– Отец, я очень жажду.
Преподобный, сотворивши молитву и осенив море знамением крестным, сказал:
– Во имя Господа, почерпни и пей.
Ученик почерпнул из моря воды в маленький сосуд, который носил с собою; отведав воды, ученик нашел ее очень вкусной[140] и прохладной, как бы истекшей из живого источника; достаточно напившись и прохладившись, ученик взял еще воды в сосуд на дорогу. Заметив это, старец сказал ученику:
– Для чего ты наполнил сосуд водою?
Ученик ответил:
– Прости меня, отче! Я взял воду на дорогу, чтобы снова не томиться жаждою.
Старец сказал:
– Бог, присутствующий на этом месте, присутствует везде, и как здесь, так и в другом месте, Он может дать жаждущему вкусную воду.
Имя того ученика было Дула.
Уподобился преподобный Виссарион и Иисусу Навину[141]: как тот, когда побеждал аморреев[142], удержал движение солнца (Нав. 10:12–13), так сделал и сей угодник, а именно – когда он шел с учеником к одному старцу, солнце склонялось к западу, путь же оставался еще далекий; тогда старец обратился к Богу, молясь так:
– Прошу Тебя, Господи, повели остановиться солнцу до тех пор, пока я не приду к рабу Твоему.
И произошло так: не заходило солнце до тех пор, пока не пришел преподобный к тому старцу.
Был подобен святой Виссарион и пророку Божию Илии[143]. Так, во время засухи он свел с неба на землю обильный дождь (3 Цар. 18); это самое не однажды и не дважды, а много раз совершал преподобный.
Еще и Елисею пророку[144] уподобился святой: как тот, разделив воду плащом Илии, перешел реку Иордан (4 Цар. 2:14–15), так и этот превратил своей молитвой воду в сухой путь и ходил поверх воды: перешел большую реку Нил, как посуху, и везде, где только ему на пути встречались реки, переходил их, как посуху.
Как-то однажды, когда преподобный пребывал в ските, приведен был в храм бесноватый человек; за него совершали молитвы в церкви, дабы избавился он от духа нечистого; но не исходил из него бес, ибо он был весьма лютым. И говорили между собой клирики:
– Что нам делать с этим бесноватым?
А некоторые говорили:
– Никто не может изгнать беса сего, кроме отца Виссариона, но если мы станем просить его об этом, то он не придет в храм; поэтому сделаем так: на следующий день утром он придет в храм первым, но мы придем раньше его и на его месте посадим бесноватого; потом скажем старцу: разбуди спящего.
Клирики так и сделали.
Когда преподобный вошел в храм, то заметил человека, сидевшего на его месте. Не желая прогонять его отсюда, он стал около него. Лишь только начали читать церковное правило, клирики сказали старцу:
– Отче, разбуди спящего.
Виссарион, подойдя к человеку тому, толкнул его и сказал:
– Встань и иди отсюда.
И тотчас бес, прогоняемый словом святого, вышел из того человека; он встал и начал благодарить Бога за то, что Он избавил его от беснования; человек тот с этого времени стал совершенно здоровым.
Таким образом клирики побудили святого сотворить чудо изгнания беса, ибо сей преподобный отец не желал явно творить чудеса, дабы не быть прославленным людьми; будучи смиренным и считая себя грешным, он избегал похвал человеческих.
Случилось, что один брат в ските впал в некое прегрешение, почему священник повелел ему выйти из храма, как недостойному быть в общении с братией; преподобный Виссарион, вставши, вышел вон вместе с согрешившим, сказав:
– И я грешен.
Таково было смирение святого Виссариона.
Его ученики сообщают о нем, что он в продолжение 40 лет не ложился на постель, дабы отдохнуть; он позволял себе уснуть лишь на небольшое время, причем предавался сну или стоя, или сидя. Преподобный часто увещевал учеников своих бодрствовать, и всячески остерегаться вражеских искушений. Он говорил:
– Иноку следует быть как бы оком, подобно херувимам и серафимам; и, если кто живет мирно, не имея искушений, таковому еще более нужно бодрствовать и смирять себя пред Богом, дабы как-нибудь, возгордившись, не впасть в какое-либо большее согрешение; ибо, по причине гордости, многие впадали в брань с диаволом; иногда Бог ради немощи нашей не посылает нам испытаний, дабы мы не погибли совершенно.
