Читать интересную книгу Синергетика как феномен постнеклассической науки - Владимир Аршинов

Глава 1.

Синергетика как коммуникация

1.1 Личностное знание: самоинтерпретация гештальта

«Что такое синергетика?» — так называлась ставшая теперь классической статья Ю.А.Данилова и Б.Б.Кадомцева, написанная почти 20 лет назад. Но и сегодня вопрос «что такое синергетика?» звучит интригующе. И сегодня мы, поразмыслив, склонны согласиться с предложенным тогда авторами нестандартным, постнеклассическим, как сказали бы мы сейчас, определением синергетики как наилучшим из всех до сих пор предложенных [59].

Сославшись на Мандельштама, начинавшего свои знаменитые «Лекции по теории колебаний» словами о ненужности и бесплодности стремления к точным определениям в контексте проблем нелинейной теории колебаний, Данилов и Кадомцев «определили» синергетику как одно из, возможно далеко не единственное, значение X некоторой «X-науки», понимая под последней «пока еще не установившееся название еще не сложившегося научного направления, занимающегося исследованием процессов самоорганизации и образования, поддержания и распада структур в системах самой разной природы (физических, химических, биологических и т.д.)».

Способ определения синергетики как задаваемого контекстом открытого вопроса, контекстом, с самого начала ориентированного на диалог, был, несомненно блестящей находкой авторов. Сейчас все более отчетливо видно, что именно этот способ наиболее «конгруэнтен» стилю присущего синергетике нелинейного мышления, характерному для нее «циркулярному отношению к предмету» (Н. Луман) [79, 238], а также, что принципиально важно, — той «автопоэтической реальности» (Варела, Матурана) [267, 269, 246] которая синергетикой порождается. Здесь уместно сослаться на известную гравюру голландского художника Мориса Эшера «Рисующие руки», на которой изображены руки, рисующие друг друга таким образом, что начало процесса неизвестно, так что вопрос о том, какая рука более реальна, не имеет смысла.

Имеет смысл подробнее остановиться на контексте определения синергетики. Вначале, до «точки бифуркации», мы последуем по пути Данилова и Кадомцева, отмечая его, как это и принято, традиционными кавычками. «Что означает «синергетика»? Синергетика — лишь одно из возможных, но далеко не единственное значение X. Термин «синергетика» происходит от греческого «синергейя» — содействие, сотрудничество. Предложенный Г.Хакеном термин акцентирует внимание на согласованности взаимодействия частей при образовании структуры как целого...» Однако «большинство существующих ныне учебников, справочников и словарей обходят неологизм Хакена молчанием. Заглянув в энциклопедии последних изданий, мы с вероятностью, близкой к единице, обнаружим в них не синергетику, а «синергизм». «Фигура умолчания», — еще раз подчеркивают авторы, — объясняется не только новизной термина «синергетика», но и тем, что Х-наука, занимающаяся изучением процессов самоорганизации, возникновения, поддержания, устойчивости и распада структур самой различной природы еще далека от завершения и единой общепринятой терминологии (в том числе и единого названия всей теории) пока не существует».

Авторы видят тому по крайней мере две причины. Во-первых, это «темпы развития новой области, переживающей период «бури и натиска». Они таковы, что «не оставляют времени на унификацию понятий и приведение в стройную систему всей суммы накопленных фактов...» И, во-вторых, исследования новой области, ввиду ее специфики ведутся силами и средствами многих современных наук, каждая из которых обладает свойственными ей методами и сложившейся терминологией. Параллелизм и разнобой в терминологии и системах основных понятий в значительной мере обусловлены также различием в подходе и взглядах отдельных научных школ и направлений и в акцентировании ими различных аспектов сложного многообразного процесса самоорганизации».

Здесь, в порядке комментария, с позиции «20 лет спустя», стоит заметить, что и сейчас синергетика далеко не всегда присутствует в очередных последних изданиях энциклопедий и справочников, хотя говорить о том, что сам термин «синергетика» нов, уже вроде бы не приходится, поскольку прошло вполне достаточно времени для того, чтобы «унифицировать понятия и привести в систему всю сумму накопленных фактов».

Думается, что плюрализм, многоликость синергетики есть неотъемлемая ее особенность, причем особенность вовсе не временная и преходящая, обусловленная лишь тем, что синергетика становиться. Ее многоликость –свойство самой науки эпохи постмодерна, науки, находящейся на постнеклассическом этапе своего развития. Ее многоликость обусловлена многоликостью вовлеченных в познание процессов самоорганизации отдельных школ, направлений и дисциплин. Конечно, сложность познавательной ситуации вызывает напряжение, надежду и ожидания на ее упрощение на основе нахождения неких фундаментальных унифицирующих принципов.

