Читать интересную книгу Путин — «приемный» сын Ельцина - Сергей Платонов

И только когда в глубинах народной жизни произойдет осознание, а за ним и убежденность элиты, что сила власти — в чистоте ее получения (легитимности) и что твердая власть и умеренная либеральная политика вполне совместимы, тогда и проявятся кандидаты в «цари», одному из которых будет суждено начать с чистого листа. Не просмотреть бы рождение героя. А чтобы не ошибиться и не принять воробья за орла, надо судить, как задолго до нас сказано, не по словам и обличью, а по делам его. Только при таком условии можно будет избежать нелепой и трагичной ситуации, когда десять лет страной правил президент-чемпион, установивший два постыдных рекорда: не исполнил ни одного своего обещания и с особым ель-цинизмом «изнасиловал» страну и Конституцию. Даже название стране дал двойное. Так в Конституции и записал: «Российская Федерация — Россия». Такого прецедента мир не знает. И герб в виде византийского орла двуглавого восстановил. И чем это серп с молотом ему не угодил? Очень даже богоугодные инструменты. Недаром сказано: «Труд есть форма служения Богу».

Популярность Ельцина с 90 процентов вначале президентства в конце еле дотягивала до 10 процентов. При такой оценке ельцинского правления фамилия Хайрул-лин была бы для молодого Бориса несравненно достойнее. И при желании он может легко, в отличие от страны, в любое время взять отцову фамилию. Хотя, конечно, человек красит фамилию, а не наоборот. Пусть сам решает.

Другое дело — страна. Здесь все сложнее. Наверное, вначале она должна сама поменяться, в смысле население ее народом стать, а уж потом можно подумать об отказе от двойного названия и двуглавой птицы-герба? Или все-таки следует начать с изменения «фамилии» страны? Тут как курица с яйцом. Что первее, поди разбери. Ясно только, что с таким раздвоением страна полнокровно заживет не скоро. Так и будет оставаться полудемократией, полурынком, полуфедерацией. Полуазией и Полуевропой. Может, возвратиться к истокам, то есть к древней фамилии-названию? А что? Звучит неплохо — Республика Русь!

Клятва на кресте

Такой публики зал заседаний Большого Кремлевского дворца в своей истории еще не видел. Благости, единства и непременного почитания президиума, какие были еще вчера, не стало вмиг. Приехавшие со всей России депутаты постоянно вскакивали с мест, кричали, бегали по длиннющему залу. Все что-то доказывали, но никто никого не слышал. Многие часами простаивали в очереди у расставленных в проходах микрофонов. Это для глаз избирателей. Ведь заседания передавали в прямом телеэфире. Так что дурь и достоинства любителей пиара были видны всем желающим.

Волны перестройки, после долгих лет застоя, вынесли на поверхность политической жизни самую разномастную публику. Раньше отбор кандидатов в депутаты проходил в благоговейной тишине кабинетов парткомов — единственной и правящей КПСС. Отбирали согласно спущенным сверху квотам: столько-то мужчин, женщин, молодежи, среднего и старшего возраста, рабочих, крестьян, интеллигентов, членов партии и беспартийных. Как видим, чистой демократией и не пахло (теперь тоже отбирают, но за деньги в кассу партии и ее большого босса, но это считается реально демократичным). Отобранных кандидатов безо всякой альтернативы «пропускали» через коллективы. Проходили практически все. Но случались и сбои. В одной воинской части вместо рекомендованного командира военные выдвинули и утвердили кандидатом замполита. Казалось бы, какая, в принципе, разница? Оба коммунисты, возраст примерно одинаковый. Так этот случай разбирали на самом верху, в ЦК партии, — система должна работать без сбоев и в режиме партийной демократии. Иначе анархия!

Потом выборы. Тоже без альтернатив. Здесь провалы случались, но только на выборах в местные Советы. Такое происходило также не часто. За порядок на выборах отвечали опытные партработники. Депутатский состав на выходе получался компетентным и, главное, послушным и предсказуемым. Попадались среди них и записные бузотеры. Но эти единицы никого не волновали. Это больше для демократической декорации и развлечения.

