— Он как Мелман из мультика. "Мадагаскар", помните?
— Да-да, — смеётся Егорыч, а потом серьёзно добавляет. — Утром солнышко нашего малыша разбудит.
— Ага, главное, чтобы он не спутал туалет с бассейном или газоном, — подмечаю я.
— О! — восклицает Миха. — Точно! Туалет.
С третьего раза у него получается встать, после чего он идёт в дом. Мы с Егором садимся на крыльце дома, попивая виски. Нас так не унесло, потому что мы нормально закусывали и ещё не были дебилами.
— Ну че, Егорыч, — всё же начинаю разговор. — Знаешь что-то про неё?
— Немного, — смотря вдаль, хмурит брови. — Поступила на дизайнера, подрабатывает организатором мероприятий. Насколько мне известно, дома не живёт. Но где и с кем — не узнавал, Стас. Не отболело?
— Просто интересно стоила ли её игра свеч.
— Забей, Стасян.
— Так умело изображать влюблённую дурочку, — горько произношу я.
— Я тоже не мог поверить, когда ты сказал. Вы были красивой парой, всё было ровно. Но чего уже сейчас. Дома не живёт, значит, с кем-то же живёт. Хотела бы, нашла тебя. Значит, не хотела. И ты живи своей жизнью. Поедем завтра в клуб, найдём девочек красивых. Мы, можем, конечно, навести справки, но нафиг оно надо?
За два года боль поутихла. Мне стало как-то по барабану. А, может, я пытался убедить себя в этом? Слова Егора били по больным мозолям, но отрезвляли. Всё же предательство от того, кому так доверял, не легко простить.
— Катя как? Так и не общались?
— Котёнок, — лицо Егора озаряет свет, который и солнце затмить может. — В консерватории учится. Я пытался с ней поговорить, но она стоически держится. Не хочет меня видеть. Я понимаю её. Я ведь жизнь ей испортил.
— Ничего ты не портил, Егорыч. Это тупое стечение обстоятельств.
— Если бы ты знал, сколько раз я жалел о том, что удар пришёлся на неё. Хотел операцию предложить, а она и слышать не хочет, — я видел, что он и сейчас жалеет.
— Да, как-то криво после выпускного всё пошло.
Молча курим, глядя на звёзды. Когда-то под ними она обещала всегда любить меня.
— А где Сава? — прерывает мои размышления Егор.
Переглянувшись, идём на его поиски. Туалет был на обоих этажах. На первом его не было, поэтому мы идём на второй. Дверь открыта, поэтому осторожно заглядываем и видим следующую картину: Миха уснул в ванной, крепко прижимая к себе вехотку и укрываясь шторкой.
— Ебла-а-ан, — тяну я, а Горыныч начинает ржать и фоткать на телефон, потом включает запись видео.
— Исторический момент, Мих. Для тебя снимаем. В твоей, пусть не постели, но ванне наконец-то нашлась достойная, — переводит камеру на Мишу. — Мочалка!
Заливаясь хохотом, мы решаем не мучить бедного парня. Пусть спит. Саня остаётся спать в шезлонге, где мы его заботливо укрываем зонтом. Сами с Егором, как самые цивилизованные, разбредаемся по комнатам.
Глава 2. Стас
С утра встаю раньше всех, спускаясь вниз, чтобы сварить себе кофе. М-да, ну и нагадили мы. Надо бы убраться. И документы в ВУЗ завести, чтобы не висело над головой. Родителям звонить я пока не планировал, хотя был риск, что они узнают от декана, который был их хорошим знакомым.
— Доброе, — выходит Егор в одних шортах. — Фу, ну и свинарник. Надо убраться.
— Поддерживаю.
Мы вчера и на столе танцевали, и круги воздушные в дом заносили, и конфетти.
Егор тоже варит себе кофе, а потом мы принимаем решение будить пацанов. Хитро переглянувшись, идём в ванную. Сава всё ещё сладко спит, крепко прижимая мочалку, и я аккуратно беру душ, направляя на него и резко включая.
— Ай, сука, че за херня? — подскакивает Миха, а мы вылетаем из комнаты, держась за животы и садясь на корточки от смеха. Когда мы понимаем, что он не вышел, а решил заодно принять душ, нас вообще разрывает до слёз.
— Ну че, за вторым? — хрипло от смеха спрашиваю.
Горыныч кивает и мы выходим на улицу. Вчера мы заботливо поставили зонт над Саней, чтобы солнце не разбудило его. Будить мы взяли на себя.