Жизнь сего святого отца была подобна жизни птицы небесной, ибо никогда он ничего земного не приобретал, не имел своей келии, или какого-либо пристанища; он скитался по пустыне, переходя с места на место: ходил по горам и лесам, подобно заблудившемуся путнику; нисколько не заботился он о телесных нуждах своих; не заботился он ни о пище, ни об одежде; на теле его было самое бедное одеяние, едва прикрывавшее наготу его. Несмотря на то что днем его опалял солнечный зной, а ночью холод, он редко когда входил под кровлю; он ходил по горам, как птица, ища уединения, возводя свой ум к единому Богу и лишь только на Нем одном останавливая мысль свою. Слезы постоянно исходили из очей его, частые вздохи слышались из глубины сердца его, ибо все дни жизни своей он проводил в слезах, всегда плача и рыдая. Достигши глубокой старости, он преставился в вечную жизнь[145] и перешел от плача к вечному радованию со всеми святыми о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому воссылается слава вовеки. Аминь.
Кондак, глас 2:
Вышних сил подражав преподобне, образом птиц житие пожил еси, временная в забытии положив, непрестанным желанием влекомь к небесным добротам Христа Царя, дондеже того достигл еси Виссарионе: моли непрестанно о всех нас.
Память преподобного отца нашего Илариона Нового
Блаженный Иларион был сыном Петра, каппадокиянина[146], прислуживавшего при трапезе царской, и матери Феодосии, – людей благочестивых и богобоязненных; в юности он хорошо обучен был Священному Писанию. Когда ему исполнилось двадцать лет, он, по евангельскому слову (Мф. 10:37; Лк. 14:26), оставил отца и мать, дом и богатство и сделался монахом в обители Исихиевой близ Византия. Потом он пришел в обитель Далматскую[147], принял здесь великий ангельский образ и сделался учеником святого Григория Декаполита [148], в то время жившего здесь; святой Иларион подвизался в послушании, молчании и великом смирении. Он имел работу в монастырском саду и трудился в этом послушании десять лет; прочитывая историю добродетельного и богоугодного жития соименного себе преподобного Илариона Великого[149], он, насколько возможно, старался уподобляться сему угоднику Божию постом, всенощной молитвой и всеми прочими иноческими подвигами: посему и назван он был Иларионом Новым. Очистив и просветив свою душу, как солнце, он получил от Бога власть над нечистыми духами, так что мог изгонять их.
Преподобный Иларион Новый Далматский. Икона (минея). Начало XVII в. Церковно-археологический кабинет Московской духовной академии
Игумен обители той сделал его против желания священником, когда уже святой Григорий Декаполит ушел отсюда в другие места. Спустя несколько лет, когда игумен скончался, преподобный Иларион, узнав, что братия хочет сделать его игуменом, решил удалиться отсюда; с этою целью он тайно от всех ночью вышел из обители и ушел в Византий, в надежде отыскать здесь своего учителя святого Григория, но сей последний отплыл в Рим и, возвратившись оттуда, поселился на горе Олимпийской[150]. Иларион же пришел в один монастырь в Византии; монахи Далматской обители, узнавши о сем, начали просить святейшего патриарха Никифора[151] поставить им игуменом Илариона, хотя бы и против его желания. Патриарх сообщил об этом императору: призвав к себе Илариона, царь и патриарх увещевали его принять игуменство над Далматским монастырем. Не смея противиться царской и патриаршей воле, Иларион принял власть игумена и с усердием пас вверенных ему словесных овец в продолжение восьми лет. Потом скипетр греческого царства принял звероподобный мучитель Лев Армянин[152], который начал смущать Церковь Христову иконоборческой ересью[153], принуждая многих к своему еретическому мудрованию; тех же, кто не повиновался ему, он или подвергал мучениям, или изгонял в далекие страны. По его приказанию преподобный Иларион был приведен из обители к царю, который принуждал его принять еретическое учение. Добрый воин Христов не только не повиновался еретику-императору, но даже дерзновенно обличил его, назвал безбожником и новым преступником и тем возбудил против себя лютой гнев царя. Много ран и различных мучений причинил блаженному злочестивый царь, а потом заключил его в темницу. Через некоторое время опять, призвавши его к себе, много мучив, но ничего не достигши, царь отдал его своему единомышленнику патриарху Феодоту[154], по прозванию Касситеру, который принял престол после изгнания за благочестие святейшего Никифора. Этот лжепатриарх Феодот сделал с преподобным то же, что и царь: заключил святого в мрачной темнице и много дней томил его голодом и жаждой, приказавши не давать ему ни хлеба, ни воды. Монахи же, где игуменствовал преподобный, пришли к царю и молили его: