— Господин и госпожа Корневы? Роман Михайлович и Аделаида Генриховна, если не ошибаюсь? — градоначальник подобрался как-то незаметно. Оставалось только вежливо кивнуть, подтверждая, что тот обратился к ним правильно.
— Порохов, Владислав Сергеевич, градоначальник. Виноват, у меня как-то не было возможности познакомиться с вами раньше, с удовольствием исправляю эту мою оплошность.
Порохов чокнулся своим бокалом с Корневым и его супругой, лишь слегка пригубив шампанское. Оно и понятно — первому лицу города надо проявить внимание ко всем гостям, и если бы каждый раз он отпивал хотя бы по глотку, то вполне мог набраться до состояния, недопустимого для человека в форме вообще, а для администратора такого ранга в особенности.
— В Тюленеве не так много георгиевских кавалеров, — градоначальник повернулся к Корневу вполоборота, чтобы не проявлять неучтивость, отворачиваясь от супруги собеседника. — Прошу простить, Роман Михайлович, я просто обязан был выразить вам почтение, как только вступил в должность. Тем более что вы и на новом поприще проявили исключительную храбрость, — глазами Порохов показал на германский бронзовый крест. — Я искренне рад, что такие заслуженные воины украшают сегодня наш прием.
— Спасибо, — Корнев от души пожал протянутую руку градоначальника. — Но вам просто было бы нелегко меня найти. Я все время в полетах, вот только недавно стал чаще бывать дома.
— Очень рад и знакомству с вами, Аделаида Генриховна, — переключился Порохов на прекрасную половину супругов Корневых. — Как рад и тому, что вы теперь работаете в нашем городе.
— Я тоже рада. Тюленев — лучший город на свете, потому что отсюда родом мой муж, — вместе с этими словами градоначальник получил лучезарную улыбку.
— Совершенно с вами согласен, Аделаида Генриховна, — воздев бокал кверху, чтобы снова не чокаться, Порохов откланялся и отправился проявлять внимание к другим гостям.
Корнев про себя усмехнулся. Да уж, Аделаида Генриховна. Сейчас он уже привык, что его жену называют именно так, а первое время было несколько необычно. Вообще-то при рождении она получила имя Адельхайд, что для немецкой девочки вполне нормально. Но когда она сменила фамилию Бюттгер на Корнева и стала жить в Тюленеве, имя для удобства общения изменили на более привычный для русских латинизированный вариант, да добавили отчество. Получилось и удобно, и вполне себе благозвучно. Данное при крещении в православие имя Евгения[1] как-то в повседневной жизни не прижилось и употреблялось только в церкви. Ну а для самого Корнева и его родни она так и оставалась Хайди[2], как сама представилась Роману при первом знакомстве[3].
Первое время после свадьбы Корнев периодически возил жену с Александрии на Райнланд и обратно. Хайди училась в Ариенбургском университете на так называемом интенсивном обучении, чередуя две недели очного обучения с тремя неделями выполнения заданий дома. А потом в женской гимназии, где преподавала русский язык старшая сестра Романа Ольга, одна из преподавательниц немецкого сильно разбилась с мужем на гравилете и надолго попала в больницу. Тогда Ольга и предложила Хайди поработать в гимназии, резонно заметив, что ей нет особого смысла учиться в Райхе на преподавателя русского языка, если она собирается жить в России. Зато преподавать в России немецкий язык — совсем другое дело. Хайди, бедная, потом долго переживала, что такая умная и резонная мысль своевременно не пришла ей в голову. Тут и Владимир, муж Ольги, преподаватель математики в Александрийском университете, подсказал, что Хайди может учиться у них по такой же схеме. Новые формы обучения, если они эффективно работали, русские и немцы активно заимствовали друг у друга, поэтому Хайди могла точно так же учиться здесь, да еще и по персональному графику с учетом своей работы в гимназии. Конечно, за такой личный график надо было платить, но по вполне приемлемым расценкам. Документы об образовании своих граждан Российская Империя и Арийский Райх взаимно признавали, поэтому из Ариенбургского университета в Александрийский Хайди перевелась без проблем. А затем, как жена русского офицера, очень быстро оформила, наконец, русское гражданство и получила работу во второй женской гимназии Тюленева.
Понятно, что на работу Хайди взяли в порядке исключения и в силу сложившихся обстоятельств. Нагрузку Аделаиде Генриховне дали небольшую, только в старших классах, где проще работать, не владея специфическими навыками, необходимыми в преподавании ученицам помладше. Однако и это помогло руководству гимназии разгрузить остальных преподавательниц, так что госпожа Корнева на новом месте пришлась очень кстати. Преподавание у Хайди пошло неожиданно легко, отношения с коллегами сложились неплохие, старшеклассницы Аделаиду Генриховну быстро полюбили, в общем, все было отлично. А что нагрузка небольшая и зарплата соответствующая, так для студентки и это неплохо. Радовало и то, что директор гимназии подписала представление новой учительницы к первому классному чину[4], который, строго говоря, полагался только учителям с соответствующим образованием. Если представление утвердят, то в новом учебном году петлицы форменного кителя Аделаиды Генриховны Корневой получат по витому золотому шнуру и серебряной звездочке[5]. Впрочем, и с простыми золотыми галунами внеклассного специалиста Хайди на приеме у градоначальника бедной родственницей никак не смотрелась — все же внутренняя корпоративная солидарность в учительской среде развита куда сильнее, нежели чинопочитание.
День определенно получился хорошим. Прямо с того самого момента, когда Роман зашел за Хайди в гимназию. Давненько Корневу не приходилось бывать этаким центром всеобщего внимания, хе-хе, да и Хайди тоже. Большого труда стоило не улыбаться до ушей, когда до тех же ушей долетал восхищенный шепот гимназисток. Хайди даже пошутила насчет ревности, но потом с неистребимой немецкой практичностью отметила, что так даже лучше. Потому что в глазах учениц она теперь заметно повысила свой статус (жена офицера-героя — это вам не просто молодая учительница!), а значит, и учиться у нее они будут более старательно.
Да… Разумеется, такой хороший день нужно было хорошо и закончить, тут у них с женой никаких разногласий не возникло. Домой с приема Роман и Хайди возвращались, хитренько поглядывая друг на друга в предвкушении всего самого приятного, что может быть у влюбленной пары, а дома буквально накинулись друг на друга. Весь вечер вместе с половиной ночи они провели в самых разнообразных приятных телодвижениях, наконец, закончившихся сладкой усталостью и тихой дремой, готовой вот-вот перейти в крепкий здоровый сон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});