- Ну что ты, дорогая, я лучше потушу сигару, - Капитонов прекрасно понимал, что супруга просто хочет остаться с Соймоновым наедине и этот, всё-таки достаточно застенчивый юноша, может "дать слабину" под напором столь поднаторевшей в словесной казуистике женщины, как его жена. А за счастье своей дочери каперанг решил биться до конца.
- Ладно, - недобро сверкнула на мужа глазами Ирина Сергеевна. - Василий Михайлович, - обратилась она уже к Соймонову. - Я очень польщена вашим предложением, но меня беспокоит судьба Ольги. Надеюсь, вы поймёте мать.
- Несомненно, уважаемая Ирина Сергеевна, - лейтенант ощущал лёгкий "мандраж", но сдаваться не собирался.
- Понимаете, любовь - любовью, но, как я выяснила, есть определённые условия для права на женитьбу у офицера.
- Конечно. Я о них знаю. Разрешение на брак от моего начальства имеется. Николай Оттович подписал мой рапорт сразу.
- Я не об этом. Скажите, какой доход вы имеете?
- Только жалование. Доход с поместий под Рязанью идёт лишь на содержание моей матушки, да и его едва хватает, чтобы обеспечить ей достойное существование. Мне, повторяю, достаточно того, что я получаю от казны.
- Это вам достаточно, - победно блеснула глазами Капитонова. - А вашей будущей жене? Ведь для права на вступление в брак вы должны получать не менее тысячи двухсот рублей в год. А молодой лейтенант такого дохода не имеет. Не так ли? Поэтому я не имею права согласиться на вашу свадьбу с моей дочерью. Во всяком случае, пока. Надеюсь, вы поймёте волнения матери. Как только вы будете получать соответствующее жалование, я буду счастлива видеть вас своим зятем, а до тех пор...
Ирина Сергеевна победно посмотрела на мужа и с огромным удивлением обнаружила, что тот улыбается "во всю бороду".
- Осмелюсь заметить, - слегка хрипловатым от волнения голосом ответил Соймонов, - я не просто лейтенант, я старший минный офицер броненосца. И моё годовое жалование...
- Около полутора тысяч в год, - весело подал голос Капитонов. - Так, Василий Михайлович?
- Совершенно верно, Михаил Николаевич. Вместе со столовыми. А с пенсией за "Георгиевский крест" - ещё больше. К тому же мне предложена должность старшего офицера "Пересвета". И если меня утвердят...
- Уже утвердили, я говорил с Виреном. Так что наш с тобой зять, Ирина Сергеевна, будет получать около двух тысяч в год, - каперанг откровенно веселился, а его супруга окончательно поняла, что уже отрезала себе пути к отступлению. Да и услышав такое, у Капитоновой как-то пропадало желание сопротивляться замужеству дочери. Разве что из принципа.
- Господи! Сколько вам лет, Василий Михайлович?
- Двадцать четыре.
- Вы же ещё почти мальчик! Как вы можете стать старшим офицером броненосца?
- Японцы "помогли", - ответил за Василия каперанг. - Убыль среди офицеров на кораблях страшная. А война не закончена. Командиры хотят оставить на ключевых должностях проверенных и обстрелянных людей. Кстати, а ты знаешь, кто согласился быть посаженным отцом на свадьбе?
- И кто?
- Сам Роберт Николаевич, - Капитонов лукаво посмотрел на жену. - Герой войны, о котором пишут все газеты.
Даже для Василия эта новость была сногсшибательной, а уж для честолюбивой Ирины Сергеевны...
Однако, как и многие женщины, теща не забывала обид и, если она сочла себя после того разговора хоть чуточку уязвленной поражением... Да, в будущем это могло стать проблемой. Но все это потом, а сейчас лейтенанта волновала совсем другая женщина - та, что шла рядом с ним.
Оборотистый Волковицкий уже откупоривал бутылки с шампанским и разливал игристое вино по бокалам на подносе, который держал услужливый вестовой.
Василий даже не чувствовал вкуса пузырящегося вина, он был переполнен счастьем... Почти... Вдруг неумолимо запульсировало в мозгу непреодолимое желание бросить всё и всех. Взлететь вместе с Оленькой в какую-нибудь из поданных уже колясок и умчаться на край света только вдвоём. И смотреть только в любимые глаза, а не на лица гостей, друзей и даже родителей, слышать не поздравления, а только один родной и любимый голос, обнять, наконец, свою УЖЕ ЖЕНУ крепко-прекрепко и нежно-пренежно... Имея на это полное право, и не скрываясь ни от кого. И целоваться... Долго-предолго...
Судя по взгляду и немножко виноватой улыбке Ольги, она думала приблизительно о том же.
