Читать интересную книгу Студия - Алгебра Слова

Вдруг с шумом разбилось и посыпалось стекло, а с улицы раздался пронзительный женский крик. Мужчины вздрогнув, обернулись к окну. Семеныч рывком опрокинул рядом стоявшую бочку на камин, который с шипением погас, и комната окунулась в темноту. Ловко перемахнув через лежащий на боку стол и опираясь на спины мужчин, Семеныч стремительно протиснулся между ними, вскочил на подоконник и спрыгнул в кромешную мглу южного вечера.

На секунду возникла внезапная тишина. Семеныч повалил Ее собой на траву и замер. Было слышно, как по другую сторону окна щелкнул затвор. Семеныч, крепко прижимая Ее к себе, перекатился к стене дома под оглушающую череду нескольких одиночных выстрелов.

– Я… – Семеныч зажал Ей рот. Проворно поднявшись на ноги, он, сжимая Ее руку, стал, не мешкая, удаляться вдоль стены глубоко в сад, под спасительные невысокие деревья с раскидистыми кронами, плотно опутанные ветвями друг с другом.

Миновав таким образом несколько метров, они побежали. За шелестом своих шагов в густой траве и веток, хлеставших их по лицу и плечам, не было слышно, бежал ли кто следом по саду, который казался бесконечным.

Когда сил уже не осталось, они упали на землю, тяжело и прерывисто дыша. Она уткнулась Семенычу в грудь и крепко обвила его руками, пока вдох и выдох не пришли в норму.

* * *

Прозрачно-черное небо было продырявлено яркими вкраплениями звезд. К ним тянулись темные, ветвистые макушки низких деревьев. Неслышно трепетали узкие листья, и колыхалась спящая трава. Страх ушел, поняв, что бегство оказалось удачным.

– Цел? – Она коснулась пылающей щекой его пересохших губ и судорожно скользнула рукой вниз, ощупывая Семеныча, будто желая убедиться, что с ним все в порядке. Ее ладонь вдруг замерла на его бедре. – Что это?!

– Мандарины, – невозмутимо ответил Семеныч, выуживая из карманов брюк, липкие от выделяющегося сока, мелкие фрукты.

– Где ты их взял? – Она села в траве, отряхивая свои плечи и спину.

– На деревьях, – ответил Семеныч, поднимаясь. – Пока бежали, я сорвал. Чувствую, что это вся еда на сегодня. Так что не ломайся, ешь.

Он аккуратно отделял кожуру с мятых мандаринов и протягивал Ей текущую в руках мякоть. Она, наклонив голову, ела прямо с его ладони.

– Какой черт туда тебя понес? – жуя, поинтересовалась Она.

– А тебя? – переспросил он в ответ, облизывая пальцы.

– Я за тобой пошла.

– А если бы они в тебя попали?

– А если бы в тебя?

– Не попали.

– Ну и в меня не попали! – утвердительно кивнула Она головой, и они дружно рассмеялись. – Надо ночевать где-то. А я так испугалась, как увидела в окне эту мафию доисторическую!

– А я – когда твой крик услышал. Здесь ночевать будем, некуда идти нам сегодня.

– Семеныч, я не могу на голой земле спать!

– Куда мы сейчас пойдем? Траву нарву, пиджак постелю, – стал уговаривать Ее Семеныч.

– Можно поискать какой-нибудь сарай, веранду во дворе заброшенного дома, беседку у закрывшегося уличного кафе. Можно посидеть на лавочке, например, в круглосуточном торговом центре. Можно найти зал ожидания на вокзале. Автобусная остановка, на худой конец…

– Ого, – прервал Ее Семеныч, удивленно приподняв брови. – Я вижу, отсутствие нормального ночлега совсем не является для тебя проблемой.

– Пойдем отсюда. Может, какое-нибудь укрытие подвернется. Как без крыши-то? – повторила Она.

– Вот если бы тебя посетила эта мысль в казино, лежали бы сейчас в подобающем месте, – нарочито назидательно ответил Семеныч. Она поджала губы, чувствуя себя виноватой. Днем, дожидаясь Семеныча с деловой встречи, Она прогуливалась по городу и из любопытства забрела в казино, расположенное на одной из старых тесных улочек. Выпив пару чашек кофе, Ее внезапно охватил азарт, царивший в помещении. К тому же карточная игра за соседним столом, за которой Она наблюдала, Ей была хорошо известна, и когда освободилось место игрока, Она, непонятным для себя образом, вдруг оказалась за игральным столом. Пара купюр через полчаса превратилась в пару десятков…

А еще через некоторое время Ей пришлось покинуть казино, оставив на столе все деньги, а у управляющего и все документы в качестве залога для возврата проигранной суммы.

– На себя посмотри, если бы… Вообще могли бы в земле лежать. Из-за тебя, между прочим, – отрезала Она. – Вломился в запертый дом.

– Тот дом стоял заброшенный, я, честно говоря, подумал, что мы можем там переночевать.

– Угу, – поджала Она губы. – Конечно. Переночевать. Ты на меня разозлился…

– Хватит. Больше я тебя с собой никуда никогда не возьму. Ни в какие поездки, ни в какие командировки! – Семеныч решительно помотал головой, подтверждая свои слова. Она мгновенно сглотнула подступивший к горлу комок, проклиная себя, свой недавний поступок и Семеныча заодно.

