Читать интересную книгу Альфред Великий и война с викингами - Пол Хилл

Приводя в настоящей книге факты из этих источников, я старался читать между строк и объяснять все предвзятые мнения, которые, на мой взгляд, встречаются в оригинальных текстах; однако, с какой бы точки зрения мы ни смотрели на дошедшие до нас свидетельства, всегда остаётся соблазн для альтернативных толкований.

В отношении двух из наших главных источников дело усложняется тем, что они не дошли до нас в оригинальных рукописях. Сочинения упомянутого выше хрониста X в. Этельверда и биографа Альфреда Ассера дошли до нас лишь в списках, сделанных учёными раннего Нового времени. 23 октября 1731 г., в воскресенье, дотла сгорела библиотека известнейшего собирателя древностей Роберта Коттона, перемещённая после его смерти в Эшбернхэм Хаус в Лондоне. В ней хранилось множество ценных рукописей, собранных в разное время после закрытия монастырей Генрихом VIII в 1536 г. От рукописей Жизнеописания короля Альфреда Ассера и Хроники Этельверда остались только мелкие кусочки пергамена.

К счастью, оба сочинения были до этого изданы. Тут, однако, у историков возникают вопросы. Насколько точно эти издания воспроизводят оригинальный текст, и к каким временам относились сгоревшие рукописи? Не являлись ли они позднейшими подделками, которые публикаторы XVII в., не обладавшие нашими знаниями в области палеографии и лингвистики, не сумели распознать?

В случае Ассера ситуация осложняется одним дополнительным обстоятельством. Мэтью Паркер, архиепископ Кентерберийский (1559–1575), и антикварий Уильям Кэмден (1551–1623), переиздавший труд Паркера в 1602 г., добавили к сочинению Ассера фрагменты из других, более поздних текстов, которые они сочли просто иными версиями оригинала. В результате такой «реконструкции» в историю вошли знаменитая легенда о том, как Альфред сжёг пироги, и притязания Оксфордского университета на то, что его основал великий король. С другой стороны, далеко не все исследователи обращали внимание на фронтиспис издания Жизнеописания Ассера, осуществлённого в 1722 г. Фрэнсисом Уайзом, который воспроизводит страницу из тогда ещё существовавшей рукописи, что позволяет датировать её по почерку периодом не позднее XI в.

Учитывая всё это, неудивительно, что многие историки упорствуют в своём недоверии к сведениям, содержащемся в этом тексте. Такой человек, как Ассер, бесспорно, существовал. Король Альфред заметил его в тот момент, когда он пытался возродить духовную и интеллектуальную жизнь разорённого королевства. Ассер прибыл из монастыря Сент-Дэвид в Уэльсе и пользовался большим уважением при дворе. Но его ли слова мы читаем в тексте Жизнеописания? Некоторые особенности указывают на его подлинность: например, английские названия приводятся также и на валлийском, что согласуется с образом валлийского епископа, который писал, сознавая, что его работу будут читать его земляки. Однако Ассер, заявляя, что был другом Альфреда, затрудняется указать верный год его рождения и избегает называть имя жены короля. Это заставило некоторых исследователей предположить, что Паркер опубликовал позднейшую (второй половины X в.) подделку некоего хорошо информированного англосаксонского монаха[2]. С точки зрения нашей темы, однако, это не имеет большого значения. Кто бы ни написал Жизнеописание, оно относится к англосаксонскому периоду, и сведения, сообщаемые в нём о военных походах Альфреда, вполне надёжны. Автор явно опирался на Англосаксонскую хронику, добавив некоторые полезные для нас сведения.

Что касается Этельверда, то его запутанный латинский синтаксис и его собственное происхождение мы прокомментируем в этой книге по ходу того, как будет разворачиваться история Альфреда. Этельверд был примечательным персонажем, сыгравшим достаточно важную роль во время второй волны скандинавских нашествий. Здесь же стоит сказать, что Этельверд, как считается, работал с собственным списком Англосаксонской хроники, где содержались дополнительные сведения, ныне утерянные.

