Должно быть, отпустили.
На собственный допрос шла молча. Замки наручников щелкнули, а затем я ослепла, в комнате было непривычно ярко.
Следователя я разглядела лишь к середине разговора, а потом разговор быстро свернулся. Меня не спрашивали ни о чем таком, о чем я не знала. Коротко по делу о моих связях с повстанцами и роли в разоблачении Филиппа.
Следователь ожидаемо гнул линию, что я нарочно позволила преступникам сбежать, но мой аргумент был непробиваемым.
— Со мной был императорский сыщик Ричард Орсо, уж ему то вы верите?
Следователь сухо буркнул что-то и позвал надзирателя.
Только вышла — снова наручники. Свет открытой двери в конце коридора блеснул с надеждой. В следующий миг та дверь громко хлопнула, оставляя меня, мои желания, стремления, амбиции под надежным замком. В государственной тюрьме многоликого Бьорна.
Глава 2. План
"Судьба тасует карты,
играем мы".
Югр Ставский
Бесколесник службы безопасности остановился в нелюдном месте. После двухнедельного заточения напала апатия. Настолько было все равно, куда меня переводят, что когда перед носом мелькнула знакомая дверь кабинета шефа, я даже не придала этому значения. Померещилось, вот и всё.
Не померещилось.
Раньше не замечала, что здесь так светло. От углового столика умопомрачительно пахло пряниками, а на плитке во всю кипятился чайник.
Люди в кабинете суетливо встали, заметались, подставляя мне стул и вручая кружку горячего шоколада. Наручники удивительным образом исчезли, как и надзиратель, что привез меня сюда.
Апатично посмотрела вперед и наткнулась на взволнованный взгляд зеленых глаз.
Откинув кожаный камзол, передо мной присел Рик.
Мой Рик!
Волосы цвета темного шоколада отросли с нашей прошлой встречи, щетина схватила подбородок. Мужчина был зол и нервничал, и неизвестно, что больше.
— С возвращением, — произнес он, сдерживая лавину чувств, что испытывал к женщине перед ним, к мерзкому стражнику за дверью и даже к императору. Это последний всё начал и даже не предупредил, что новый указ коснется абсолютно всех дефектных.
Лорд Ричард Орсо до белых костяшек сжал подлокотник стула.
— Привет, — ответила я и, наконец, осмотрелась. Мы были не одни.
Сидя за рабочим столом, внимания терпеливо ждал шеф. Теодор Виллинью — глава бьорнского отдела по оказанию услуг и член опергруппы по поимке Филиппа и повстанцев.
Я мигом подобралась.
— Спасибо! — выпалила, глядя на шефа. Вступился, освободил, о таком начальнике можно только мечтать!
— Не благодари, — фыркнул шеф и провел рукой по седине. — Стар я стал для бюрократии. Сил нет скакать перед этими чванливыми, заносчивыми… Эх! Обивать пороги суда — не мой конек, потому и вызволяли так долго. Вот, кого надо благодарить, — шеф махнул рукой в сторону Рика.
— Я ничего не сделал.
— Он скромничает, Ричард лично просил императора за тебя и добился успеха в итоге.
— Ага, с условиями.
— Что? С какими условиями? — оборвала я диалог моих жутко скромных освободителей.
Рик сел напротив.
— Учитывая твои заслуги и то, как ты использовала способности дефектных во благо страны, император решил тебя помиловать.
Смешок застрял в горле. Помиловать? Я ничего плохого не сделала, чтобы меня миловать.
Рик поймал мой взгляд и продолжил:
— В дальнейшем император готов выслушать твои предложения о статусе дефектных в обществе. При условии, что ты снова нам поможешь, Ника.
А вот это уже другой разговор.
— Шутишь?! Конечно, помогу!
Апатию как рукой сняло. Я была готова прыгать от счастья — сам император обратил внимание на острую проблему современности. Теперь нужно, чтобы он узнал о бедах дефектных, о травле и презрении, что окутывают нас с самого детства. Император готов слушать! А что взамен..?
— Сфокусируйся на деле, — остановил мой порыв Рик. — Сначала надо доказать ему свою полезность.
Вживую это звучало не так хорошо, как в мыслях. Пусть! Ради этого дня я жила — сделать нечто такое, что поможет изменить позицию власти по поводу дефектных. Осталось только выполнить задание — и всё изменится.
Я подалась вперед.
— Что от меня требуется?
Меня не приняли в опергруппу. Официально шеф оформил все как услугу, где Рик выступал заказчиком. Эта, к слову сказать, "махинация" развязывала им руки.
Рик и шеф имели право выполнять только то, о чем они договорятся на совещании опергруппы. Им нельзя вольничать, принимать собственные решения. Только то, что велит император и то, что совместно решит опергруппа. Я же становилась их свободным козырем.
Козырь, который снова пройдется на грани законного и незаконного. Козырь, которому можно поручить нечто такое, о чем в приличном обществе оперативников лучше промолчать. Козырь, который подчиняется только им двоим. Впрочем, ничего нового, просто услуга, работа как есть.
Делиться информацией мужчины не спешили, ссылаясь на мою усталость и невозможность сейчас принимать взвешенные решения. Обидно? Да. Хоть и сказанное было правдой. В тюрьме я провела две недели: четырнадцать дней без душа, расчески, теплой одежды, вкусной еды. Восполнять невосполнимое поручили Рику. В мгновение ока он привез меня в свой дом в Бьорне и, чтобы не мешать, ушел за продуктами.
Оказывается, в его доме была ванная! Почему я не видела ее раньше? Отмокала, наверное, час. В воду добавила соли и какое-то пахучее масло. Грязь отошла, а тело после ополаскивания нежно пахло лавандой.
Мои вещи никто не трогал — это я поняла сразу. Чемодан в углу покрылся легкой пылью. По инерции схватила недочитанную книгу и внезапно вспомнила, о чем я хотела поговорить с Риком.
— Считаешь, настоящий Даниэль Элварс передал послание? — спросил Рик, когда услышал о моих догадках.
— Не знаю… Когда читаешь детектив, меньше, чего хочется, это играть с писателем в шарады.
— Хорошо, я поищу информацию об этом Югре Ставском. Узнаю, где он живет, чем занимается. Вообще, это хорошая зацепка и единственная, сам я ничего не нашел. У Дана не осталось родственников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его личность.
— Идеальный кандидат, чтобы занять его место, да?
— Не могу поверить, что это произошло на моих глазах! Я ведь видел перемены в Дане, но смахивал все на возраст, на смену окружения. А оказалось, что под маской моего лицейского друга был другой человек.
— Ты не виноват. Это сложно заподозрить. Я бы сама не поверила, если бы не видела собственными глазами.
Мы помолчали.
— Как это было?
— Мерзко, — вспомнила, как рогатая ящерица выпускает язык и присасывается к лицу самозванца, — и страшно.
— Иди сюда.
Рик усадил меня к себе на колени.
— Ты ведь не сбежишь снова? — с подозрением посмотрел на меня.
— Разве я сбегала?
Между мужских бровей появилась морщинка. Кажется, кто-то решил выяснить отношения.