Читать интересную книгу Ньювейв - Миша Бастер

При этом, начав со стиляжничания и твистов, все требовало развития. Карьерно как-то развивать городскую эстетику могли немногие. Здесь уже играли роль и образованность, и накопленный опыт. Уличные маргиналы, опирающиеся на свой личный опыт и безграмотность, в определенный момент достигшие какой-то своей высшей точки тусовочного развития, далее развиваться не могли. В этом плане более перспективными оказались люди с предпринимательскими навыками, именуемые в нашем городе мажорами. Они так же активно интересовались всем современным, но способности и возможности у них были несколько иными. И не удивительно, что немалое количество этих людей конвертировали свои знания в капитал и стали состоятельными людьми.

Остальные же массы поклонников неформальной моды утоляли свой информационный голод, и рок в СССР во многом был отправной точкой ко всему остальному.

М. Б. При этом, выйдя из соцреального забытья, тут же попадали в рок-н-ролльное, отягощенное различными видами саморазрушения. Хотя многим из немногих эта встряска помогла встать на новые жизненные рельсы, ну да не суть.

Р. 3. Да, а остальные, не будучи творческими личностями, попадали в зависимость от нарождающейся рок-индустрии и в итоге оказывались на обочине событий, когда волна схлынула. Художники же от рока не зависели, хотя и были вовлечены в околомузыкальные события и активно помогали развитию процесса. О кино и анимации на самом начальном этапе никто не помышлял, но вскоре состоялось и это. Формирование же молодежных групп семидесятых шло вокруг людей, которые в то же время как пели про «город золотой», этот же «город» для себя и строили (смеется).

Хипповско-битнические образования имели свою иерархию, и в рамках этих взаимоотношений формировалась рок-культурка, которая обрастала толпами поклонников и тусовочными местами.

И, конечно же, множество людей панически сторонились труда. Так пришла идея с журналом «Труд», когда разные люди начали себя творчески проявлять в системной связке «Сайгон» – Рок-клуб. Люди стали подтягиваться друг к другу, но не было какого-то общего проекта для объединения. Тогда что могло быть помимо внешнего вида и меломании? Самиздат и группы, вокруг которых что-то внятное могло бы происходить. И в 84 году наступил момент, когда уличные тусовки начали как-то рассыпаться, и нужно было дать какую-то объединительную тему, в первую очередь для мужской части тусовщиков. Девушки, они как-то по совсем особым принципам стусовывались. Вот так и возникла группа и журнал. Причем именно этот год стал очередным витком оголтелой самодеятельности с достаточно серьезным продолжением. И не только в Питере. Видимо, у молодых людей накопилось столько безответных вопросов, что жажда получить на них ответы или озвучить свое видение зашкалила барьер сдерживания.

В компаниях же шло обсуждение и генерировались какие-то идеи. Но только люди с оперативной реакцией и способные быстро усваивать информацию могли воплотить эти идеи в жизнь. Тот же Антон, будучи заметной фигурой в тусовочном мире, общался с различными группами и был всегда достаточно информирован. Именно вокруг него сформировался «Тедди бойз» клуб, участники которого достаточно ярко простиляжничали пару лет. И мы с товарищами стали развиваться в области индустриальной стилистики. Конечно, идеи рождались в общении, но кто-то должен был внятно формулировать. И таких людей было мало. Зато было много тех, кто перемещался попросту в сомнамбулическом состоянии, одурманенный либо пропагандой, либо какими-то препаратами. Причем пьянство не было регулярным и перемежалось с какими-то перманентными забавными поисками партеров по сексу, чем, например, знаменит ленинградский Невский и «Катькин сад» 80-х. Такая вольная туристическая атмосфера.

В принципе, так было всегда, но на тот период нашлось достаточно понимающих людей, осознавших, что все, что можно сделать, можно сделать самостоятельно. И из таких самостоятельных людей складывалась не только творческая прослойка. Большинство состоявшихся людей нынешнего периода – это те люди, которые вышли на старт своей личной истории тогда. При первом же выяснении, что оценки и мироощущение совпадают, люди коммутировались, и дальнейшее общение велось в рамках взаимоизучения как среды, так и участников событий. Как говорил Эммануил Кант, способность интеллекта – это способность мыслить абстрактно. Для меня особым родом разочарования в некоторых людях было, когда обнаруживалось, что за фасадом стилевых знаний, жажды удовольствий и куража ничего не обнаруживалось. Интересней были компании, в которых что-то бурлило, был смысл и производился продукт.

