— Ну что, не такой я и противный? — спросил он, словно мысли мои читал.
— Не такой, но противный, — усмехнулась я. — Тебе до машины далеко теперь. Здесь автобус…
Я осеклась, понимая, всю глупость предложения проехать до центра на общественном транспорте.
— Так какой автобус, Ась? — поддразнил Нечаев.
— Никакой, — насупилась я, — такси наверно вызовешь. Глупо было предположить…
— Пожалуй, да. Глуповато, — снова перебил меня Кирилл, смеясь.
Я не сдержалась и двинула ему по плечу. Женьку часто так же лупила за дразнилки, руки помнили.
— Серьезно, Ась. Погода классная, зачем мне кататься? Пройдусь обратно. Это полезно. Правда, не так приятно, как с тобой, но все же.
— А знаешь, — вручила ему пакеты обратно, — давай я тебя провожу.
Кирилл раскатисто рассмеялся, запрокинув голову.
— А я ведь не откажусь, — заявил он.
Как дураки мы развернулись и пошли обратно. Я порадовалась, что надела удобную обувь. На каблуках было бы тяжко совершать такой подвиг.
И снова солнце, смех, болтовня.
— Ну что, еще один заход? — весело спросил Кирилл, когда мы дошли до его машины.
— Я бы с удовольствием, но боюсь, что протяну ноги, — отвечала я, еле живая от усталости.
В ресторане, конечно, вечно на ногах, но прогулка на свежем воздухе измотала сильнее, чем смена до ночи.
Кирилл шлепнул себя по лбу ладонью.
— Черт, конечно, ты голодная. Я не подумал. Прости. Сейчас.
— Кирилл, не стоит, — окрикнула я его, но какое там.
Он быстро закинул мои пакеты в машину и скрылся все в том же кофешопе. Вернулся через минуту с двумя сэндвичами и кофе для нас.
Я не собиралась отказываться, потому что действительно чувствовала приближение голодного обморока. Мы присели на скамейку. Кирилл продолжал сетовать:
— Хорош я, конечно. Сам поел, а тебя голодом морю. Еще и круги тут вертим.
— Ничего, — скромно отвечала я, стараясь не откусывать огромные куски от нетерпения.
Жевали молча. Так же в комфортной тишине пили кофе, наблюдая за важными голубями, которые вышагивали о тротуарной плитке, надеясь на крошки.
— Больше никуда сегодня не пойду, — заявила я, выбрасывая стаканчик в урну.
— Предложение подвезти еще в силе, — откликался Нечаев.
— И в этот раз я не откажусь. Только еще посидим немного. Не хочется совершать лишних движений пока.
Я погладила себя по животу, объясняя лень сытостью. Кирилл довольно заулыбался, согласный со мной и весьма довольный моей покладистостью.
— Ты такая милая, когда не споришь и не упрямишься, — проговорил он, разглядывая меня без стеснения.
— Угу, ты тоже не очень противный, когда не рычишь, не придираешься и не кривишь лицо.
— Что я делаю с лицом? — переспросил Нечаев.
Я совсем расслабилась и стала говорить абсолютно честно.
— Свою фирменную гримасу натягиваешь каждый раз, когда заходишь в «Прагу». Как будто у нас в холле кто-то сходил по большому в кадку с фикусом. И с людьми ты обращаешься так, словно они заранее обделались. И сейчас я вот с тобой говорю, а все равно немного боюсь, что ты начнешь меня кошмарить за то, что я промахнулась стаканом мимо урны или, что ела неаккуратно. В общем, рядом с вами сложно расслабиться, Кирилл Александрович.
— Но тебе удалось, — заметил он.
— Почти. Не до конца.
Он глубоко вздохнул и начал читать мне лекцию.
— Ася, я деловой человек. Я руководитель. Мне положено быть требовательным и жестким. Начни я улыбаться всем и каждому, партнеры сядут на шею, свесят ножки и поедут. А потом еще и подгонять начнут, дергая за уши.
— Это понятно. Но официанты тут при чем?
— Я хочу, чтобы люди делали свою работу хорошо. Это преступление?
— Нет, но…
— Да, я требую, чтобы все было исполнено идеально. Но ведь и плачу за это по счету и сверху. Разве это плохо, ненормально?
— Полагаете, можно купить ответственность и исполнительность?
— Я знаю точно. У всего есть цена.
