Ульпий командовал одним из самых знаменитых легионов римской армии — Десятым легионом Пролива (
Legio Х Fretensis). Веспасиан поручал ему важнейшие дела. Так, легион Траяна овладел сильнейшим образом укреплённым городом Яфой. Причём Траян хитроумно и расчётливо сумел уступить честь победы присланному к нему в поддержку с небольшой частью войск Титу. Этим он явно завоевал расположение обоих Флавиев. В сражении с иудеями близ города Тарихеи у Генисаретского озера Траян с отрядом в 400 всадников помог Титу одержать победу, но на часть лавров победителя предусмотрительно не стал претендовать. Когда же Веспасиан обнаружил наконец императорские амбиции и бросил вызов только-только утвердившемуся на Палатине Авлу Вителлию, Марк Ульпий Траян решительно стал на сторону Флавия. Веспасиан достойно оценил верность боевого соратника, и уже в 70 году (первый год правления Флавия) Траян удостаивается звания консула, пусть и не дающего никакой реальной причастности к власти в имперском Риме, но всё равно почётнейшего. Оно ведь было предметом честолюбивых мечтаний римской знати! Главное же, Траян стал наместником провинции Каппадокия на востоке Малой Азии. В 74 году он был включён Веспасианом и Титом в ряды патрициев, а затем император доверяет ему наместничество в важнейшей провинции римского Востока — в Сирии, где под его началом четыре легиона, то есть не менее сорока тысяч воинов. Назначение оказалось весьма своевременным: в том же году очередной раз обострилась обстановка на парфянской границе, откуда римским владениям угрожало вторжение этих воинственных соседей. Новый наместник замечательно быстро уладил ситуацию, используя и военную силу, и свои дипломатические способности. Довольный Веспасиан осчастливил Траяна триумфальными почестями — не самая частая награда для военачальника. Её можно было заслужить только очень значимым для Рима успехом. Любопытно, что в том же 75 году, предшествующем году рождения нашего героя, начинается серьёзная военная служба 22-летнего сына наместника Сирии Траяна — полного тёзки своего отца Марка Ульпия Траяна. Именно этому человеку предстояло сыграть важнейшую, лучше сказать, решающую роль в судьбе ещё не появившегося на свет Публия Элия Адриана.
В 75 году Траян-младший стал, не без протекции, думается, своего уже весьма именитого отца, трибуном-латиклавием, то есть главным трибуном легиона. Такая должность открывала способному (или особо покровительствуемому молодому римлянину) дорогу к должности легата легиона, к званию сенатора. Здесь, похоже, совпали оба случая.
Подробности дальнейшей жизни Марка Ульпия Траяна-отца нам, к сожалению, не известны. Но Траян-сын знает о появившемся у него двоюродном племяннике и будет, к счастью, очень небезразличен к его семье. Родство, общие корни, не только провинциальные (Италика), но даже италийские (Траяны были родом из Умбрии, области Средней Италии, соседней с Пиценой), сыграют значительную роль как в частной судьбе новорожденного Публия Элия Адриана, так и всей Римской империи. Траяны, а вслед им и Адриан — это представители той самой общественной группы выходцев из потомков колонистских семей в римских провинциях, которые, по словам великого английского антиковеда сэра Рональда Сайма, обладали необычайной пробивной силой. Эти люди во II столетии достигнут высшей власти и обеспечат Римской империи самый блистательный, самый успешный, самый просвещённый век в её полутысячелетней истории. Одним из таких людей и суждено было стать нашему герою.
Пока же впереди у него три жизненных периода, когда он будет именоваться сначала puer (до семи лет), в следующем семилетии infans, и, наконец, семилетие, когда он достигнет зрелости — iuvenis. По-русски это справедливо было бы перевести и назвать: детство, отрочество, юность.
Итак, через какие этапы детства, отрочества и юности предстояло пройти нашему герою? Через те же, что проходили все его сверстники-римляне. В первую очередь, разумеется, римляне из благополучных семей.
Первые годы жизни римских детей проходили «In gremio ac sinu matris educari», что означало «Быть воспитанным на груди и лоне матери»[10]. На исходе первого семилетия, обычно с шести лет, начиналась учёба. Здесь надо помнить, что у римлян к обучению детей грамоте отношение было самое серьёзное даже в низших слоях общества. Степень грамотности среди собственно римского населения, включая население романизованное, была исключительно высокой. Неграмотных в Риме практически не было. Малообразованных, полуграмотных, как в любом человеческом обществе, во все времена хватало. Но полная неграмотность исключалась. Надо сказать, что до уровня распространения грамотности в Риме постримская Европа приблизится лишь спустя почти полтора тысячелетия после гибели Западной Римской империи. В Западной Европе полная грамотность населения будет достигнута во второй половине ХIХ века (первая европейская территория сплошной грамотности — Чехия, с 1864 года), а на востоке и юго-востоке Европы только в первой половине ХХ века. И во всех случаях здесь понадобились самые серьёзные усилия со стороны государства.
В Риме не было государственных программ по образованию населения. Государство воздерживалось от какого-либо вмешательства в дело просвещения народа. Со стороны государства не было ни поощрения, ни запрещения, ни даже надзора за образовательным процессом в империи[11]. Дело образования находилось сугубо в частных руках. Каждый желающий мог открыть свою школу, стать учителем. Для этого не требовалось никаких разрешений, полностью отсутствовали любые формальности. И вот при всём этом в Риме естественным образом сложилась трёхступенчатая система образования, для той эпохи замечательно эффективная и, главное, встречающая полное общественное понимание.
Как же она функционировала на практике? Первая ступень, в современном понятии начальное образование, носила название ludus. Это слово имеет много значений. Оно может означать игру, забаву, но важнейшее его значение — именно начальная школа. Ludus возглавлял ludi magister. Он, как правило, принадлежал к низшим слоям общества, очень часто таковыми были либертины (вольноотпущенники). Непосредственным обучением занимался собственно учитель, именовавшийся grammatist, он же literator. «Литератор», понятное дело, не от слова «литература», но от слова litera — «буква». В таких школах занимались вместе мальчики и девочки. Женская грамотность в Риме не отставала от мужской. Специальных школьных помещений не существовало. Ludi magister находил для занятий места на площадях, в портиках, в общественных садах, на набережных. Обучение, разумеется, было платным, но при этом общедоступным по цене. Люди зажиточные, выходцы из семей почтенных, представители знати в такие школы детей своих, понятное дело, не отдавали. Их отпрыски занимались на дому, где их учил literatus или paedagogus. Обычно это был образованный раб. Справедливо будет полагать, что маленький Публий не бегал на учёбу в какой-либо портик, но занимался с домашним учителем. Судя по результатам, тот был знающим и в ребёнке встретил прекрасного ученика.
Чему же учили в той школе? Читать, писать и считать. Заучивали наизусть некоторые стихи и тексты, имевшие нравоучительный смысл. В стихах чаще всего звучали строки Вергилия, из нравственно-поучительных изречений привлекались в основном те, что составил знаменитый Марк Порций Катон Старший. Собственно, в этом и заключалось первоначальное обучение.