если наши предметы явления. В этом случае "не только возможно, но и необходимо проведя дедукцию, Кант уже может говорить о необходимости, чтобы эмпирическому познанию предметов предшествовали некоторые априорные понятия" (А 129). В конце параграфа Кант еще раз подчеркивает, что "чистые рассудочные понятия возможны a priori и даже по отношению к опыту необходимы только потому, что наше познание имеет дело лишь с явлениями", и что "на этом единственно возможном основании и была построена наша дедукция категорий" (А 130; сходная аргументация изложена в итоговой части подготовительного наброска дедукции начала 1780 года LBl B12 - XXIII: 20).

Итак, завершая дедукцию категорий, Кант напоминает, что она удается только по отношению к явлениям, вещи же сами по себе не могут быть познаны a priori. Это - предпосылка дедукции. Поэтому и само ее краткое изложение Кант начинает с ограничения явлениями предметной области этого доказательства. Естественно допустить, что сама дедукция разворачивается в такой же последовательности. В этом случае не остается ничего иного, как соотнести приведенные рассуждения Канта с параграфом "Переход к трансцендентальной дедукции категорий", так как именно здесь конкретизируется предметная область дедукции. Но тогда изложенные выше аргументы Канта о невозможности априорного познания вещей самих по себе - не что иное, как пояснение его мысли из параграфа о переходе к дедукции, согласно которой априорное представление "само по себе не создает своего предмета со стороны его бытия" (А 92 / В 125), что, собственно, и нужно было доказать.