Теперь же кандидатов отбирала улица на свободных предвыборных митингах, собиравших самый разноликий народ. Погоду на них делали не передовики производства и представители интеллигенции, как раньше в парторганизациях и трудовых коллективах, а частично занятый или совсем безработный фабрично-заводской люд, выброшенный с закрываемых оборонных и других предприятий, вперемешку с вечно свободными сотрудниками научно-исследовательских институтов, либеральные интеллигенты (позже их назовут гнилыми) и просто праздная публика. Одним словом — толпа! Потом, после выборов, с улиц она в лице своих представителей как бы перемещалась в самые респектабельные государственные залы. Но это — потом…

А тогда, на митингах, все они в момент превратились в знатоков политологии, демократии, политики и экономики. Еще вчера незаметные юрисконсульты, экономисты, заведующие лабораториями различных направлений стали главными претендентами в депутаты разных уровней. Тех, кто призывал к осторожным реформам, сразу отвергали с ярлыком ретроградов. Поддерживали разрушителей. В толпе доминировало мнение, что дорога к лучшей жизни будет короче именно через разрушение прежней. В этом, конечно, ничего рационального не было. Только эмоции. Но этот иррациональный поток был главным и очень стойким. Идти против него решались только самые отважные или политические самоубийцы. На одном предвыборном собрании публика услышала из ответов претендента в депутаты, что он никогда у государства не воровал. И тут же раздались голоса, зачем нам такой: «Если сам не ворует, значит, и нам не даст!» Поддержали кандидатуру одной языкастой дамочки, которая утверждала, что красть у Советского государства, когда «все вокруг колхозное, все вокруг мое», не грех. Кстати, эта дамочка стала главой правительства в одной из бывших советских республик. Сейчас сидит за хищения в особо крупных размерах.

В этой обстановке особенно активными, как и в годы прежних резких перемен, были евреи. Их число в стране к этому моменту сильно сократилось за счет выезда за рубеж. Раз в десять, но на активности оставшихся это не сказалось. Они быстрее других сообразили, что пришло время быстрого доступа к власти и деньгам. Из них потом вышли первые банкиры, популярные депутаты, миллионеры и олигархи. Они же первыми поняли роль СМИ, взяли их под контроль и воспользовались этой мощью для разгрома конкурентов и укрепления своего влияния.

Подняли головы анархисты, сепаратисты и националисты, в том числе русские. Самое неприятное — появились фашисты. И это в стране, заплатившей страшную цену за победу над фашизмом! Немало тех, кто отсидел за чистую уголовщину, пользуясь моментом, требовали реабилитации как жертвы, пострадавшие от режима. Некоторые из них тоже проскочили в депутаты. И были самыми нахрапистыми.

При такой разноголосице обсуждение на съезде народных депутатов любой проблемы превращалось в бесконечные и бестолковые дебаты. О кадровых вопросах и говорить нечего. Пустяковый вопрос о формировании какой-нибудь депутатской комиссии решался несколько дней. Прежде единодушные и дисциплинированные коммунисты, ошалевшие от горбачевской свободы, разбрелись по внутрипартийным фракциям и потеряли нити управления сложной ситуацией. Постепенно тон стала задавать сплоченная группа антикоммунистов во главе с беспартийным академиком, отцом водородного оружия Сахаровым и коммунистом-расстригой Ельциным. Назвали они свою тусовку Межрегиональной депутатской группой. Простенько и, главное, без какой-либо идеологической окраски. Хотя руководящее ядро группы составляли отъявленные антикоммунисты, называющие себя при необходимости демократами. Но для дурачков и идеалистов, каких в жизни немало, она стала хорошей приманкой. Группа разрослась, стала влиятельной, а после скоропостижной смерти Сахарова превратилась в значительный антикоммунистический центр во главе с Ельциным. Да, самым главным антикоммунистом в стране стал не рядовой боец партии, а недавний кандидат в члены Политбюро и член ее Центрального комитета.

… Через несколько дней после начала работы I съезда народных депутатов Межрегиональная депутатская группа собралась обсудить кандидатуру на пост председателя Верховного Совета. Только что съезд изменил устройство государственной власти. Теперь высшим должностным лицом страны становился избираемый съездом этот самый председатель. Странное дело — периодически заседающий съезд постоянному парламенту назначал начальника. Но этот абсурд никого не интересовал. Одни пребывали в эйфории от безвластия и по явному недоразумению называли это состояние свободой. Другие, которые порасчетливее, этим пользовались в шкурных целях. Как тот же Ельцин и иже с ним. Кто-то назвал кандидатуру профессора-юриста из Ленинграда Собчака. Другие предложили Ельцина. И его ореол мученика и страдальца от прежней власти перевесил возникший внезапно и не совсем понятно на чем основанный авторитет профессора. К тому же юрист своим краснобайством напоминал не в меру говорливого Горбачева. Большинство депутатов-межрегионалов поддержало решительного популиста — цековского отступника Ельцина.