Имеются и другие, гораздо менее надёжные источники. Скандинавские саги пестрят полулегендарными личностями, которые с равной вероятностью могли существовать или нет. Некоторые полностью теряются за окутавшим их легендарным ореолом, другие осязаемы в значительно большей степени. На страницах этой книги присутствуют те персонажи, о деяниях которых говорят как легенды, так и история. Порой мы будем даже отдавать должное необузданному полёту скандинавской фантазии. Мы никогда не узнаем правду о тех мотивах, которые привели сыновей Рагнара Кожаные Штаны в Англию в 845 г. Но то немногое, что говорится в сагах, позволяет вообразить себе поистине захватывающую историю.

Наконец, есть один человек, который, безусловно, заслуживает упоминания в связи с Альфредом, но никогда его не удостаивается. Сэра Джона Спелмана (1594–1643), сына антиквария сэра Генри Спелмана (ок. 1562–1641), часто называют одним из первых биографов эпохи раннего Нового времени. В его работе нет ничего особенно нового, если смотреть на неё глазами современного историка, но порой он находит удивительно точные слова. Лишь по этой причине я включил в книгу некоторые сведения из его латинского труда Жизнь Альфреда Великого, который в 1709 г. перевёл на английский и снабдил обширными комментариями Томас Хирн.

Теперь же давайте шагнём в пламя Эшбернхэм Хауса, чтобы перенестись на несколько сотен лет назад и выйти из огня очага англосаксонской Англии, чтобы выяснить, почему мир короля Альфреда был столь уязвимым для язычников из-за моря.

О династиях и власти

В англосаксонских королевствах, окончательно уничтоженных датчанами, ещё до этого имелись внутренние трещины. Единственное уцелевшее королевство, Уэссекс, не было исключением. В англосаксонской Англии, как и у других германских народов раннего Средневековья, основной формой социальных связей были связи родства, и права на трон обеспечивались принадлежностью к определённому роду. Отношения господства и служения были тем цементом, который скреплял социальную иерархию и который, в теории, обеспечивал права на трон старшего из родичей, который именовался «cyning»[3]. Но в Англии действовала и другая сила. Яснее всего она напоминала о своём существовании в моменты междуцарствия, когда власть от одного короля переходила к другому. Это был уитенагемот.

Англосаксонский уитенагемот[4] был собранием «мудрых мужей», к которым король регулярно обращался за советом. Он состоял из высокопоставленных церковников и могущественных светских властителей, величайшая коллективная сила которых заключалась в их праве выбирать преемника короля[5]. Более того, они также могли низложить короля, как это сделал уитенагемот Уэссекса в 757 г.

Тот факт, что в принципе любой потомок королевской династии мог претендовать на трон, порождал распри между соперничающими ветвями королевского рода. В Англии почти всегда существовала династическая альтернатива действующему правителю. Таким образом, если вы были королём, то секрет долгосрочного успеха — помимо истребления ваших врагов и успешной защиты ваших подданных — заключался в том, чтобы оставаться у власти достаточно долго и обеспечить наследование либо сыну, либо выбранному вами наследнику. Для этого вам пришлось бы вести искусную дипломатическую игру с уитенагемотом[6]. Когда англосаксонские короли добились того, что власть стала действительно переходить от отца к сыну или от брата к брату, результатом стала централизация и власти, которая обеспечивала обществу относительную стабильность. Но реальность хотя бы отдалённо приблизилась к этому идеалу не ранее X в., в период правления сына и внуков Альфреда в существенно изменившейся Англии. И если X в. доказал, что идея о том, что право на трон обеспечивает только кровное родство с правящим властителем, может способствовать укреплению королевской династии, то ситуация на протяжении почти всего IX в. свидетельствовала, скорее, об обратном. Если вы были врагом англосаксонского короля, то всё, что вам нужно было сделать, — это сыграть на соперничестве внутри королевского рода или среди влиятельной знати, хотя это было порой нелегко. Викинги были в этом непревзойдёнными мастерами, и мы увидим, как они уничтожали королевство за королевством. Полезно, однако, задаться вопросом, который, как кажется, может возникнуть у многих: кем на самом деле были викинги?

Феномен викингов

В глазах европейских священнослужителей викинги были живым воплощением пророчества Иеремии, предсказавшего в ветхозаветные времена, что жестокие пришельцы с севера будут свирепствовать и нести разрушения. Их луки и копья не будут знать милосердия. Но на самом деле нападения скандинавов на западные королевства в VIII и IX вв. были не Божьей карой, а вполне земным явлением, результатом действия определённых политических и социальных факторов.