Читать интересную книгу Трансфер на небо - Анна Литвинова

С тех пор Нычкин с Кондаковым практически не разговаривали. Новый тренер Команды попытался было их примирить – они в его присутствии пробормотали, что «все нормально», и пожали друг другу руки. Но формальное примирение не смягчило их взаимную неприязнь. И теперь старший тренер (или, как его называли в Команде – Старшой) вынужден был со взаимной неприязнью футболистов считаться – даже в плане на предстоящую игру. Он никогда не выпускал на поле одновременно и Нычкина, и Кондакова. Если, допустим, с первых минут за сборную играл Нычкин, то во втором тайме его обычно сменял Кондаков. И наоборот.

На поле выходит номер десятый – Нычкин Василий,

20 лет, проживает в Ростове-на-Дону. Играет за местный «Дон», нападающий. Не женат.

Нычкин, как и Карпов, играл в атаке. Был он даже еще более юным, чем Кондаков, и, пожалуй, амбициознее, чем тот. Ему покуда казалось: зеленый газон, расчерченный мелом, есть ровная, красивая поляна, окруженная восторженными болельщиками. А вокруг нее – девочки и спортивные агенты, которые наперебой бросают под ноги «мастеров кожаного мяча» цветы, бюстгальтеры и (главное) контракты на миллионы евро. Молодой Нычкин не ведал еще о том, что прекрасно знал мудрый Карпов (и о чем начинал догадываться Кондаков): о бесславных поражениях, бесконечных «поломках» и растяжениях, о месяцах на костылях и в больницах и о том, как мучительно болит каждая клеточка тела, когда ты начинаешь восстанавливаться и грузить себя…

Нычкин выступал за второразрядный ростовский клуб, был коренным южанином (даже, кажется, на четверть черкесом). Поэтому, кстати, обладал преизрядным любовным темпераментом. Женщины его темперамент чувствовали и вешались на Нычкина гроздьями. Еще бы! Черночубый статный красавец, к тому же – игрок сборной команды страны. А лопатник его ломился от баксов, рублей и кредитных карточек.

Василий Нычкин тоже пребывал в данный момент в Светловке, однако свою комнату практически не покидал. Причина оказалась простой – к нему из Москвы приехала белокурая старлетка, и он спешил насытиться ею, пока завтрашний самолет не унесет его на берега Дона.

Нравы теперь на базе царили вольные. Новый тренер разрешал игрокам и пить, и блудить. Все, что угодно, лишь бы они хорошо играли и забивали. Поэтому прижимистый Нычкин решил не тратиться на московскую гостиницу или, скажем, снимать на ночь квартиру. Он взял да и привез свою модельку на базу в Светловку. Он даже к ужину ее вывел, оторву, в шелковом халатике на голое тело. А чего там! Старшой с базы уже слинял, а свои парни и администратор Гера не заложат.

При явлении в столовой ослепительной блондинки ровесник Кондаков демонстративно отвернулся от нее и от Нычкина. Все подумали, что Кондаков, как всегда, нос воротит от партнера – и были, в общем, правы. Но не совсем. Только мудрый Карпов знал, что дело заключается еще и в том, что когда-то, полгода назад, именно эта моделька была девушкой Кондакова. Потом он ее бросил (как он сам рассказывал о случившемся Карпову). Ну, он девушку бросил, – а бережливый и хозяйственный Нычкин подобрал.

И, право, было что подбирать. Грудь торчком, тело лощеное, холеное, сильное. Голос хрипловатый, походка грациозная, ноги – устанешь, пока осмотришь с начала до конца. Ну и натуральная блондинка, естественно. А зовут – Снежана.

На трибунах группа поддержки – Тимошенко Снежана,

19 лет, москвичка. Модель. Не замужем.

За ужином Снежана чирикала без умолку. О чем только не рассуждала: и о том, что им, моделям, как и футболистам, без фитнеса не прожить. И про то, что красная икра помогает организму насытиться протеинами. И как тяжело постоянно мотаться по съемкам и подставлять лицо-голову под безжалостные эксперименты стилистов…

Болтушку Снежану быстро перестали слушать, а Карпов потом жаловался, что от ее голоска у него мигрень началась. В общем, все облегченно вздохнули, когда девушка манерным движением отложила грязную салфетку и встала из-за стола.

А после ужина Василий и Снежана забрались в нычкинский номер и ни разу оттуда носа не высунули. Порой из комнаты доносился громкий, словно театральный, смех Снежаны: «Ах-ха-ха-ха!»

При сих звуках мудрый Карпов усмехался, а горячий юный Кондаков слегка бледнел.

