— Твой отец совсем хозяйство запустил, — сказала Патриция и вырвала несколько спутанных плетей.
Люси же в этот момент взвизгнула, опустилась на четвереньки и, закрыв глаза, прошептала:
— Не надо. Они же живые.
Патриция было собралась рассказать Люси, что все растения живые, но не так, как люди. И что от одних есть польза, а от других — нет. Но тут она обернулась и увидела, что ее дочь, бледная, как простыня, сидит на голой земле и, раскачиваясь из стороны в сторону, шепчет:
— Они живые. Им больно. Не надо. Не надо. Не надо.
* * *
Когда они вернулись домой, Люси оклемалась и порозовела. Тем не менее, Патриция упросила мужа привезти из Ративиля лекаря. Доктор Малоу осмотрел девочку и заверил мать в ее отменном здоровье, похвалил расписанную комнату, выпил чаю с плюшками и удалился, не взяв платы за вызов. А Бари еще долго ворчал по поводу потраченного бензина и пустых переживаний.
Рассказ о происшествии на поле вызвал у фермера праведный гнев, но не из-за слов дочери и ее самочувствия. Больше его разозлило новое появление сорняка. Вооружившись мотыгами, он опять поехал на борьбу с сорняками, но нашел только ровно засаженное помидорами поле. За такой розыгрыш, не показавшийся ему хоть сколько-нибудь смешным, Бари чуть не поднял руку на Патрицию. Но та со всей серьезностью дала клятву на библии, что говорит правду. Бари пришлось поверить. Он слишком хорошо знал свою жену, чтобы допустить, что она могла дать пустую клятву.
На следующий день Бари и Патриция вместе пошли к дальней границе «Дола» и снова ничего не обнаружили. Бари только хмыкнул и повернул к дому. Патриция же помянула лукавого. На всякий случай, сняла с шеи нательный крест из красного дерева с серебряной фигуркой Спасителя и прочитала короткую молитву. На обратном пути она вдруг обнаружила в кармане старого платья, куда поспешно бросила крест, догоняя мужа, приличную дыру, и пришлось возвращаться.
Патриция не удержалась на ногах и пала на колени, не зная, что перед ней: происки нечистого или божественное проведение. Но томаты, несколько минут назад еще свободные, были полностью опутаны зелеными лозами давешнего вьюна. Его было не так много, как вчера и все же не заметить его, да еще опытным фермерским глазом Бари Шефорда, было бы невозможно. А на ближайшей к Патриции лозе, свисающей с колышка для подвязки помидоров подобно протянутой руке, висел ее нательный крест.
* * *
Патриция снова клялась и Бари снова поверил. Однако ни Бога, ни дьявола в проделках не заподозрил. Он уже давно привык, что если вокруг происходит что-то странное, то к этому приложил руку его брат, Шеннон.
Шеннон Шефорд был личностью примечательной и своеобразной, а потому часто удостаивался косых взглядов горожан, не любивших всего странного. Невзирая на жару, он всегда ходил в пальто с тьмой потайных карманов. И если кто-то из горожан обращался к нему с вопросом, например: «Будет ли сегодня дождь?» Шеннон извлекал из карманов какие-то приборы, смотрел на их шкалы, затем на небо и сообщал, не только будет ли дождь, но если будет, называл время с точностью до часа. Ошибался он очень редко и выиграл не одно пари, заключенное в «Соло».
Он был настоящим ученым-энтузиастом. Ежедневно он клал всего себя на алтарь науки и каждый раз жалел, что не может положить больше. Раньше Шеннон преподавал ботанику в сельскохозяйственном институте, но ушел оттуда с шумом после того, как ученый совет отказался спонсировать его безумные, с их точки зрения, исследования. Тогда бывший профессор организовал лабораторию у себя дома и слезно упрашивал своего брата Бари выделить ему участок под практические исследования, но получил жесткий отказ. Ряд опасных экспериментов с желтым фосфором закончился большим пожаром в городке. В огне исчезли дом-лаборатория, гараж, два сарая, общественный туалет и результаты двухлетней работы. Но энтузиазм Шеннона был несгораем.
Брат приютил брата, о чем впоследствии много раз жалел. Вновь обретя крышу над головой, Шеннон тут же принялся за новые эксперименты на полях брата. Бывало, дело доходило до драки, а когда Шеннон притащил в дом мешок фосфора, Бари пришлось снять со стены ружье и под страхом смерти заставить брата прекратить пожароопасные опыты. В конце концов, они пошли на взаимные уступки: Бари выделил эксперементатору небольшой малоплодородный участок на окраине своих владений, а Шеннон обещал не прикасаться к желтому фосфору. Ученый-селекционер тут же установил на участке шалаш, гордо именуемый «полевая лаборатория» и стал пропадать там по нескольку дней подряд, возвращаясь в дом только чтобы помыться и запастись провиантом. И все же его эксперименты иногда выходили за пределы своего участка, что снова и снова заканчивалось скандалами.
Правда, были у братьев и мирные времена. Однажды Шеннон вывел новый сорт особо крупной кукурузы. Бари был так впечатлен, что засеял им все поле и заявил, что от братца наконец-то появилась польза. Только Патриция новинку в пищу употреблять отказалась, полагая, что Бог создал кукурузу и не им, грешным людям, ее менять.
* * *
Когда разгоряченный Бари прибежал в «полевую лабораторию» и, пуская пар из ноздрей, стал обвинять брата в новых экспериментах, Шеннон и ухом не повел. А когда фермер высказал все и успокоился, попросил показать это загадочное растение.
Разумеется, вьюн не был творением рук ученого-селекционера. Но Шеннон им очень заинтересовался. И когда они с Бари пришли на абсолютно нормальное поле, Шеннон не стал высмеивать брата, а сказал, что останется взять определенные пробы. И вот тогда, когда фермер, громко поминая черта, сорняки и ученых в одном предложении, скрылся за холмом, а Шеннон разложил перед собой наборы колб, извлеченные из карманов пальто, из-под земли показался не смелый росток вьюна.
* * *
Шеннон был в полном восторге. А когда он был в восторге, он терял покой и сон. Теперь он дни и ночи проводил на томатном поле, экспериментируя с новым видом растений. Оказалось, что вьюн умел прятаться под землю, причем делал это при приближении определенных людей. Одним из таких людей был Бари Шефорд. А после того, как Шеннон с большим трудом затащил на участок своего бывшего коллегу, уважаемого ботаника Дика Дулфи, выяснилось, что и он относился к числу тех, встречи с кем не входили в планы изучаемого растения. Поглядев на помидорные плантации, Дик обозвал Шеннона «выжившим из ума фантазером» и гордо удалился восвояси. Да, растение при желании можно было выкопать, но Шеннон как-то инстинктивно почувствовал, что вьюн избегал Бари как раз из-за его сурового обращения и не хотел повторять ошибку брата. Это мнение подтверждалось словами Люси о том, что растения живые, не так, как другие растения, а как звери и даже люди. Правда, Шеннон не мог объяснить, чем провинился профессор Дулфи, но не без основания полагал, что у растения были причины его избегать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});