Последняя фраза прозвучала так двусмысленно, даже оскорбительно. Я взглянула на Нечаева. И — да. Он опять нацепил на лицо эту снисходительную усмешку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты опять обращаешься ко мне во множественном числе, — отметил он чуть мягче. — Не надо.
— Не надо? Разве, Кирилл Александрович? Вы сейчас наверно думаете, что купили меня за бутерброд и кофе, поэтому указываете?
— Ася, — он глубоко и обреченно вздохнул моим именем.
А я завелась, вскочила со скамейки, чтобы высказать ему все, что накипело.
— Эти проклятые чаевые — моя цена, да? Ждете, когда сумма накопится, и я решу, что достаточно набила цену и пойду с вами ужинать? А после ужина в постель, да?
— Богатое воображение, — вклинился Кирилл, закатывая глаза.
— А что мне еще думать? Вам же плевать, что у меня выходной, что все в ресторане только и говорят о ваших странных визитах, которые совпадают теперь с моими сменами. Вы просто приходите и всаживаете в меня очередную сумму, как в однорукого бандита. И ждете, когда, наконец, выпадет комбинация на джек-пот. Это отвратительно.
- Тебе доставляет удовольствие себя накручивать? — невозмутимо поинтересовался он, щурясь сквозь солнце на мой палец, которым я тыкала в него, распинаясь.
— А что мне еще остается?
— Сходи со мной поужинать, — Кирилл опять улыбнулся, обнажая белые зубы, ослепляя меня.
Я снова перешла на «ты».
— Ты ведешь себя, как глупый пацан. Самому не смешно?
— Я веду себя, как считаю нужным. И уж точно не глупо. А вот ты ерепенишься не от большого ума. Еще и лицемеришь.
— Что? Выдохнула я, пораженная предъявленными обвинениями, — Я лицемерю?
— Конечно. Разве у твоей маленькой мечты нет цены?
— У какой еще мечты?
Я тут же подумала о Чехии, но откуда он мог знать? Догадался?
— Ты работаешь не чтобы выжить, Ась. Институт, родители, которые помогают, живешь в отдельной квартире, а не в общаге, выглядишь хорошо. Зачем ты работаешь? Еще и официанткой? — рассуждал вслух Кирилл. — У меня был вариант, что хочется туфельки или платьишко красивое, но судя по брендам на твоем пакете, ты уже можешь себе позволить достаточно обновок. А за дорогими вещами, похоже, не гонишься. Значит, собралась на что-то более значительное заработать. Путешествие или, возможно, сдать на права.
Я едва не ахнула. Угадал, сволочь!
— Скорее всего, права, — пошел он по ложному пути. — Плюс еще немного отложить на будущую машину. Это похвально, правда.
— Похвально работать официанткой? — фыркнула я.
— Вообще работать. Вот если бы ты воровала, я бы не оценил.
Я фыркнула еще раз, раздражаясь все сильнее.
— И ты терпишь меня, мои капризы и домогательства, чтобы твоя мечта исполнилась. Ведь так?
Крыть мне было решительно нечем.
— Но есть еще один вариант. Тебе нравится.
— Что?
Он совсем сбил меня с толку.
— Тебе нравится, что я прихожу в твою смену, требую именно тебя, смотрю на тебя, говорю с тобой. Я тебе нравлюсь, зайчишка. И ты теперь оправдываешься перед собой, что нужно терпеть ради мечты. Хотя на самом деле получаешь удовольствие от наших встреч. Уверен, не меньше, чем я.
Я снова изображала рыбу, хватая ртом воздух и не в силах подобрать слова.
— Я… я… Да ты..! Как вы смеете!
Кирилл засмеялся, но на этот раз его веселье не тронуло меня, а заставило рассвирепеть окончательно.
— Ты невыносимый, самовлюбленный, наглый, эгоцентричный… — не скупилась я на эпитеты.
— А еще красивый, обаятельный, шикарный. Не стесняйся, зайчишка. Правду говорить легко и приятно, — продолжал весело издеваться Кирилл.
— Думай, что хочешь, Нечаев! — выкрикнула я. — Мне плевать, понял? Я на минуту подумала, что ты нормальный, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но тебе же не нравятся нормальные.
Кирилл встал со скамейки и оказался ко мне близко-близко.
— Такая яростная и смелая зайчишка. Неужели твой темперамент оценит нормальный, скучный одногруппник или брат подруги из хорошей семьи? Только такой наглый и невыносимый тип, как я. Признай это.