Это хорошо видели еще два игрока Команды – последние из числа тех, кто присутствовал на базе.

По странному стечению обстоятельств, оба они были вратарями. Первого звали Овсянниковым. Футбольная карьера его была на исходе. В сборную команду страны его приглашали скорее по инерции. Играл он только в товарищеских да в малозначащих официальных матчах против какой-нибудь Андорры. Карьера его, впрочем, полетела под откос еще несколько лет назад. Тогда, в ответственнейшей игре против сборной российских заклятых соперников, он сам выронил мяч в собственные пустые ворота. В итоге тот матч наша команда проиграла, не вышла из группы в четвертьфинал, и этой «пенки» болельщики не смогли простить Овсянникову. Не смог этой ошибки и этого позора простить и он – сам себе. С тех пор на лице Овсянникова застыло – кажется, навсегда – брюзгливое выражение. Создавалось впечатление, что он всем на свете недоволен. Хотя, когда выходил на поле, он и старался, и играл вроде неплохо, но любому мало-мальски смыслящему болельщику (не говоря уже о тренерах и самих игроках) при одном лишь взгляде на него становилось ясно: нет, не боец. Не орел.

На скамейке запасных – номер двадцатый – Овсянников Кирилл,

32 года, проживает в Самаре. Играет за «Красные крылья». Женат, имеет сына.

На базе Овсянников задержался оттого, что родные самарские «Красные крылья» наконец-то смилостивились над ним и продали его во второразрядный швейцарский клуб. Владельцы «Красных крыльев» решили: пусть, мол, поиграет ветеран напоследок в Европе, на пенсию себе подзаработает. Никаких перспектив, что он снова выплывет в большой футбол, у Овсянникова все равно не было. Теперь ему оставалось доиграть два-три сезона, подкопить деньжонок, чтобы обеспечить себя на первое время, а потом найти место детского тренера где-нибудь за бугром. Вопрос о переходе к швейцарцам в принципе был решен. Овсянникову предстояло только уладить кое-какие бюрократические проблемы в посольстве – сдать документы на рабочую визу. Этим он и собирался заняться завтра с утра, потому и остался в тот вечер на базе.

И вот Овсянников шлепал картами в вечном матче в «дурака» против Кондакова с Карповым.

Партнером Овсянникова был его молодой друг и вратарь номер один российской сборной по имени Ренат Галеев. Галеев с Овсянниковым тоже дружили, как очень часто водится у вратарей. Оба немногословные, они целыми днями и фразой могли не перемолвиться, однако при этом у всех вокруг создавалось впечатление, что они прекрасно друг дружку понимают.

Галеев в частной жизни производил впечатление этакого лопушка: скромный, спокойный, даже вроде затюканный. Но под этой маской на поле скрывался умный и хитрый голкипер, а в жизни – твердый и упрямый карьерист (в самом хорошем смысле этого слова). У Галеева жизнь была расписана наперед лет на двадцать. Те, кто знал Рената поближе, ведали о его далеко идущих планах. Нынешний сезон он собирался, так и быть, доиграть в своем провинциальном российском «Ястребе». На следующий – он надеялся – его купит какой-нибудь не самый крутой итальянский или испанский клуб. В нем он отыграет пару сезонов, а потом его продадут великой «Барсе». Или «Интеру». Или «Реалу». Вратари играют лет до тридцати пяти, и когда придет пора вешать бутсы на гвоздик, Ренат надеялся сколотить себе изрядное состояние. Ну и тогда он обзаведется покорной красавицей-женушкой, что нарожает ему кучу детишек и будет готовить плов и манты на собственной вилле где-нибудь на Лазурном берегу.

Место в воротах занимает номер первый – Галеев Ренат,

23 года, проживает в Саратове. Играет за «Ястреб», вратарь. Не женат.

…Итак, время шло к полуночи. Тишина и пустота царили на базе. Здесь оставались одни только игроки. Вся обслуга – повара, дневные сторожа, горничные и администратор Гера давно ушли в свой отдельно стоящий домик. Нычкин продолжал у себя в номере сексуальные игры со Снежаной, а два вратаря – Галеев в паре с Овсянниковым – сражались в «дурачка» против двух полевых, Карпова с Кондаковым. Больше в трехэтажном помещении базы никого не было.

Партия в «дурака» складывалась не в пользу голкиперов. Эта пара безнадежно проигрывала. Они продули уже шесть игр подряд. И теперь дело близилось к очередному поражению. Карпов и Галеев уже вышли из боя, и теперь молодой нападающий Кондаков наседал на стареющего голкипера Овсянникова. Судя по азартному лицу Кондакова, карта у него была хорошая, и он приготовился вот-вот закидать Овсянникова.