Встаём с одной стороны, с которой легче убежать. Егор резко убирает зонт, а я начинаю поливать из шланга.
— Ай, уроды, — резко раскрывает глаза Емеля и закрывает обратно от слепящего утреннего солнца. Пока он не пришёл в себя, мы с Егором убегаем и дико ржём при этом.
За углом отбиваем друг другу пятюню.
— Мне надо документы в ВУЗ увести.
— Поехали вместе? А Емеля с Савой пусть убираются.
— Не согласятся.
Хитро улыбаюсь. Возвращаемся в дом в надежде, что парни остыли. Они сидят за столом, попивая пивко.
— Уроды несчастные, — бубнят они.
— Падлы.
Мы с Егором пытаемся сдержать смех, рвущийся наружу.
— Пацаны, тема такая, — серьёзно начинаю я. — Дома срач, надо убраться. Поэтому…
— Кто последние два до второго, те и убираются, — орёт Егор, а мы уже бежим, пока до парней вообще доходит что к чему.
— Дважды уроды, — говорит Сава.
— Не нойте. Мне доки надо завезти.
— Лан, езжайте. Доки — это святое, — говорит Емеля.
Странно, что-то они быстро смирились. Через пятнадцать минут мы с Егором красивые едем в город.
— Как думаешь, эти уроды что-то задумали? — спрашивает Егор.
— Думаю, да.
— Че делать будем?
— Смотреть по ситуации. Они редко что-то умное придумывают, — ржу я.
— Тоже верно, — смеётся Егор. — Вечером в клуб завалимся?
— Думаю, да. Соскучился по нашим русским клубам и дракам. Всё-таки наш менталитет я люблю больше.
— Абсолютно согласен. Полностью поддерживаю, — смешно кривляется Горыч.
Через несколько часов подъезжаем к зданию ВУЗа. Прямиком иду к ректору, успешно минуя турникеты.
— Здравствуйте, я к Пал Санычу.
— Здравствуйте, — сидит приятная молоденькая девчушка. Ох, Курецкий, ох проказник! — А вы кто? Его сейчас на месте.
— Передайте, что пришёл старший Гиреев, — прошу.
Недовольно глядя на меня, она всё же передаёт по селектору, что я пришёл, и вот уже сам Пал Саныч выходит из кабинета.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, Стас. Рад видеть тебя. Пойдём, — приглашает в кабинет. — Кристиночка, сделай нам кофе, будь любезна.
Вхожу в богато обставленный кабинет и сразу прохожу к стулу. Чего уж стесняться?
— Какими судьбами? — спрашивает ректор. — Давно приехал?
— Вчера, — ухмыляюсь, кивая на папку. — С просветительскими. Надоело мне там учиться, хочу на Родине продолжить. Возьмёте?
— Конечно, возьму. Я ведь и тогда ждал, что ты к нам пойдёшь учиться. Родители то в курсе?
— Нет. Я не говорил. И вас по возможности попрошу не говорить.
— Ты же знаешь, — мнётся Курецкий. — Твоя мама…
— Знаю. На моё решение мама не повлияет. Мне уже не пять лет, — серьёзно говорю я.
— Что ж, отлично. Документы все?
— Да, там всё.
Ректор внимательно изучает мои документы. В этот момент тяжёлая дубовая дверь открывается и заплывает Кристиночка с двумя чашками кофе, вышагивая от бедра в своей коротенькой юбочке. Потом наклоняется и прогибается в пояснице, пододвигая кофе, а я понимаю, что мне точно нужно сегодня в клуб.
— Спасибо, Кристина. Можешь идти, — а затем обращается ко мне, когда та выходит. — А ты молодец. Большой молодец.
Мои оценки были наивысшими, потому как после запойного лета я ударился в учёбу, чтобы отвлечься. И это отлично помогало. Я даже дополнительно изучал бизнес-процессы и экономику.
— Ну так что, возьмёте? Есть места?
— Конечно, Станислав. Я сам займусь твоими документами.
— Спасибо, Пал Саныч. Я в долгу не останусь, — обещаю.
— Брось это дело, — по-доброму улыбается мужчина.
Прощаемся, и я выхожу к Егору, который ждёт меня в машине.
— Ну как?
— Всё чики-пуки. Можно домой, а потом в клуб.
Видимо на моём лице всё было написано, потому что Егор не смолчал:
— Че, увидел какую-нибудь первокурсницу?
— Секретаршу, — усмехаюсь. — Но она явно Курецкому кофе не только в кабинет носит, но ещё и в постель. А я всё же поступить хочу, — ржём мы с Егорычем.