Семеныч с любопытством искоса наблюдал за Ней: за Ее заискрившимся от обиды взглядом, за Ее тут же упрямо выпрямившейся спиной в светлой майке, за напрягшимися мышцами бедер, обтянутых джинсами.

– Больно надо. Я и сама не поеду с тобой, – Она встала и, демонстративно отойдя подальше, села на траву, обхватив руками колени.

Семеныч снял пиджак, кинул на землю:

– Иди сюда.

– Не пойду. Ты меня с собой никуда не возьмешь.

– Возьму, – после долгой паузы ответил Семеныч, потянулся к ней и шепотом добавил: – Иди ко мне?

Она опустила ресницы и отвернулась, чтобы Семеныч не увидел появившегося желания.

– Катенок…

Она повернулась всем корпусом, отворачиваясь от него еще больше.

– Катюрикс… – Семеныч лег на грудь, подтянувшись к Ней всем телом и, вытянув руку, одернул выбившийся край Ее майки и заботливо стал засовывать его в джинсы, тщательно стараясь поглубже заправить ткань. Он касался пальцами Ее поясницы и чувствовал, как тело Ее напряглось, а по коже пошли мурашки. Семеныч никогда не знал, что тянуло его к Кате: страсть или любовь, желание или нежность, и что из них возникло раньше. Она до сих пор оставалась для него незнакомой, непонятной, неизвестной, необыкновенной. И в его мыслях, куда Она преспокойно вошла в самую первую встречу, он звал ее «Она», не до конца понимая, что у Нее может быть обычное имя, женское тело, человеческая жизнь. Она была взрослой и маленькой, сильной и беззащитной, нежной и жестокой, понимающей и капризной, желанной и далекой. Если их взгляды встречались, Семеныч чувствовал все это одновременно, и у него начинала кружиться голова. И это никак не укладывалось в такие простые четыре обыкновенные буквы…

Катя, мигом развернувшись, оказалась у Семеныча в руках, жадно целуя его…

А через некоторое время, натянув джинсы, вскочила на ноги и, затягивая ремень, просительно посмотрела на него снизу вверх:

– Семеныч? Пойдем, пожалуйста, поищем другой ночлег?

Он улыбался, вытаскивая травинки из Ее растрепанных волос.

* * *

Семеныч не знал, где можно найти подходящее место на остаток ночи. К тому же он опасался, что негостеприимные хозяева домика с надписью: «Добро пожало» могли пойти за ними. Поэтому он привел Катю на задний двор гостиницы, где они незаметно прокрались в деревянный сарай, в котором хранились хозяйственные инструменты, сломанная мебель и другой хлам. Отжав хлипкую дверцу, они вошли внутрь и плотно прикрыли ее за собой. Возле стены высилась горка старых матрацев. Семеныч стащил несколько штук вниз, создав подобие постели.

– Что будем делать дальше? – с некоторой издевкой в голосе, поинтересовался Семеныч у организатора столь некомфортного отдыха, ожидая, что Катя хотя бы извинится. Тогда, думал Семеныч, он вытащит оставшуюся в пиджаке банковскую карту в обмен на ее раскаяние, и эта ночь останется в памяти забавным приключением.

– А что такого произошло? – ничуть не смутился организатор. – Утром дойдем до администратора гостиницы, который нас оформлял, и скажем, что нас обокрали. Или сразу пойдем в полицию, дадут справку. По ней можно в отделение банка обратиться и снять наличные со счета. Или позвоним домой, пусть перечислят в гостиницу деньги, и мы выкупим документы. Или дойдем до офиса, куда вы приехали в командировку, и пусть они твоим на фирму позвонят. Или…

– Безвыходных ситуаций у тебя не бывает? – со смехом остановил ее Семеныч.

– Пока еще не было, раз я тут, – сделала вывод Катя.

– Как у тебя все просто! – ответил он.

– Хватит! Я не специально оставила там деньги. Говорю тебе, выпила пару чашек кофе и все остальное, как в тумане.

– Кофе пьют в кафе, – заметил Семеныч. – А не в казино.

– Ну извини! – насупилась Катя, не любившая, когда ее долго стыдили в том, в чем она сама давно раскаялась, успев списать все на судьбу, безжалостно укорить себя и напрочь забыть. – Я из любопытства заглянула.

Семеныч промолчал. Его жизнь изначально никогда не предполагала сильных катаклизмов или крупных неприятностей. Вырос в приличной семье, получил образование, женился, добросовестно работал на хорошей должности, чувствуя себя обязанным быть именно таким, ради блага и спокойствия близких. Но бурлящая кровь, плотно закрытая в сосуде общественной морали, все равно иногда выкипала вспыльчивостью и раздражением. А нередко и чудовищной тоской, медленно выжигающей сердце, которое хотелось самому поджечь, чтобы оно сгорело уже быстрее. С годами чувства и эмоции, не имеющие возможности вылиться в благочестивом обществе, все глубже уходили внутрь и затихали. Живя нормальной человеческой жизнью, Семенычу порой казалось, что он существует на кладбище кукол, которыми кто-то поиграл и бросил, а потом достанет и будет опять дергать за ниточки совести, ответственности и навязанных стереотипов.