Читать интересную книгу На пути "Тайфуна" - Александр Калмыков

  -- Вроде нет. У нас всего человек пять поранило осколками, когда немцы стали по лесу из минометов лупить.

  -- А где все оружие?

  -- В селе осталось. Там сейчас наш 259-й полк прибирается. Нам же лучше. Им теперь трофеи перетаскивать, и трупы убирать, а наши пленные сами пешком пойдут. - Было видно, что комбат себя утешал. Конечно, ему очень хотелось собрать горы трофеев, но толпа пленных тоже выглядела более чем впечатляюще.

  -- Какие будут дальнейшие указания, товарищ комбат?

  -- Пусть твои бойцы помогают связывать пленных. Да они уже и сами догадались, вон как стараются. - Веревок на всех не хватало, поэтому красноармейцы связывали немцев их собственными ремнями.

   Мы оба говорили нарочито равнодушным тоном. Сергею явно хотелось, чтобы его расспросили, как прошла операция. Однако меня немного обидело пренебрежительное отношение к моим "трофеям", поэтому спрашивать я не спешил. Но, в конце концов, это же был мой план, и моя заслуга здесь не меньше, чем у комбата. Поэтому я все-таки не выдержал первым, и пихнув его в плечо, весело спросил - Давай, рассказывай, пока время есть.

   - Когда стемнело, мы тут же подтащили мешки с землей, доски, и быстро навели переправу. Скрытно подошли к селу, вместе с нашими, так сказать, "танками". Когда артиллерия начала долбить их штаб, мы пока не стреляли, как ты и просил, чтобы они убедились, что лишились командования. Фрицы засуетились, забегали и буквально минут через пять сформировали команду спасателей. Человек сорок с носилками и повозками потопали в сторону зарева. Естественно, мы их уже ждали. Стоило им отойти на километр, как мы со всех сторон дали очереди из пулеметов поверх голов, и крикнули "Хэндэ хох". Эти незадачливые спасатели так и сделали. Руки вверх задрали, и дрожат.

   Я представил эту картину, и усмехнулся. - Ну еще бы. Ночь, лес. Штаб уничтожен, со всех сторон пулеметы стреляют. А что, никто даже не попытался в темноте скрыться в лесу?

   - Дураков не оказалось. Ну мы этих быстренько разоружили, и занялись основными силами. Над селом пустили трофейные осветительные ракеты, и стали бить по нему из минометов. Наша трофейная батарея тоже постаралась. Так приятно было, когда немцев немецкими же снарядами лупили. Жаль только, что боеприпасов у них не так много - Сергей вздохнул.

  -- Ничего, еще раздобудем. Зато у гаубиц по четыре боекомплекта, а это девятьсот снарядов.

  -- Ну вот, мы постреляли, немцы ответили из своих минометов. А потом мы подогнали тягачи поближе, чтобы было хорошо слышно, как ревут двигатели, имитирующие танковую атаку. Ну и предложили немцем сдаваться. Они не отвечают. Мы возобновили обстрел, и теперь еще открыли огонь из пулеметов. Артиллеристы, как мы с ними и договаривались, тоже начали стрелять, как только увидели, что мы ведем огонь. И тут мы как гаркнем наше "Ура!". Лежим под деревьями, а сами кричим, как будто в атаку идем. Немцы засуетились, и стали перебегать на другую сторону села, подальше от нас. И вдруг, на той стороне тоже начинают стрелять, и громовое "Ура" раздается. Это 259-й и 386-й полки подошли. Немцы стрелять перестают, оружие бросают, достают у кого что есть белого, и этими тряпками нам машут. Ну дальше все просто. Они из села выходят, руки кверху, а мы их сюда сгоняем и связываем. Кое-кто, конечно, там остался, но наши соседи гранатами и пулеметами их добили. Так как большинство пленных уже было у нас, то мы быстро поделили: всех пленных нам согнали, а соседний полк оружие собирает.

  -- И сколько их тут?

  -- Пленных здесь - Сергей указал рукой на поляну - шестьсот пятьдесят. Больше сотни раненых мы уже в тыл отправили. Убитых еще считают, но никак не меньше полсотни.

   Я прикинул, сколько людей насчитывается в наших крошечных полках и батальонах. - Да ведь нас же меньше было!

   - А то ж, - подтвердил комбат. - В 259-м полку три дня назад было всего 185 человек, а сейчас меньше, чем полторы сотни. В 386-м, правда, почти пятьсот. Они же три дня немцев на плацдарме гоняли, хотя тех было в несколько раз больше. А тут у нас силы почти равны, село окружено, деваться некуда. Да еще штабы дивизии и полка уничтожены, а в лесу урчат страшные танки.

   - Ну что же, повезло фрицам, останутся в живых.