Сначала приходило осознание, потом внешний вид, общение. И люди в стремлении выдать какой-то продукт, самостоятельно шлифовали свои способности и таланты. До этого все происходило в рамках институций и каких-нибудь хобби. Причем институции, естественно, не понимая, как и неформалы, что происходит вокруг, ставили возможные препоны для подобных инициатив. Ценз, литовки, саботаж – все это не ново и постепенно возвращается сейчас. Когда сложился такой кружок вокруг самиздата «Труд», появилась идея сделать одноименную группу для озвучивания реалий. Причем никто не планировал какое-то концертирование, просто играть какой-то инструментал, как «Джунги», не было ни опыта, ни желания. Нужны были тексты, и возникла идея компиляций газетных заметок и не менее компилированной музычки.

Стоит отметить, что в это время активно использовалось звукоизвлечение и звукоснимание. Тут и изобретение «утюгона», приспособления для звукоизвлечения из утюгов, которое на самом деле придумал не Тимур, а Антон Тедди, просто все это шло в русле «нолевиков». Был еще инструмент «капельница», задействованный в «Поп-механиках», да и «Новые композиторы» уже в перестроечный период бегали по городу и снимали звуки со всего подряд, а потом это все микшировалось. Звукосниматели подносились ко всему, что издавало звуки или кто-то их сознательно извлекал. Лазили по всяким цистернам и шумели.

М. Б. Можно сказать, заря советского индастриала в это время уже взошла. «Братья по разуму» уже вовсю писали альбомы, Юра Орлов активно экспериментировал, да и панк как таковой уже вовсю скрежетал. «ДК», как и Алекс, в этом же году разродились как бы панковским альбомами с включением закольцовок из соцарта.

Р. 3. Опять же Алекс, талантливый энергичный человек, выдававший интересный музыкальный продукт. Но им никто не занимался. Это был нерентабельный товар для тогдашних аудиопроизводителей, потому что мало того, что радикальный для того периода, так еще и настоящий. А дельцам нужна была эстрада. Это сейчас панковские клоны идут на ура, а тогда подобных проявлений сторонились многие. Тропило в 80-х общался с Алексом, но продолжения не получилось, хотя под конец 20-го века его тоже пытались вписать в эстрадную волну. Хороший человек был, свободолюбивый и неуправляемый в хорошем смысле. Но в ситуацию не вписался. У нас же всегда было тяготение к городской культуре с элементами индустриального сюра. Взяли для текстов газетные вырезки и положили на шумовой почти фон. Такое индустриальное пересмешничание. И вот когда это произошло, и мы с замикшированными заметками из советской прессы приперлись в «Рок-клуб», произошла памятная встреча с «рок-неформалом» товарищем Рекшаном, который занимал полукомсомольскую должность литовщика текстов. Товарища перемкнуло на первой композиции из 13-ти, которая называлась «Неофашисты активизируются». Там шла целая волна выявления пороков зарубежной жизни, и песня состояла из текста заметки по поводу мюнхенских неофашистов, под который был подложен якобы стук пивных кружек (смеется).

Остальные «музыкальные заметки» сквозь «кипит наш разум возмущенный» не проскочили вовсе, но тут же мы были обвинены в фашизме и плагиате, хотя до сих пор меня мучают сомнения, что Владимир хотя бы сейчас уяснил, что в стране, ворующей иностранные музыкальные рифы и печатающей советские пластинки зарубежных исполнителей, авторское право было советское, – то есть «все вокруг колхозное, все вокруг мое» (смеются).

Думаю я так, потому как даже в своих назидательных опусах он отметил этот эпизод, лишний раз расписавшись в собственной непроходимости и каком-то патологическом самоуглублении в рамках руководящей линии партии. А подобный сорт людей, в чьи задачи входило держать нос по ветру, не понимают, что будили и будят того зверя, которого сами же ждут и желают увидеть. Тогда было модно писать про фашистов, как сейчас про скинхедов, вот и выковырял себе изюминку для графоманства…

А про адекватную ответственность за последствия подобных статей, думается, речи заводить и не надо. Вкратце, все это «добровольное стукачество» вылилось во внимание более чем настороженного госаппарата и обернулось жестким прессингом как на тех же музыкантов, так и на уличных неформалов. Музыкантам запретное позерство в это период было выгодным, а субкультуры… Субкультуры были уже другими, не хипповскими, что наши рок-руководители попросту прощелкали. Ну а кроме этого эпизода каким фашизмом Рекшана потешили?