Читать интересную книгу Она нечаянно нагрянет - Казакова Татьяна Алексеевна

А как Анечке два годика исполнилось, случилось несчастье – Толик пьяный под трактором заснул, а тот возьми, да и поехай. Валька его схоронила, честь по чести все сделала: и отпели его в местном храме, и гроб купила хороший, и поминки справила хорошие, с кутьей, холодцом и блинами. Только заметила Евдокия Матвеевна, что не пролила она ни слезинки.

После похорон Валька, бедолага, осталась совсем без средств – ферму Коле «живодристику» пришлось закрыть. Местная власть отобрала у него землю, сказала – незаконная. Коля поначалу трепыхался, бегал, все бумажками тряс, ездил в город, судился-рядился, а потом плюнул, ферму закрыл, скотину продал и уехал, говорят, в Москву, а может и куда еще – неизвестно.

Доярки, кто помоложе, отправились в город на заработки, кто-то стал выращивать на продажу овощи. Валька тоже торговала овощами с огорода, таскала ведра к дороге: в город-то на базар не могла поехать, на себе много не попрешь, да и боялась надолго из дома отлучаться. Евдокия Матвеевна по-соседски ей помогала, тем более, что жила одна, так уж сложилось, что ни мужа, ни деток у нее не было, а Татьяну Иванну, Вальку и Анечку любила, как родных.

Когда Толик был еще жив, заходил к ним его единственный родственник, брат двоюродный, тоже из Соколова. Гостинцев привозил разных, Валька после его отъезда к ней всегда забегала, приносила конфет шоколадных вкуснющих и брата хвалила.

На похороны тоже брат приехал, и деньгами помог, оставил телефон, велел, в случае надобности звонить, да Валька не будет просить – не тот характер.

Евдокия Матвеевна закрыла калитку и заспешила к соседям, а то еще Анечка проснется, а мамки нет.

* * *

На прием Валька так и не попала, хотя и очередь была небольшая. То чиновница эта, Елена Гавриловна, без конца куда-то выходила, то в кабинет к ней заходили постоянно какие-то люди с папочками в руках. Вежливо предупреждают, чтоб не беспокоили и сидят там, чаи распивают, вернее кофе.

Валька сама видела, как секретарша на подносе заносила чашки с кофе и какие-то печенюшки тонюсенькие в хрустальной корзиночке. И так вкусно запахло кофеем, что Валька невольно сглотнула, провожая взглядом поднос.

В 13 часов из кабинета вышла Елена Гавриловна, сказала, что идет обедать, и ласково посоветовала сидящим в очереди тоже перекусить в кафе напротив. Очередь безропотно покивала в ответ, но с места никто не двинулся – знаем мол, сейчас встанем, а потом скажут, что не стояли. А еще в кафе напротив та-акие цены, нет уж, как-нибудь потерпим.

И Валька сидела, боясь пропустить очередь, и все считала, сколько перед ней человек. Вроде совсем немного. Она подумала о доченьке, о бабушке, как там они? Спасибо тете Дусе, что помогает им. Чтобы она делала без нее? Если не дадут пособие, надо как-то выкручиваться. Картошку продавать больше нельзя, надо на зиму приберечь, капусту скоро надо квасить, огурцов еще засолить, да по грибы сходить в дальний лес, там, говорят, опят много.

– Видать, нонче не попадем, – пожаловалась пожилая женщина, которая была впереди.

Валька машинально кивнула и огляделась. Очередь потихоньку таяла, она совсем уж обнадежилась и приободрилась, вот только есть хотелось очень, но она старалась не думать о еде. Вот и пожилая женщина, что была перед ней, прошла в кабинет. Валька осталась в приемной одна. Ну уж одну-то ее точно примут, и время еще полчаса до шести часов. Открылась дверь – женщина вышла, Валька шагнула вперед.

– Женщина! Вы куда? Подождите, вас пригласят, – строго сказала секретарша и вошла в кабинет с какими-то бумагами.

Валька покорно вернулась на место и с тоской смотрела на часы. Вот уже десять минут осталось… пять… одна.

– До свидания, Светочка, – Елена Гавриловна выпорхнула из кабинета и столкнулась с Валентиной. – Вы ко мне? Ну что же вы? Надо пораньше приезжать, поспать, наверное, любите. Теперь в четверг приезжайте, да пораньше очередь займите. Да, кстати, – она опять обернулась к секретарше, – я завтра немного задержусь, надо Дашеньку в музыкальную школу отвезти, Дмитрий Афанасьевич в курсе. Пока-пока.

