— А можно сделать наоборот? — вклинилась я.
— Нельзя, Смирнова. Галя, еще одна такая выходка. С любым клиентом. И можешь идти домой. Ты совсем обнаглела, душа моя. Я же сказала, чтобы Аська его обслуживала сегодня. Кирилл Александрович лично настаивал.
— Я думала…
— Тебе не надо думать. Надо делать, что велят, — обрубила Катя.
— А я? — подала я голос.
— А ты теперь закреплена за випом Нечаева. Будь добра, не сваливай свои обязанности на Галю. Если Кирилл Александрович велел, это закон.
Я сглотнула, кивнув. Правда, тут же захотелось уволиться к чертям, но перед глазами так и стояло видение, как я брожу по готическим улочкам Праги. Перспектива заработать на поездку быстрее с Нечаевскими чаевыми показалась очень заманчивой. Хотя я опять почувствовала себя продажной девкой. Ну, да это легко исправить, игнорируя и пресекая подкаты вип-клиента. Главное самой не расслабляться, как сегодня.
— Все поняли? Идите работать, — отправила нас администратор.
Мы с ней хорошо ладили, но субординацию никто не отменял. Правда ближе к закрытию, я решила воспользоваться Катиным мирным расположением духа, когда она пошла покурить. Я выскользнула за ней на внутренний двор, якобы выбросить мусор и подышать воздухом минутку. Спросила:
— Кать, почему Нечаев так важен? Он всего лишь клиент, а ты на него разве не молишься.
— Я бы и рада от него избавиться, Ась, — выдохнула она вместе с дымом. — Только он почти хозяин заведения.
— Как это?
Я видела пару раз владельца, и он точно отличался от моего вип-клинета.
— Он нашему главному денег ссудил. На каких-то жутких условиях. Я точно не знаю. Слышала краем уха. Нечаев может вывести капитал, распродав здесь все: начиная от помещения, заканчивая табуретками. Он как-то при мне пошутил, что если суп принесут холодным, то свернет лавочку. А может и не шутил. Шеф наш тоже не понял, юмор это был или всерьез. В общем, теперь мы господина Нечаева обязаны облизываться. Иначе…
— Я поняла, — выдавила я сквозь сдавленное горло, — ну и сволочь он.
— Это бизнес, Ась.
— Свинство это, Кать.
— А ты с ним, похоже, поладила, — отметила она, туша сигарету. — Нравишься ему.
— Зато он мне не очень.
— Понимаю. Но придется терпеть.
— А если я уволюсь? — Дух бунтарства снова завладел мной.
— Я не знаю, — пожала плечами Катя. — Не увольняйся. Пожалуйста.
Она сделала глаза кота из Шрека, и я рассмеялась.
— Правда, Аська, я жить хочу.
— Твоя жизнь в моих руках?
— Хах, похоже.
Мы вместе посмеялись, возвращаясь в зал.
Но очень скоро мне стало не смешно.
Нечаев теперь обедал в «Праге» каждую мою смену. Раньше я видела его раз в неделю, может два, а теперь… Похоже, он выучил мой график. Первое время я думала, что Кирилл отказался от глупой затеи с ужином. Он все время приезжал с кем-то, вел за обедом переговоры, почти не обращал на меня внимания. Даже как-то обидно было. То мы целуемся, то вообще ничего.
Подобные мысли я, конечно, гнала от себя. Радоваться надо этому ничего, а я почему-то грущу. Лишь изредка Кирилл смотрел на меня. Когда наши взгляды встречались, его глаза теплели. Нечаев позволял себе мимолетно расслабить губы в приятной улыбке, иногда даже подмигивал мне. В такие моменты я чувствовала себя такой глупой, потому что сердце делало сальто, подпрыгивая к горлу, и билось там до самого вечера.
Я сама не заметила, как стала ждать эти мгновения, когда мы «узнавали» друг друга глазами. Все остальное время я была официанткой, а он вип-клиентом с завышенными требованиями. Нечаев не стеснялся выговаривать за промахи.
— Надеюсь, вам все понравилось? — спросила я как-то во время его обеденной встречи с какими-то толстыми дядьками.
— Все холодное принесли, — фыркнул Кирилл.
Я могла предположить, что его еда остыла, пока он обсуждал дела, но не стала, конечно. Вместо этого я сделала виноватое лицо.
— О, прошу прощения. Я передам шеф-повару.
— Леща ему передайте, — пробубнил Нечаев.
Мужики за столом заржали. Я не сдержала улыбки. Кирилл моргнул и взглянул на меня, тоже чуть усмехаясь. Я умчалась, зажимая рот рукой, чтобы не хохотать во все горло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Всю следующую неделю Нечаев делал вид, что меня нет. Правда, даже не взглянул, слова не сказал. Он снова был занят разговорами, мало ел и выглядел уставшим. Но в четверг было хуже всего, потому что он явился с дамой. Вот с ней он смеялся, шутил и вообще вел себя по-человечески. Почти как со мной. Только его подруга сидела рядом, а не бегала туда-сюда с подносами. Она наслаждалась его обществом, вся светилась, часто касалась.
Я попыталась обрадоваться, что Нечаев переключился на другую и оставил меня в покое, но не очень здорово вышло. Сердце снова прыгнуло к горлу, но уже не радостно. Я сглатывала обиду весь вечер, с трудом уговаривая себя быть приветливой с гостями.
На следующий день Кирилл пришел со своим партнером. В этот раз Макс выглядел странновато. Он был одет не в строгий костюм, а в джинсы и майку, взъерошенный и возбужденный. Правда, сразу меня узнал.
— Оу, Кир, ну и дела! Ты амнистировал Настю? — воскликнул Макс.
Я не успела его поправить по части имени. За меня это сделал Нечаев.
— Ее зовут Ася, — проговорил он почти сердито.
Я что опять накосячила? Когда успела? Сначала кофе принесла, улыбнулась, поздоровалась. Что еще ему нужно, чтобы не рычать? Но может, дело не во мне?
— Ася, — повторил Макс, словно пробовал мое имя на вкус, — прелесть какая. Принеси-ка мне, Асенька, пивка.
— Макс, — рявкнул на него Нечаев. — Какое пиво?
— Мы же в «Праге», — рассмеялся Стерн, но тут же включил заднюю. — Ладно, без пива обойдемся. Нудный ты, Кирюх.
— Зато ты слишком беспечный.
— Поэтому мы идеальная пара. Ася не подумай ничего такого. Я про бизнес, а не про ориентацию. Я суровый натурал, если что. Хотя вот за Кира не поручусь…
— Стерн, завязывай.
Кирилл устало прикрыл глаза рукой, словно Макс был его малолетним ребенком, которого он всю ночь укачивал, а днем воспитывал.
— Ладно-ладно, — быстро согласился тот.
— Так нести пиво? — уточнила я, издеваясь над Кириллом.
Он глянул на меня своим убойным взглядом, и губы тут же сложились в надменную кривую вечного раздражения.
— Нет, Асенька. Хватит и кофе. Неси еду. Я голодный, как сто волков зимой, — пошел на попятную Стерн.
Кивнув, я развернулась и отправилась за блюдами. Возможно, мне показалось, но глаза Макса то и дело ныряли в вырез моей рубашки, когда я расставляла тарелки.
Кирилл снова был неприступным, серьезным собранным. Он что-то рассказывал партнеру, даже выговаривал. Очень строго и серьезно, но как только я заходила, замолкал. Похоже, не для моих ушей эти речи.
— Все ли вам понравилось? Уточнила я по привычке, когда они закончили трапезу и пили кофе.
— С пивом было бы лучше, — пожаловался Макс.
— А вы в следующий раз приезжайте один, Максим Павлович, — выдала я, козыряя знанием и его имени тоже.
— А вы меня приглашаете, Асенька?
— Наши двери всегда открыты, — нейтрально вежливо, но не без доли кокетства отвечала я.
— Я бы заглянул, чтобы украсть вас после работы.
— Мне столько раз это обещали, но как видите, я все еще здесь, Максим Павлович. Так что не бросайте слов на ветер.
Меня понесло, а Стерн рассмеялся. Я старалась не смотреть на Кирилла, но все равно заметила, что она стал чернее тучи. Того гляди, молнией шарахнет. Однако меня это не пугало.
— Украду. Точно! — пообещал партнер Нечаева и добавил. — Ты зови меня Макс, Ась. Меня все так зовут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не положено, — вздохнула я. — Но я могу звать вас Макс Палыч.
Он рассмеялся, явно одобряя мою идею. Я, наконец, набралась храбрости взглянуть на Нечаева.
— А вам все понравилось, Кирилл Александрович?
Он допил кофе, громко поставил чашку на блюдце.