Читать интересную книгу Счастливое событие - Элиэтт Абекасси

Рождение, старость, болезнь и смерть есть страдание. Быть связанным с тем, кого не любишь, разлученным с любимым, не получать того, чего желаешь, — значит страдать. Отсюда вывод: все пять разновидностей привязанности есть страдание. Благородная истина о прекращении страдания заключается в том, чтобы полностью избавиться от желаний и тем самым освободиться от привязанностей.

Наслаждения, доставляемые пятью чувствами, составляют наибольшее и единственное счастье для человека. Бесспорно, существует некая разновидность счастья и в ожидании, и в воспоминаниях о былых преходящих удовольствиях, но то и другое иллюзорно и недолговечно. Согласно учению Будды, освобождение от привязанностей — гораздо большее благо.

Однако я привязана к двум существам: к моей дочери и ее отцу: между нами существовала прочная связь. Здесь не было ничего общего с любовной страстью. В этом было что-то глубинное и в то же время очевидное, природное и изначальное, нечто органичное и неискоренимое. Может быть, это была любовь?

33

Братья Кост захватили весь Париж. Терпеливо, шаг за шагом, они создали сеть ресторанчиков в «стратегических точках» французской столицы, впустив сюда энергию Нью-Йорка, с его музыкой, оживленной обстановкой, официантками в маленьких черных платьях или обтягивающих черных брючках, с серьезным видом приносящих заказанные блюда, такие же минималистские, как они сами.

Флоран сидел здесь за тридцать первым столиком. Он слегка постукивал ногой в такт музыке. На нем были элегантный темный костюм и рубашка в яркую полоску. Голубые глаза сияли. Он заказал два бокала шампанского и галантно передал один мне. Мы слегка чокнулись и выпили за детей, потом за детство. Он был очарователен и непринужденно болтал на самые разные темы.

По его словам, проблема родителей и детей заключалась в том, что родители стремятся заставить ребенка замолчать и воспитать его послушным. Но именно пульсация жизни, неудержимо прорывающаяся в ребенке, может побудить его семью пересмотреть многие свои взгляды и даже начать жизнь с чистого листа, если понадобится. Важно согласовываться со своими желаниями и признавать их, в то же время не позволяя чувству вины завладеть собой.

— Вы так не думаете, Барбара? А вы знаете о том, что сегодня вы необыкновенно хороши?

— Спасибо, Флоран. Но я в данный момент этого совсем не ощущаю.

— Вы знаете, ко мне на консультации часто приходят юные мамаши, чей былой нарциссизм значительно ослаб, и я считаю очень важным снова его восстановить.

— Поэтому ваш профессиональный долг приглашать их в рестораны и говорить комплименты?

— Нет, Барбара, по правде говоря, вы первая женщина после моей бывшей жены, к которой я испытываю симпатию, если не сказать восхищение. Расскажите мне о себе. Вы счастливы?

Извечный вопрос-ловушка… Все мужчины задают его, чтобы узнать, не является ли замужняя женщина отчасти свободной. «Вы счастливы?..» Эта риторическая фигура, по сути, означает: «Вы влюблены?» Да, хороший вопрос, Флоран. В чем заключается счастье: быть влюбленной или иметь ребенка? В жизни есть настолько насыщенные моменты, что даже не задаешься таким вопросом. Но в большинстве случаев именно при его появлении ты не чувствуешь себя счастливым. Есть счастье абсолютное, неслыханное, которое быстро исчезает, а есть спокойное и незаметное, которое окутывает тебя в уютной гостиной за чашкой чая…

— Вы виделись с вашим другом? — спросил он, не дождавшись ответа на вопрос.

— С Николя? Да, виделась.

— И?..

— И ничего не произошло. На данный момент сохраняется статус-кво.

— Если позволите, могу предложить совет. Если вас интересует мое мнение…

— Да?

— Не торопитесь. Дайте друг другу немного времени. Я понимаю ваше состояние… но вы знаете, — добавил он, беря меня за руку, — я как психолог могу свидетельствовать, что жизнь полна сюрпризов… На Тибете живет одно племя, у которого нет даже понятия брака. Они заводят детей, но все живут отдельно… Каждый должен сам строить свою жизнь, не обращая внимания на предписанные стандарты. Не говорите ничего, расслабьтесь…

Я и не собиралась ничего говорить, его губы приблизились к моим.

Недалеко от нас за столиком сидел Энтони, приятель Николя.

34

Захлопнув дверцу такси, я попыталась понять, что произошло сегодня вечером, но безуспешно. Мне было хорошо с Флораном. Когда он взял меня за руку, я почувствовала, что мое сердце заколотилось совсем как раньше. А я уже думала, былое пламя угасло во мне навсегда. Что подумает Николя, когда узнает о моем свидании с другим мужчиной? Энтони наверняка ему расскажет. А поцелуй? Он был самый настоящий.