Елена Гавриловна скрылась за дверью, оставив резкий запах духов.

– Это что же, опять приезжать? – Растерянно спросила Валентина. – Я ж тут с утра целый день просидела.

– Ничего страшного, еще раз приедете. Ну что же вы? Мне закрывать надо, я, в отличие от вас, тороплюсь, между прочим.

Валька хотела огрызнуться, что она тоже торопится, что у нее ребенок маленький, бабушка лежачая и соседку надо отпустить, но только тяжко вздохнула. По дороге на остановку вспомнила, что сушки не купила и стала озираться в поисках нового супермаркета, где покупала их в прошлый раз. Вообще, городок изменился с тех пор, как Валька сюда ездила в школу, вот только дороги, пожалуй, прежними остались – такая же грязь непролазная.

В супермаркете народу было много, естественно – все после работы, с тележками трудно было разойтись. Валька взяла корзинку: чего ей брать-то, только сушек, но пока шла по рядам, вспомнила, что масло подсолнечное закончилось, сырки купила сладкие Анечке, а еще гречку и муку. До сушек добралась с полной корзинкой.

– Возьмите сухариков с маком, такие вкусные. Я в прошлый раз брала, так мои дети за один присест все слопали, – посоветовала симпатичная женщина с тележкой, доверху набитой продуктами.

Валентина поблагодарила, взяла пакет с сухарями и направилась к кассе. Очередь была небольшая, но в кассе сидела ученица. Она без конца открывала свой справочник, искала стоимость товаров. Валька посмотрела на часы. Господи! Время-то сколько! Она может на автобус опоздать, а следующий только девятичасовой и идет в объезд, оттуда до Валькиной деревни пять километров пехом.

Из магазина бегом бросилась на остановку, споткнулась, упала, пакет разорвался. Валька заплакала, теперь она точно на автобус опоздает, пока собирать все это будет, да еще пожадничала, купила только один пакет, а сумка у нее небольшая, все не влезет. Она стала собирать кульки с крупой, слезы капали, но она их не вытирала, стараясь собрать быстрее, может еще на автобус успеет.

* * *

Лешка подкатил тележку к машине и стал укладывать в багажник продукты. Внезапно почувствовал толчок.

– Ой, извините. Вы не подвинетесь, тут под машину мои сырки закатились.

Лешка недовольно посторонился. Женщина достала свои сырки и взглянула на него.

– Валя! Ты?!

– Леша?

Он несколько брезгливо разглядывал ее: дешевая курточка, платок, повязанный по-старушечьи и, о ужас, резиновые заляпанные сапоги – неужели это та девушка, которую он так любил несколько лет…

Лешке исполнилось четырнадцать лет, когда отца назначили начальником строительного управления в небольшом подмосковном городке на Оке, и тогда они всей семьей решили перебраться туда, поближе к его работе.

Городок, собственно, и городом стал называться совсем недавно, раньше был поселок, но все необходимое там имелось. Были несколько магазинов, поликлиника и больница, отделение милиции, почта, сбербанк, детский садик, школа. Позже построили кафе, кинотеатр и даже ресторан. Лешка пошел в восьмой класс в новую школу.

С Валей Трофимовой учился в параллельных классах, а заметил ее он на школьном вечере: она читала отрывок из «Евгения Онегина». Читала по-детски старательно, а сама была небольшая, хорошенькая и почему-то, глядя на ее ямочки, на толстую косу и хрупкую фигурку, хотелось ее защищать, хотя вроде и обидчиков не наблюдалось.

Валя жила в пятнадцати километрах от городка в деревне Грибки с бабушкой, матерью и старшим братом, до школы добиралась на автобусе. Лешка специально выходил из дома пораньше, чтобы пройти мимо автобусной остановки, когда она приезжает. Он исподтишка наблюдал за ней, боясь насмешек приятелей, а через год их классы объединили, и так получилось, что оказались они за одной партой, вот с той поры и были неразлучны. Конечно, сразу их стали поддразнивать одноклассники, два раза Лешка даже подрался, и шутки прекратились. А вот учителя забили тревогу, вызвали родителей, предупредили, чем могут закончиться эти отношения. Валькина мать нарядилась и отправилась в город в школу. Вернулась злая и сразу набросилась на дочку.