— Вот! Ты опять порвал ремень! Мне бы хотелось, чтобы ты внимательнее обращался со своими вещами! Эти вещи стоят денег. Они не растут на деревьях.
— Я быстро починю его, — сказал Роберт.
— Я сварила тебе вкусное свежее яйцо к чаю, так что не теряй время и скорее помой руки.
— Могу я взять с собой еду в поле?
— Нет, ты должен сесть и поесть как следует.
Она отрезала два куска хлеба, намазала их маслом и положила на тарелку мальчика. Роберт вернулся, сел за стол, и она налила ему чай.
— Кто это подвез тебя?
Но Линн прекрасно знала, кто это был. Она узнала Чарли Траскотта в его темно-синем комбинезоне и кепке, сдвинутой набок. Чарли знали все на многие мили вокруг. Линн часто видела его, когда тот проезжал по проселочным дорогам в Херрике, и иногда в «Фокс и Кабс» она подавала ему пиво и сигареты.
— Это был Чарли Траскотт, — ответил Роберт. — Он подвез после ремонта обратно трактор мистера Лона.
— Он что-то долго разговаривал с тобой и шумел у калитки.
— Он хотел узнать, умеешь ли ты танцевать.
— Танцевать? — повторила Линн. Она засмеялась. — Какое ему дело, умею я танцевать или нет? Почему его интересуют подобные вещи?
Но она очень хорошо знала, почему Чарли спросил об этом. Она видела развешанные повсюду объявления и знала, что в субботу состоятся танцы в Херрик Сент-Джонс. Это было большое событие, и все его обсуждали.
Держа в руках чашку, Линн подула на горячий чай. Она немного покраснела, и ее сын удивленно глянул на нее, продолжая есть свое яйцо всмятку. Он был темноволосый, а ее волосы — светлые. Он напоминал внешне своего умершего отца, которого никогда не знал, и его карие глаза, смотревшие на Линн, были совершенно как глаза Тома — темные и глубокие. Взгляд был настолько серьезным, что иногда это даже ее беспокоило.
— Мам, ты умеешь танцевать? — спросил Роберт. Он этого не знал, его мать почти никуда не ходила. Если бы у них было достаточно денег, она никогда не стала бы работать в «Фокс и Кабс». Это была единственная работа, которую она могла получить.
— Ты умеешь танцевать? — спросил он опять.
— Не беспокойся! — воскликнула Линн. — Продолжай есть и допивай чай. Но только не торопись, а то тебе станет плохо.
Роберт ел действительно слишком быстро. Ему хотелось как можно быстрее пойти на уборочное поле. Он проглотил остаток яйца, и пустая скорлупа перевернулась вверх дном.
— Тебе нужно готовить домашнее задание?
— Совсем немного. Я его приготовлю перед сном.
— Хорошо, можешь идти. Ты можешь захватить что-либо перекусить для своего деда.
Когда Роберт ушел из дома, Линн собрала чайные приборы со стола и вымыла их. Было уже пять часов, и она поднялась наверх, чтобы переодеться, готовясь к вечеру в «Фокс и Кабс».
Линн, чтобы сократить дорогу, прошла через поля. Когда она вошла, в пивной еще никого не было, но было слышно, что Фред Оукс в погребе, и три ящика с пивом уже стояли на стойке бара. Линн повесила пальто и шляпку и занялась бутылками, вынимая их и расставляя по нижним полкам. Фред поднялся из погреба и поставил на пол еще два ящика.
— Ты хорошо отдохнула?
— Да, спасибо. Надо было развеяться.
— Народ спрашивал, где ты. Один или двое — в особенности.
— Несомненно, это очень любезно с их стороны.
Линн не стала спрашивать, кто же были эти мужчины.
— Всегда так приятно, когда по тебе скучают, — добавила она.
— Ты видела объявление насчет танцев?
— Господи, да их развесили повсюду!
Одно из объявлений висело в баре.
— Ты, наверно, хочешь свободный вечер в следующую субботу? А?
— О! Я не хожу на танцы.
— Тогда ты будешь единственной, кто не пойдет. У нас еще не было такого волнующего события с тех пор, как над нами пролетел аэроплан в прошлом марте.
Вскоре последовали первые завсегдатаи: двое рабочих с фермы Дейлонг, и Линн отпустила две пинты выдержанного пива.
— Я вижу, ты уже вернулась после своего отпуска? Это был Блэкпул или Ильфракомб?
— Ни тот, ни другой, — ответила Линн. — Я была дома.
— Самое лучшее место. Где еще ты можешь плевать?
— Билл, он в злобном настроении, — объяснил Линн его приятель Эйбел. — Нас с ним уволили в конце недели. Нам только что сообщили эту чертову новость.
— О, мне так жаль! — воскликнула Линн. Хотя сожаление ее было действительно искренним, но причина заключалась в ее личной заинтересованности, потому что подобное увольнение могло случиться на ферме Беллхаус, и Линн прекрасно понимала, что ее отец, которому уже было семьдесят два года, мог вполне оказаться среди неудачников.
— О, мне так жаль, действительно жаль!
— Да, — сказал Билл Рид, вытирая рот рукой, — рабочие никому не нужны, как только им исполняется более сорока лет.
— Ты только глянь на него! — иронизировал Эйбел. — Ему уже больше шестидесяти шести лет!
— Ну и что? — сказал Билл. — Это более сорока?
К семи часам у бара выстроилась очередь, в основном работники с соседних ферм. Потом появился Клю Вильсон, за ним следовал Чарли Траскотт. Они пришли после работы в гараже, и на них все еще были комбинезоны, но Линн обратила внимание, что Чарли тщательно вымыл руки. Фред Оукс подал им выпивку, и они встали несколько в сторонке, выпивали и курили, болтая друг с другом. Один раз Чарли Траскотт перехватил взгляд Линн и поднял свой стакан, приветствуя ее. Клю что-то тихо сказал ему, и Чарли покраснел до ушей.
Когда они допили пиво, Клю снова подошел к бару и поставил перед Линн два стакана.
— Повторить две порции самого лучшего пива. Первый глоток только очищает глотку от пыли.
Он смотрел, как Линн орудует насосом, и обратил внимание на красоту ее кожи и игру света на золотисто-рыжих волосах. Клю подумал, что Чарли хорошо разбирается в женщинах. В девушке было что-то особенное.
— Чарли хотел бы знать, вы не пойдете с ним на танцы в субботу вечером?
Линн не сразу ответила ему. Клю поразил ее. Она поставила на стойку полный до краев стакан и внимательно посмотрела на него. Она знала, что Чарли слышит их.
— Почему он сам не спросит меня?
— Не знаю, наверно, потому что он стеснительный.
— Нет, это не так, — вмешался Чарли. Он подошел к бару. — Клю как всегда подшучивает. Я сам могу устроить свои дела.
— Тогда я предоставляю это тебе, — сказал Клю, забрал свой стакан и присоединился к мужчинам, игравшим в кегли.
Линн поставила стакан перед Чарли, и он некоторое время не отводил взгляда от шапки пены. Когда он наконец посмотрел на нее, Линн увидела, что, несмотря на свою репутацию ловеласа, он был очень смущен.