Но, увы. "Протокол - есть протокол". Молодожёнам предстояло отстоять "свою вахту". Следовать традициям и считать минуты до окончания свадебной трапезы.
Так было, так есть и, наверное, будет ещё очень долго: вступившие в брак ещё целый вечер, чтобы не обидеть своих близких, сидят и будут сидеть за праздничным столом, улыбаться, целоваться под крики "Горько!" и ждать когда же их, наконец, оставят в покое и позволят побыть вдвоём и только вдвоём. Чтобы хотя бы развернуть и осмотреть свадебные подарки...
Жених с невестой, тем не менее, радостно улыбались гостям, принимали поздравления и, как впрочем, и все присутствовавшие, ждали сигнала садиться в "свадебный поезд": череду экипажей, уже выстроившуюся для того, чтобы принять всех гостей и отвезти в Морское Офицерское Собрание Петербурга, где флотские офицеры обычно и справляли свадьбы.
Василий помог своей невесте, то есть уже жене, подняться в коляску, сам "взлетел" и примостился рядом, задыхаясь от счастья: ну хоть ненадолго только вдвоём! И сразу же со всей нерастраченной страстью расцеловал улыбающееся лицо молодой супруги. И просто всем своим существом, каждой клеточкой тела почувствовал, как подалась Ольга ему навстречу и как мало ей этого поцелуя...
Экипаж с молодожёнами отбыл первым, за ним тронулась коляска с шаферами и подружками невесты, родители невесты (Ирина Сергеевна с лёгкой женской ревностью заметила, что Вирен пригласил Капитолину Анатольевну в свой кабриолет). Далее двинулись коляски с другими гостями.
Мимо пролетели Ростральные колонны, экипажи пронеслись по Дворцовому мосту, копыта лошадей дробно застучали по Невскому, справа проплыл величественный Казанский собор, и бронзовый Кутузов, казалось, благословлял молодожёнов. Промелькнул Гостиный Двор, и вот уже экипаж въехал на Аничков мост, и Василий с Ольгой очередной раз, поневоле, засмотрелись на рвущихся с поводьев коней бессмертного творения Клодта.
Не так уж и далёк был путь до Собрания, и Соймонов внутренне готовился снова быть объектом всеобщего внимания, но уже в самый последний раз. Только бы дождаться окончания свадебного бала. Только бы всё поскорее закончилось!
Хоть Василий уже и с полным правом прижимал к себе свою единственную и любимую, с удовольствием и трепетом ощущая хрупкость и нежность её тела, но он прекрасно понимал, что придётся ещё потерпеть: ритуал есть ритуал.
Мимо пролетал летний Петербург, мелькали дома и деревья, прохожие приветливо махали руками свадебной процессии и вот наконец экипаж остановился перед зданием на углу Литейного и Кирочной улицы.
Василий с трудом оторвался от своей невесты и, проворно выскочив на тротуар, помог сойти ей на землю. Коляски подлетали одна за другой? и толпа гостей перед входом в Собрание неудержимо росла. Князев оперативно построил присутствующих офицеров в две шеренги одна напротив другой, отдал команду, и отточенная сталь вылетела из ножен: клинки парадного оружия образовали арку, через которую предстояло войти в дверь молодожёнам. Палаши моряков скрестились с саблями сухопутных офицеров, и вся эта искрящаяся на солнце сталь придавала особенную торжественность моменту.
Капитолина Анатольевна Соймонова даже прослезилась от гордости и эффектности ритуала.
- Ваась! Страшновато как-то под всем этим проходить, - Ольга никогда не была кисейной барышней, но тут слегка взволновалась.
- Не бойсь, жена офицера! - улыбнулся лейтенант. - Пошли!
- Пошли, муженёк! - ответила улыбкой и Ольга.
Молодожёны вступили под искрящуюся на солнце сталь. За их спиной офицеры расцепляли клинки и с лязгом вбрасывали оружие в ножны.
Искать дорогу к месту празднования не приходилось: череда ваз с цветами точно вывела супругов Соймоновых с свадебному столу. Накрыт он был достаточно скромно - особой обжираловки и пьянства не планировалось, хотя стояли и бутылки вина, и графинчики, и блюда с закусками.
Волковицкий с Князевым проворно и деликатно рассаживали гостей по местам. Действовали они со сноровкой заправских метрдотелей и, через десять минут всё было готово для продолжения праздника.
Капельмейстер взмахнул руками, и оркестр тут же отозвался звуками вальса. Ольга закружилась в танце с Виреном и Василий невольно залюбовался на танцующую пару. Юношеская фигура адмирала двигалась очень легко и непринуждённо, а про невесту и говорить нечего, она словно порхала под музыку.