Читать интересную книгу На пути "Тайфуна" - Александр Калмыков

   - К тому же не забывай, что японские самураи уже два раза на нас нападали, а сейчас только и ждут нашего поражения, чтобы захватить Дальний Восток и даже всю Сибирь.

   - Мы уже накостыляли им как следует, особенно последний раз при Халхин-Голе. Неужели они не сделали из этого выводов?

   - Выводы японцы как раз сделали, но не те, что надо. Они поняли, что с нами им не справится, и решили подождать, пока немцы захватят Москву, и уже тогда нападать. Когда им станет ясно, что Германия войну не выиграет, вот тогда они пойдут искать противника себе по силам. А пока нам приходится держать большую группировку войск для защиты от них. Вот и получается, что войск у нас вроде бы много, но бойцов с оружием на самом деле мало. Поэтому я предлагаю трофейные карабины оставить в подразделении. Пришлют маршевое пополнение с мосинками - тогда оставим их про запас, все равно потом пригодятся. И еще, хорошо бы подкинуть идею командованию дивизии - во всех тыловых подразделениях советские винтовки изъять и отдать на передовую, а взамен им выдать немецкие карабины с двумя-тремя боекомплектами.

   - Командир полка уже говорил об этом. Он хочет предложить эту идею комдиву. Кстати, я слышал, что сегодня нам наконец-то назначили нового командующего дивизией, и скоро он к нам приедет.

   - Ну Серега, такие новости, а ты молчал. Давай, рассказывай, кого назначили, как его зовут.

   - Комбриг Кончиц. Зовут Николай Иванович. С утра он принимает дела в штабе, а потом сразу отправиться посмотреть наш героический полк.

   - Фамилия редкая, и я ее где то слышал. Если не ошибаюсь, то Кончиц был военным советником в Китае. Раз он еще комбриг и не прошел переаттестацию, значит пришел из запаса. Скорее всего, преподавал в какой-нибудь военной академии. Ты не знаешь, он уже успел повоевать на этой войне?

   - И не только в этой. Капитан рассказывал, что он из кадровых царских офицеров. В Империалистическую командовал батальоном. Был тяжело ранен и попал в плен. Там он начал бунтовать, и немцы посадили его в тюрьму. Вернувшись из плена, товарищ Кончиц сразу вступил в Красную армию и воевал в Туркестане. В Китае он действительно пробыл несколько лет. В эту войну успешно воевал под Ельней. Ты же знаешь, что две недели назад наши войска освободили город. Ну ладно, продолжай занятия, а мне еще надо посмотреть, как дела в других ротах.

   Предупредив штаб батальона, что рота начинает пристрелку оружия, а не ведет бой, мы начали стрелять по мишеням. Постепенно бойцы вошли в раж, и расколошматили все ящики в щепки. Я пристрелял свой автомат, а потом на правах командира попробовал пострелять и из пулемета. Но увлекательное занятие прервал посыльный из штаба полка, приехавший на повозке. Капитан срочно вызывал меня к себе, чтобы познакомить с новым комдивом. Я уселся на козлы рядом с посыльным, и трясясь на кочках, наша колымага через пятнадцать минут доставила меня к знакомому подвалу.

   В штабе уже толпилось много народа, но как только я вошел внутрь, адъютант сразу же подвел меня к командующему, сидевшему за столом с разложенной картой. Командир дивизии оказался высоким, подтянутым мужчиной лет пятидесяти, с орденом Боевого Красного Знамени. Его взгляд был полон уверенности, и заражал всех своим оптимизмом. Надо признать, что после разгрома превосходящих сил противника на нашем участке фронта все основания для оптимизма у нас были. Сам комдив тоже недавно внес свой вклад в пусть маленькую, но все-таки победу.

   Наступление советских войск под Ельню, в котором участвовал Кончиц, правда, не привело к выполнению главной задачи - перерезать коммуникации 2-й танковой группы Гудериана. Но все-таки оно показало, что при более-менее хорошей организации наступать мы можем. Вполне вероятно, что если бы с Ельнского направления не сняли самые лучшие дивизии, и не отозвали Жукова, то успехи могли быть более значительными. Нет, я прекрасно понимаю, что три дивизии погоды бы не сделали, и что будущие выдающиеся военачальники Конев, Жуков, и многие другие в 41-м еще не были такими опытными, какими станут через два-три года. Опыта наступления не было также ни у командиров среднего звена, ни у младшего командного состава. В конце концов, немцы просто перебросили бы войска с соседних участков фронта, но не дали бы перерезать дорогу Смоленск-Рославль.

   В военном отношении освобождение крошечного участка земли двадцать на двадцать километров было незначительным, но в моральном плане разгром врага в хорошо укрепленном Ельнинском выступе было большой победой.

   - Вот это и есть Соколов, о котором вам столько рассказывали - Представил меня капитан Козлов новому комдиву.

   Пока я соображал, как правильно обратится к командующему - комдив или комбриг, он сам с юношеской легкостью вскочил с табуретки, и стал трясти мою руку.

  -- Ну, Соколов, молодец. Я напишу на тебя представление на героя советского союза.

   Мы с комполка переглянулись. Очевидно, у него появились те же мысли, что и у меня, потому что он тут же возразил.

  -- Нет, Николай Иванович, на героя не надо. Достаточно ордена, и лучше "Красного Знамени" чем "Ленина". Чем выше награда, тем больше вероятность, что наградной лист в Верховном Совете не утвердят, а "Знаменем" уполномочен награждать командующий фронта.

  -- Ладно, напишу ходатайство на "Знамя", и сегодня же отправлю в штаб фронта. Я тоже слышал, что представления на "героя" долго рассматривают, и дают далеко не всем.

   - Это после финской войны ввели новый порядок, - опять решил я продемонстрировать свою эрудированность. - Тогда один ушлый журналюга написал статью, где расписал свои же якобы совершенные подвиги. Ему дали звание героя. Конечно, махинацию скоро раскрыли и жулика поставили к стенке. Но с тех пор, всех кого представляют к высшему званию, тщательно и долго проверяют.

   Все присутствующие как-то странно на меня посмотрели, а я мысленно отругал себя за беспечность. Находясь в прошлом надо обдумывать каждое слово, а я ляпаю то, что в голову придет.

   Похвалив еще несколько отличившихся командиров, комдив отправился осматривать позиции других полков, не забыв пообещать утвердить все наградные списки, которые мы напишем.

   Вернувшись в свою роту, я вместе со Свиридовым начал проводить полную инвентаризацию имевшихся у нас боеприпасов. Старшина с удовольствием занимался привычным делом. Мы пересчитывали и откладывали отдельно ящики с девятимиллиметровыми патронами под немецкие автоматы и пистолеты, патроны калибра 7,92мм и 7,62. Трофейных карабинов у нас было достаточно, чтобы вооружить целую роту полного состава, поэтому большую часть мы решили законсервировать, и отправить на склад полка. Группа бойцов под руководством Стрелина тщательно чистила оружие, и покрывала карабины толстым слоем смазки.

   Доставая очередной ящик из большой груды выделенной нам комбатом доли трофеев, Свиридов не мог удержаться от радостного возгласа, напоминая моряка Пенкрофта из "Таинственного острова". Но, в отличие от несчастного Пенкрофта, не нашедшего в ящике с сокровищами ни крошки табака, нам досталось несколько коробок сигарет. Отложив по три пачки каждому бойцу роты, остальные старшина приказал отнести в мой блиндаж, где они будут в наибольшей сохранности. На мой вопрос, почему бы ни раздать сразу все, он объяснил, что сигареты мне нужно использовать в качестве поощрения отличившихся красноармейцев.

   Закончив с оружием, мы отправились инвентаризировать гужевой транспорт. После раздела трофеев у нас осталось несколько телег. Хотя по штату они нам не полагалось, но для перевозки нашего многочисленного оружия без них было не обойтись. Найденной в немецком имуществе краской старшина на каждой повозке вывел номер части и инвентарный номер, который затем записал в тетрадку. Лошадей мы нашли на полянке за лесочком, где они паслись под присмотром легкораненого бойца. По тому, как он ласково обращался с животными, было видно, что он или всю жизнь прослужил в кавалерии, или потомственный казак.

   В лошадях я хотя и не разбирался, но заметил, что ночью видел и более крупных, чем те, что достались нам. Ездовой, действительно оказавшийся донским казаком, объяснил, что выбрал только наших лошадок, которые понимают русский язык.

  -- Вот смотрите, товарищ командир. Зорька!

   Сразу две лошадки перестали пастись, подняли головы и подошли к нам. Они смотрели на нас так трогательно, что мы со старшиной тут же начали шарить по карманам в поисках сухаря, которым можно было бы их угостить.

  -- А как они так быстро привыкли к новому имени?

  -- А это их настоящие имена, товарищ командир.

  -- У немцев что, на каждую лошадь документ имелся?

  -- Да я просто перебирал все лошадиные имена, и смотрел, какая кобылка отзовется. К тому же лошадей часто называют так, как они выглядят. Вон у той цвет буланый, эта вот корноухая, у другой звездочка на лбу. Вот так я почти для всех и угадал.