   Теперь нам нужно было отконвоировать пленных в наш тыл. Мы отбирали по пятьдесят человек, и в сопровождении десятка бойцов вели их к переправе. За рекой немцев заводили в ближайший лесок, и оставляли там лежать на земле. Пусть отдыхают, сколько влезет.

   Сдавать их было некому, и я стал раздумывать, что делать дальше с такой оравой. В первую очередь мы выделили два десятка бойцов чтобы обслуживать импровизированный туалет. Нуждающимся немцам развязывали руки, и пускали в маленькую балочку, находящуюся под прицелом пулеметов, а затем связывали руки снова, и отгоняли к остальным. Только к середине ночи прибыло несколько повозок с бойцами НКВД, и мы с удовольствием передали им самую грязную часть работы. К утру собралось уже достаточно энкавэдэшников, и временно приписанных к ним тыловиков, чтобы можно было отправить пленных дальше в тыл. Наконец-то мы смогли вздохнуть с облегчением. Пусть теперь другие занимаются фрицами, а то нам даже нечем было их кормить.

   Конвоиры выстраивали колонны немцев, рассматривая их во все глаза, как в зоопарке разглядывают редких животных. Пока еще наши войска не были избалованы победами, и столько пленных сразу действительно было большой редкостью. Немцы, несмотря на поражения последних дней, не выглядели подавленными. Они смотрели надменно, и явно были возмущенными несправедливостью судьбы, не давшей им участвовать дальше в победоносном походе вермахта по России.

   Вернувшись к своим позициям, я распорядился, чтобы старшина раздал бойцам сухпаек и фронтовые сто грамм, после чего позвал к себе в землянку весь сержантский состав отметить успешное завершение операции. На этот раз мне удалось пить наравне со всеми, но праздновали мы недолго. Все были очень уставшими, и веселье быстро закончилось. Сержанты разошлись спать, оставив недопитым половину спирта.  

Глава 4

20 сентября

   Обер-лейтенант с громкой фамилией Кайзер в очередной раз рассматривал разложенные на столе отчеты, написанные как его подчиненными, так и фельджандармами 9-й армии.

   В ночь на 19 сентября был полностью уничтожен личный состав гаубичного дивизиона 251-й пехотной дивизии и артполка 102-й пехотной дивизии, остановившихся на ночь в лесочке недалеко от линии фронта. Все погибшие были убиты холодным оружием. Группы полевой жандармерии 102-й и 251-я пехотных дивизий совместно обследовали место убийства, и пришли к выводу, что нужно вызвать криминалистов, чтобы уточнить обстоятельства трагедии. Так как батальон фельджандармерии, приданный 9-й армии находился далеко, то был отправлен запрос в полевую жандармерию г. Великие Луки, откуда криминалисты могли добраться по железной дороге в течении 2-3 часов. Пауль Кайзер, возглавлявший городскую жандармерию, оперативно среагировал, и отправил своих специалистов первым же поездом, который ему даже пришлось задержать на полчаса.

   Из 190 человек спастись удалось только троим. Еще несколько солдат было тяжело ранено, и показания давать пока не могли.

   История конечно не ординарная, но для войны, в общем-то, обычная. Командиры проигнорировали близость линии фронта и не выставили дозорных в секретах. Часовых было только шестеро, расставлены они были очень неудачно. Кто виноват, уже не выяснить. Скорее всего, командир гаубичного дивизиона. В отличии от полевой артиллерии, работающей прямо на передовой, гаубицы всегда располагались во втором эшелоне войск. Поэтому командир дивизиона по привычке расставил часовых по тыловому варианту, за что и поплатился.

   К тому же, унтер-офицеры и солдаты последовали примеру своего командира, и отнеслись легкомысленно к караульной службе. У одного из часовых заболел живот, и он ушел, бросив пост. Сам он, правда, рассказывал, что на посту не стоял, а когда ему понадобилось в кусты, он просто по привычке оделся и взял винтовку.

   - Вот дурак, - брезгливо поморщился Пауль. - хотя бы выбросил каску и подсумки, тогда никто не усомнился бы в его словах. А так, кто же будет для похода в туалет облачаться в полное снаряжение.

   Поработав весь день, криминалисты ночью вернулись в Великие Луки, прихватив с собой всех трех свидетелей для дальнейшего допроса. Кроме незадачливого часового, еще было двое ездовых, успевших вскочить на лошадей и ускакать, как только услышали крики. Разумеется, они тоже стали оправдываться и объяснять, что сначала поспешили на помощь, а удрали уже потом, когда увидели, что в живых никого не осталось. Один из них действительно смог рассказать, как все происходило, и выводы криминалистов подтверждали его слова. Сняв часовых, русские так быстро перекололи всех штыками, что никто не успел убежать. Некоторые из нападавших был в форме вермахта, что и позволило им подойти достаточно близко к караульным. Рассказу солдата тем более стоило доверять, так как он не бросил винтовку и не стал прятаться в лесу, как его товарищ, а поскакал за подмогой в расположение своих войск.