«Иду я влажным лугом…»
Иду я влажным лугом.Томят меня печали.Широким полукругомРазвёрнутые дали,Безмолвие ночноеС пленительными снами,И небо голубоеС зелёными краями, —Во всём покой и нега,Лишь на сердце тревога.Далёко до ночлега.Жестокая дорога!
«Закрывая глаза, я целую тебя…»
Закрывая глаза, я целую тебя, — Бестелесен и тих поцелуй.Ты глядишь и молчишь, не губя, не любя, В колыханьи тумана и струй.
Я плыву на ладье, — и луна надо мной Подымает печальный свой лик;Я плыву по реке, — и поник над рекой Опечаленный чем-то тростник.
Ты неслышно сидишь, ты не двинешь рукой, — И во мгле, и в сиянии даль.И не знаю я, долго ли быть мне с тобой, И когда ты мне молвишь: «Причаль».
Этот призрачный лес на крутом берегу, И поля, и улыбка твоя —Бестелесное всё. Я забыть не могу Бесконечной тоски бытия.
«Под холодною властью тумана…»
Под холодною властью тумана,Перед хмурой угрозой мороза,На цветках, не поблекнувших рано.Безмятежная, чистая грёза.
С изнемогшей душой неразрывныВпечатленья погибшего рая,И по-прежнему нежно призывныОтголоски далекого мая.
«Не ужасай меня угрозой…»
Не ужасай меня угрозойБезумства, муки и стыда,Навек останься лёгкой грёзой,Не воплощайся никогда,
Храни безмерные надежды,Звездой далёкою светись,Чтоб наши грубые одеждыВокруг тебя не обвились.
«Я от мира отрекаюсь…»
Я от мира отрекаюсь,Облекаюсь тёмной схимойИ душою устремляюсьВ тот чертог недостижимый,
Где во мгле благоуханий,В тихом трепете огнейВходит бледный рой мечтанийВ круг больных и злых теней.
И к сокрытому престолуС необычными дарамиМы подходим, очи долу,С необутыми ногами,
И приносим жертву Богу,Службу ясную поём,Но к заветному порогуЧеловека не зовём.
Ариадна («Сны внезапно отлетели…»)
Сны внезапно отлетели…Что ж так тихо всё вокруг?Отчего не на постелиС нею мил-желанный друг?
Смотрит, ищет, — и рыдает,И понятно стало ей,Что коварно покидаетОбольщённую Тезей.
Мчится к морю Ариадна, —Бел и лёгок быстрый бег, —И на волны смотрит жадно,Голосящие о брег.
Лёгким веяньем зефираУвлекаемы, вдали,В синем зареве эфираИсчезают корабли.
Парус чёрный чуть мелькает, —И за милым вслед спеша,Улетает, тает, таетАриаднина душа.
«Из мира чахлой нищеты…»
Из мира чахлой нищеты,Где жёны плакали и дети лепетали,Я улетал в заоблачные далиВ объятьях радостной мечты,И с дивной высоты надменного полётаПреображал я мир земной,И он сверкал передо мной,Как тёмной ткани позолота.Потом, разбуженный от грёзПрикосновеньем грубой жизни,Моей мучительной отчизнеЯ неразгаданное нёс.
«Для чего в пустыне дикой…»
Для чего в пустыне дикойТы возник, мой вешний цвет?Безнадёжностью великойБеспощадный веет свет.
Нестерпимым дышит жаромЛютый змей на небесах.Покоряясь ярым чарам,Мир дрожит в его лучах.
Милый цвет, ты стебель клонишь,Ты грустишь, ты одинок, —Скоро венчик ты уронишьНа сухой и злой песок.
Для чего среди пустыниТы возник, мой вешний цвет,Если в мире нет святыни,И надежды в небе нет?
«Этот сон-искуситель…»
Этот сон-искуситель, Он неправдою мил.Он в мою роковую обительЧерез тайные двери вступил, —
И никто не заметил, И не мог помешать.Я желанного радостно встретил,И он сказочки стал мне шептать.
Расцвели небылицы, Как весною цветы,И зареяли вещие птицы,И пришла, вожделенная, ты…
Этот сон-искуситель, Он неправдою мил.Он мою роковую обительБезмятежной мечтой озарил.
«Скоро солнце встанет…»
Скоро солнце встанет,В окна мне заглянет,Но не буду ждать, —Не хочу томиться:Утром сладко спится, —Любо сердцу спать.
Раннею пороюОкон не откроюПервому лучу.С грёзою полночной,Ясной, беспорочной,Задремать хочу.
Дума в грёзе тонет.На подушку клонитГолову мою…Предо мной дороги,Реки и чертогиВ голубом краю.
«Просыпаюсь рано…»
Просыпаюсь рано, —Чуть забрезжил свет,Тёмно от тумана, —Встать мне или нет?Нет, вернусь упрямоВ колыбель мою, —Спой мне, спой мне, мама:«Баюшки-баю!»
Молодость мелькнула,Радость отнята,Но меня вернулаВ колыбель мечта.Не придёт родная, —Что ж, и сам спою,Горе усыпляя:«Баюшки-баю!»
Сердце истомилось.Как отрадно спать!Горькое забылось,Я — дитя опять,Собираю что-тоВ голубом краю,И поёт мне кто-то:«Баюшки-баю!»
Бездыханно, ясноВ голубом краю.Грёзам я бесстрастноСилы отдаю.Кто-то безмятежныйДушу пьёт мою,Шепчет кто-то нежный:«Баюшки-баю».
Наступает томныйПробужденья час.День грозится тёмный, —Милый сон погас.Начала заботаВоркотню свою,Но мне шепчет кто-то:«Баюшки-баю!»
«Запоздалый ездок на коне вороном…»
Запоздалый ездок на коне вороном Под окошком моим промелькнул.Я тревожно гляжу, — но во мраке ночном Напряжённый мой взор потонул.Молодые берёзки печально молчат, Неподвижны немые кусты.В отдалении быстро копыта стучат, — Невозвратный, торопишься ты.Одинокое ложе ничем не согреть, Бесполезной мечты не унять.Ах, еще бы мне раз на тебя посмотреть! Ах, еще б ты промчался опять!
«Ангельские лики…»
Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, — У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий.
Ангел вопрошает:«Бледный отрок, ты откуда?Рано дни тебе наскучили». Отрок отвечает:«На земле мне было худо.Мать с отцом меня замучили».
У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий, — Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий.
«Целый день бранили,Ночью руки мне связали,На чердак свели раздетого, Долго палкой били,Долго розгами терзали, —Вот и умер я от этого».
Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, — У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий.
«Отвори свою дверь…»
Отвори свою дверь,И ограду кругом обойди. Неспокойно теперь, —Не ложись, не засни, подожди.
Может быть, в эту ночьИ тебя позовёт кто-нибудь. Поспешишь ли помочь?И пойдёшь ли в неведомый путь?
Да и можно ли спать?Ты подумай: во тьме, за стеной Станет кто-нибудь звать,Одинокий, усталый, больной.
Выходи к воротамИ фонарь пред собою неси. Хоть бы сгинул ты сам,Но того, кто взывает, спаси.
«Суровый друг, ты недоволен…»