При этом такие ожидания явно или неявно проистекают из веры в возможность становления некоей парадигмы «внешнего наблюдателя» или, точнее, метанаблюдателя. Однако именно такая возможность самой синергетикой в принципе отвергается. Именно этот тезис я и буду далее во всех его вариантах и оттенках обосноввывать.

Вообще говоря, это не означает, что в синергетике находит свое новое оправдание релятивизм.Она оправдывает разнообразие научных направлений, научных теорий, моделей, подходов, стимулирует отход от такого видения проблемы, в соответсвии с которым разнообразие моделей, теорий, подходов рассматривается как нечто негативное и подрывающее науку как единое целое.

Более того, синергетика переоткрывает заново (переоткрытие вообще одна из характерных ее особенностей) свойственное развитию науки на всех этапах ее исторической эволюции разнообразие. Как подчеркивает известный современный философ науки Ян Хакинг, «начиная с 1840 года каждый год только в каждодневной физической практике используется больше (несовместимых) моделей явлений, чем их использовалось в предыдущем году». И далее он делает парадоксальный на первый взгляд вывод: «Идеальной целью науки является не единство, а величайшая множественность» [162].

В некотором смысле, который, как я надеюсь, будет ясен из последующего изложения, синергетика находится «по ту сторону» традиционных дихотомий, в частности таких, как дихотомия «относительное-абсолютное», «внешнее-внутреннее», «естественное-искусственное». Этот перечень будет пополнен и рассмотрен подробнее в дальнейших разделах работы. Пока же отметим, что синергетика, оправдывая множественность, вовсе не против единства науки. Более того, она выступает в качестве претендента на роль интегратора естественнонаучного и социогуманитарного знания. В самом деле, синергетика осознается как междисциплинарное направление.

Вот что пишут по этому поводу Данилов и Кадомцев: «В отличие от большинства новых наук, возникавших, как правило, на стыке двух ранее существовавших и характеризовавшихся проникновением метода одной науки в предмет другой, Х-наука возникает, опираясь не на граничные, а на внутренние точки различных наук, с которыми она имеет ненулевые пересечения: в изучаемых Х-наукой системах, режимах и состояниях физик, биолог, химик и математик видят свой материал, и каждый из них, применяя методы своей науки, обогащает общий запас идей и методов Х-науки» [59].

Таким образом, синергетика — наука, где «контактная» сфера деятельности — контакты разных дисциплин. Но это звучит немного загадочно. В самом деле, что мы можем сказать об этих контактах, областях «ненулевого пересечения»? Кажется ясным, что сформулированный в таком виде вопрос требует уточнения, контекстуализации. И уточнения прежде всего в отношении той позиции, из которой он задается. Очевидно, что физик, биолог, химик и математик действительно видят «свой материал», видят с точки зрения своей дисциплины, под углом присущего ей подхода, ее концептуальной перспективы. Здесь уместны и такие выражения как «горизонт», «парадигма» и т.д. Очевидно также, что это видение есть динамически стабильный процесс, и опирается он на достаточно устойчивое интерсубъективное согласие. Кроме того, это видение селективно, определено целостным набором предпосылок, установок, ценностных норм, наконец, используемым языком.

В то же время, нам трудно уйти от признания того факта, что это видение имеет одновременно и глубоко личностный характер и опирается, как это убедительно показал М.Полани, на молчаливое, неартикулированное, неявное знание [120]. Перечисленные выше фигуры физика, биолога, химика, математика — список можно продолжить вплоть до фигуры социолога и философа — это не просто по-разному названные субъекты познавательной деятельности, имеющей общее название «наука». Это субъекты, личностно вовлеченные в тот социокультурный исторический процесс, который наукой называется. Я пока воздержусь от разговора о том, что наукой называется, а что нет. Проблема демаркации границ науки, конечно, важна, но не сама по себе, а всегда под углом вопроса, для чего и во имя чего она становится. То же самое касается и междисциплинарных границ на всех уровнях, включая границу между естествознанием как наукой о природе и знанием гуманитарным. Достаточно вспомнить об осуществленном еще в 1912 году Виндельбандом жестком разграничении наук на номотетические (естественные) и идеографические (гуманитарные). Или об аналогичных попытках разграничить науки о живом — биологические — от наук неорганических, прежде всего физических.