В этот вечер я снова почувствовала себя женщиной — впервые за долгое время, прошедшее после родов. Прежде я думала, что быть женщиной — означает родить ребенка и кормить его грудью. Но на самом деле, чтобы казаться женщиной, а не самкой животного, надо всячески скрывать это состояние — не говорить о нем, не демонстрировать кормление грудью, беременность, роды, молчать об эпизиотомии. Все это не слишком сочетается с Вечной Женственностью. Даже Николя не видел во мне женщину, когда я кормила Леа грудью. Засыпая, я думала о Флоране и представляла себя в его объятиях — это были очень приятные мечты.

На следующее утро, проверив мобильник, я ничуть не удивилась сообщению от Николя. Он писал, что ему все известно. Итак, я нашла ему замену. Какая гнусность! Мой друг разочарован, взбешен, он приедет забрать дочь сегодня же вечером.

Скрепя сердце я принялась собирать вещи Леа. В глубине души я чувствовала нарастающее радостное возбуждение. Значит, теперь я буду свободна? Могу бывать где угодно, флиртовать, встречаться с Флораном, ходить в кино, магазины и рестораны, путешествовать? Безумно хотелось всего этого одновременно. Я была возбуждена, как подросток, впервые получивший разрешение вернуться домой к полуночи.

Давая грудь Леа, я думала о том, что, возможно, это в последний раз, потому что малышка уедет к отцу и ей придется отвыкать от материнского молока. Словно понимая это, дочь отвернулась, когда я вложила сосок ей в рот, и надула губки. У меня сжалось сердце. Как она сможет обходиться без меня? Как я смогу остаться без нее?

Николя, приехавший за ней, оставался ледяным. В нем чувствовались ненависть и горечь. Потом он ушел вместе с Леа, и я смотрела им вслед. Когда я окончательно поняла, что мой ребенок все больше удаляется от меня, сердце подскочило в груди так, словно хотело устремиться вслед за ним.

35

Расставшись с Леа, я чувствовала себя так, словно утратила какую-то часть себя. Только после того, как нас разлучили, стало понятно, что мы неразделимы. Без нее я больше не чувствовала себя целой — мне недоставало чего-то такого, что было у меня всегда. Ходить одной по улицам и магазинам было невыносимо. Мне не хватало ее, словно самой себя.

Я была не в своей тарелке из-за того, что больше не могла кормить ее — мои груди отяжелели, переполненные молоком. Любовь моя… Она была сама красота, сама доброта, со своими улыбками и слезами… Совершенство существовало в этом мире: рай, первый, чистый человек, миф о происхождении мира были реальностью. Моя малышка была истинной Евой… Бог существует, да — это младенец. Он правит людьми и вещами. Дочь являлась богом, которому я поклонялась, которому посвятила всю свою жизнь.

Руссо, внимательный наблюдавший за детьми, делал из своих наблюдений философские выводы. Когда держишь на руках маленького человека, замечаешь, что изначально он эгоистичен, самовлюблен, требователен, одержим стремлением к еде, и именно эти зависимость и слабость превращают его в тирана. Это диктатура слабости, но не зло. Ребенок переворачивает всю вашу жизнь, но делает это ненамеренно: просто от вас зависит его выживание.

Наблюдая за Леа, я говорила себе, что всем нужен кто-то, о ком можно заботиться. В каком-то смысле, каждый из нас кем-то любим. Иначе выживать было бы очень трудно. Наблюдение за ребенком дает представление о структуре личности, ее формировании в раннем возрасте и о том, как неправильным обращением можно нанести непоправимый ущерб. Заботиться о ней — означает правильно ее выстраивать. Ребенок растет благодаря любви.

Здесь любая мелочь становится важной, как закон. Без правил и барьеров ребенок не развивается. И красота — обязательно нужно прививать любовь к красоте, потому что ребенку нравится это. Леа любила музыку, она с удовольствием слушала ее, отбивая такт каким-нибудь предметом и стараясь попасть в ритм. Дочь еще не могла говорить, но уже пыталась петь, издавая мелодичное мычание. Слова для нее были неважны — она повторяла интонации. Музыка — это первый язык человека.

Леа научилась приветствовать меня улыбкой. Она улыбалась во сне и при пробуждении. Улыбка, загадка улыбки новорожденных… Нам еще многому предстоит научиться: раскрыть тайну человеческих лиц и в особенности улыбки ребенка, словно квинтэссенции чего-то другого. Это возможно, потому что существует коммуникация, общение между двумя людьми, и я уверена, что многие философы заблуждались, поскольку не имели собственных детей. Сократ, Кант, Сартр — ни у кого из них не было детей, а значит, и возможности понять жизнь, несхожесть людей, любовь, ненависть, безумие, утрату чувства реальности, а также то, что чаще всего первой нашей эмоцией при взгляде на человека (Руссо об этом знал) является жалость. Когда Леа плакала или о чем-то просила, когда она была далеко от меня, было жалко ее. Жалость прекрасна. Это не первая стадия человечности, возможно, она является инстинктивным чувством, но зато наиболее священным из всех. Именно оно требует от нас остановиться и взглянуть на другого, почувствовать его и сделать так, чтобы он почувствовал тебя. Ощутить его горести, надежды и, словно в священном сочувствии, склониться к нему, протянуть руку, прижать к своей груди. Это глубинное, изначальное, воистину человеческое чувство. Материнская грудь — это олицетворенная щедрость. Жалость — сыновняя любовь.