Хатч посмотрел на небо, прищурился, а потом перевел взгляд на Дома и Фила. Те двое сидели молча, съежившись и закутавшись в «Гортэкс». Похоже, они не слышали, о чем шла речь.
— Эта парочка далеко не уйдет. Поэтому, дружище, боюсь, экспедиция закончена.
Люк стиснул зубы. Лицо его напряглось. Он опустил голову, заметив, что Хатч смотрит на него.
Хатч был потрясен тем, сколько злости было в Люке в последнее время. Их обычные телефонные разговоры, инициатором которых был обычно Люк, часто заканчивались напыщенными тирадами. Похоже, его друг больше не мог сдерживать свою злость и управляться с ней.
— Эй, управление гневом.
Люк поднял испуганные глаза. Хатч подмигнул ему. — Могу попросить об одном большом одолжении?
Люк кивнул с настороженным видом.
— Люк, не будь так строг к толстякам.
— Хорошо.
— Знаю, дело в ваших отношениях. Особенно с Домом. Но им обоим сейчас нелегко. Не только от этого, но и от остального дерьма.
— От какого? Мне они ничего такого не говорили.
Хатч пожал плечами. Он видел, что Люк недоволен своей неосведомленностью насчет бытовых проблем Дома и Фила.
— Ну… дети, например. У младшего парня Дома какие-то там неприятности. А у Фила с женой постоянно какие-то терки. Так что у обоих не все гладко, если посмотреть. Поэтому будь с ними помягче, вот и все.
— Хорошо. Не волнуйся.
— И еще, — сказал Хатч, стараясь сменить тему. — Если срежем сегодня дорогу, на Стокгольм останется больше времени перед возвращением. Тебе понравится этот город.
— Наверно, — сказал Люк.
— Ну?
Люк пожал плечами, выпустив через ноздри дым. — Здесь мы, по крайней мере, на тропе, которая отмечена на карте. А лес это другая земля. Там нет тропы, дружище. Ни одной.
— Да там здорово. Поверь мне. Подожди, сам увидишь. Это национальный парк. Совершенно нетронутый. Девственный лес.
Люк ткнул указательным пальцем в карту. — Может быть… но ты же не знаешь, что там за земля. Тут, хотя бы, плоские камни. А там болота. Посмотри. Здесь. И здесь.
— Будем держаться от них подальше. Просто пройдем через самую узкую полосу деревьев, вот здесь. Пара часов и вуоля… окажемся на другой стороне.
Люк вскинул брови. — Ты уверен? Никто не знает, что мы здесь.
— Ну и что. Отдел охраны природы был закрыт в день нашего отправления, а до отделения в Порьюсе я не дозвонился. Да нормально все будет. Это только на зиму действуют такие меры предосторожности. А сейчас даже осенью еще не пахнет. Ни снега тебе, ни льда. А там мы даже сможем увидеть диких животных. Да и толстяки не пройдут еще два дня по болотистой местности, не говоря уже про каменистую. Срезав путь, мы вдвое сократим расстояние. Продолжать поход крайне рискованно. А чтобы добраться до Порьюса нам потребуется полтора дня. Взгляни на них. Они уже сдулись, приятель.
Люк кивнул, выпустив через ноздри две длинные струйки дыма. — Ты же босс.
2
Четыре часа двадцать минут спустя
Валежник хрустел у них под ногами, разлетаясь на куски. Раздвигаемые ветки хлестали идущих сзади. Фил потерял равновесие и свалился в крапиву, но безропотно поднялся на ноги и бросился догонять остальных, которые к тому моменту уже практически бежали, опустив головы. С исцарапанными лицами и развязанными шнурками они продолжали путь, пока на крошечной полянке Хатч не остановился. Он вздохнул и уперся руками в колени. Здесь слой сухостоя и гнилых листьев был не таким глубоким, а терновые стебли больше не рвали носки и не оставляли заусенец под рубашками и брюками.
Люк заговорил впервые с того момента, как они наткнулись на мертвое животное. Он задыхался, но все равно смог засунуть сигарету себе в рот. Зажечь ее ему удалось лишь с четвертой попытки. Он выпустил из носа дым. — Думаю, это охотник.
— Здесь нельзя охотиться, — сказал Хатч.
— Тогда фермер.
— Но зачем было закидывать на дерево? — снова спросил Дом.
Хатч снял рюкзак. — Кто знает. Во всем этом парке нечего выращивать. Это дикая местность. В том то все и дело. Можно мне сигаретку?
Люк вытер глаза. По его щекам текли слезы. Кусочки порошкообразной коры проникли ему под веки. — Его убил волк. Это лось или олень. И… что-то закинуло его на дерево.
Он бросил пачку «Кэмела» Хатчу.
Хатч поднял ее с земли.
Фил нахмурился, уставившись себе под ноги. — В лесу есть смотрители. Рейнджеры. Они бы…
Хатч пожал плечами и закурил. — Не удивлюсь, если мы первые люди в этих краях. Серьезно. Думаю, этот лес размером с целую страну. Двадцать семь тысяч квадратных километров. Большинство из них — нетронутая земля. Сойдя с последней тропы, мы прошли минимум пять километров, и вряд ли здесь ступала нога человека.
Люк выдохнул дым и продолжил: — Медведь. Может, медведь его туда закинул. Чтобы никто его не съел. В смысле, на земле.
Хатч посмотрел на кончик сигареты и нахмурился. — Может быть. А в Швеции они большие?
Дом и Фил присели. Фил закатал рукав до локтя, обнажив пухлое белое предплечье. — Я весь уже исцарапался в хлам.
Лицо Дома было белого цвета. Даже губы. — Хатч! Я засуну эту карту в твою бесполезную йоркширскую задницу.
Он часто разговаривал с Хатчем в подобном стиле. Люк всегда удивлялся этим вспышкам вербального насилия. Но в этих перепалках не было подлинной ненависти, только фамильярность. Это означало, что Хатч в эти дни был более близок с Домом, чем с ним. А он всегда считал Хатча своим лучшим другом. Поэтому его мучила зависть. Все они знали друг друга уже пятнадцать лет, но Дом с Хатчем были столь же близки, как и во времена учебы в университете. Даже спали в одной палатке. При такой расстановке и Люк и Фил чувствовали себя обделенными. Люку казалось, что Фил чувствует себя точно так же, хотя они не смогли бы признаться в этом, обойдясь без обоюдных оскорблений.
Дом стянул с ноги ботинок. — Устроил нам праздник, мудак. Мы заблудились. У тебя же ни малейшего понятия нет, где мы находимся, верно, фрукт наструганный?
— Остуди свои ботинки, Дом. Двинем туда. — Хатч указал в том направлении, куда они пробирались.
— Ты будешь есть горячую фасоль с колбасой на берегу реки. Там сейчас квартет шведских красоток натягивает палатку и разводит костер. Так что расслабься.
Фил рассмеялся. Люк тоже улыбнулся. Дом неохотно присоединился к ним, но через уже несколько секунд искренне хохотал. Смеялись все. Над самими собой, над своими страхами, над тем существом на дереве. Смех помог им отстраниться от всего этого, он был им необходим.
3
Реку они так и не нашли, а аппетитная мечта о шведских девушках и горячей фасоли с колбасой померкла, как сентябрьский свет, а потом и вовсе исчезла вместе с надеждой выйти из леса в тот же день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});