ко мне.
Дальше можно было ожидать чего угодно, только не того, что произошло. Молодой человек вежливо поздоровался и спросил: «Алексей Владимирович, вы приехали к нам в университет лекции читать?»
В этот момент меня переклинило: вокруг меня происходит что-то аномальное. Потому что в маленьких городах меня тогда узнавали редко, да и сейчас узнают нечасто.
На самом деле я, конечно, понимаю, что это случайное событие. Просто один из студентов, который любит математику, знал, что я должен приехать в Майкоп. Но дело в том, что я склонен считать: случайностей не бывает. Всевышний, который настраивает все события, делает это так, чтобы любой атеист мог сказать: «Ну да, это случайно», а человек, который улавливает какие-то высшие связи, понял бы, что это знак.
И я действительно воспринял эту встречу как знак: «Тебе стоит остановиться на этой земле». Впоследствии я решил принять предложение Адыгейского государственного университета и стал заместителем руководителя Кавказского математического центра.
К медийности моей личности я отношусь спокойно, хотя она доставляет определенные хлопоты. Дело в том, что мне приходит много писем, примерно 25–30 в месяц, в которых незнакомые люди претендуют на мое внимание. Они написали собственные труды, по их мнению гениальные, и хотят, чтобы их кто-то прочел и дал оценку. Некоторые даже просят о личной встрече. Но когда человек утверждает, что вот так, с полпинка, он смог решить великую проблему, это в ста процентах случаев — бред, вызванный тщеславием.
Однако мне приходит и много хороших, теплых писем. Я всегда радуюсь им и полагаю, что дурацкие письма — своеобразная плата за те, что вдохновляют. Это просто очередной пример того, что в природе всё уравновешивается.
Если не математика, то что?
Если бы не математика, я бы мог стать музыкантом. Давным-давно я хорошо играл на аккордеоне, с шести лет. И очень любил импровизировать. Когда шел выступать на праздниках в свою первую школу № 835, то даже не знал, что буду играть.
Ведущий объявлял: «Ученик 1 "А" класса Алексей Савватеев исполнит нам на аккордеоне». А что исполнит, непонятно. Репертуар полностью оставляли на мое усмотрение.
Дальше на сцену выходил «аккордеон на ножках»: я был очень маленького роста и не мог даже выглянуть из-за своего инструмента. Садился на стул и начинал играть что-то мелодичное, что приходило в голову. Потом слушал аплодисменты, кланялся и уходил.
К третьему классу ситуация ухудшилась, потому что надо было расти как музыканту. Мы стали разучивать серьезные вещи, и их надо было повторять по 20 раз подряд, одно и то же. Мне настолько надоело играть чужие мелодии, что к четвертому классу я сдался и спросил у отца:
— Папа, скажи, есть ли на свете деятельность, которая в принципе не предполагает никакого заучивания и повторения?
Он сказал:
— Да, сынок, есть, но только одна. Это математика. В ней тебе никогда не будет скучно.
И действительно, как раз тогда я на математике решал много задач, каждый раз новые. Это меня убедило. Так в четвертом классе я сделал окончательный выбор своей профессии (хотя потом меня ещё помотало от химии до конькобежных гонок!).
Впрочем, я очень музыкальный человек и до сих пор играю на гитаре, а в студенческие годы даже выступал с друзьями в подземных переходах. Музыка — идеальное альтер эго математики, и для меня она — дополнительное интеллектуальное занятие.
Знание или незнание. В чем счастье?
Однажды во время полета я попросил стюардессу наполнить мне стакан на три четверти. Но она, при всём желании, не смогла это сделать — потому что просто не знала, сколько это получится в терминах количества воды в стакане!
Ну не налила и не налила. Моя жизнь от этого не изменилась, да и ее жизнь не изменится: она красивая девчонка, и с работы ее не уволят. И я не думаю, что незнание сделало ее несчастной.
Впрочем, я не уверен и в обратном — в том, что знание приносит счастье. Может быть, и не приносит. Но лично я не жалуюсь: я человек, которому не на что жаловаться по жизни. И во многом это связано с тем, что я изучал много наук, знаю, как устроен мир с научной точки зрения, и это гармонично дополняет мои религиозные воззрения.
Думаю, знания, скорее, на стороне счастья, чем на обратной. Но, может быть, для кого-то это и не так. Представьте художника, которого ломают об колено, чтобы заставить изучить и понять формулы. Он проклянет это и перестанет писать хорошие картины. Такое вполне может произойти, и, наверное, происходило неоднократно на нашей земле.
Выражение «счастье в неведении», возможно, работает с другими людьми. Но со мной — нет: я предпочитаю понимать всё, и когда вижу незнакомое явление, то непременно хочу в нем разобраться.
Мне интересно, почему в какую-то область знания люди (учёные) не входили. Может, она запретная в определенных кругах, а может, причина в другом? Я часто задаю неудобные вопросы, потому что миром сегодня правит не наука, а повестки. Повестка коронавируса, повестка BLM, еще какая-нибудь. У нас свой набор повесток: цифровизации, например, или новых форматов образования.
Никем не доказано и не установлено, что повестки приносят пользу. Просто сказано сверху и велено, чтобы люди, как рабы, подчинялись. Я против этого, и наука тут дает хорошее лекарство: человек, вооруженный знаниями, вскроет все эти повестки и задаст неудобные вопросы — например, про климатическую. Эти вопросы будут неудобны тому, кто это все пропагандирует, он просто не сможет ответить на них. Почему не сможет? Да потому, что его не учили отвечать на вопросы, его дело — продвигать повестку.
Вот почему мне кажется, что классно жить с набором предметных знаний на научной основе. Ты видишь, где тебя обманывают, где тебя разводят, где тебя гонят в очередное стойло. Человека ученого туда не загонишь.
Кредо: держать слово
Есть вещь, которая очень сильно влияет на мою жизнь. Это репутация. Я безумно дорожу репутацией человека, который всегда держит слово.
Почему так? Я болен «сверхчестностью» по жизни — в принципе не умею врать, но дело не только в ней. Важно осознание того, что при нарушении слова контрагенты не будут поддерживать те договоренности, которые есть. Так что держать слово — это моё кредо.
Мне вообще кажется, что в нашей жизни слишком много безответственной болтовни. Кто-то говорит: «Давай сделаем то-то и то-то». И пропадает. Я спрашиваю: «Ну что, будем делать или нет?»