Мусульманские государства мне не нравились в первую очередь заунывно вопящими с минаретов почтенными старцами: «Алилаху Аллаху Акбару». Несколько сот мечетей делали какофонию адской, она преследовала везде, а сливаясь с ором многочисленных ослов создавала неповторимый колорит, не нужно было больше никаких атрибутов, чтобы понять – Азия еще дика и первобытна.
Вещи я распаковывать не стал, достав из сумки диктофон, блокнот и ноутбук, отправился к своему знакомому журналисту, работающему на «Нью-Йорк таймс». Я очень надеялся, что Стив Арт поможет мне выйти на талибов или хотя бы на материал для статьи, достойный публикации. Хотя тот по телефону и пообещал скандальную информацию, но я-то знал – обещать одно, а выполнить обещанное абсолютно другое.
Мне пришлось совершить пешее путешествие, так как свободных денег даже на моторикшу у меня не имелось. По дороге встречались пятиэтажные дома, похожие на те, что в российских городах называют хрущевками. Полуразрушенные, с пулевыми отметинами и выбитыми окнами, на фоне глинобитных хижин, они смотрелись, как остовы цивилизации, побежденные первобытной культурой. Или как Рим после нашествия вандалов.
Я окончательно взмок, пока добрался до посольства США. Однако мне повезло, Стив Арт ошивавшийся там постоянно, и на этот раз не изменил своим привычкам, впрочем, о встрече мы договорились три дня назад, однако работа вроде нашей может сломать все планы в один миг. Увидев меня, Арт расплылся в улыбке, а его три подбородка задрожали. Стив и раньше был не худенький, сейчас же выглядел, словно гиппопотам, вставший на задние ноги. Но голова у него продолжала работать как нужно, судя по тому, что статьи из-под его пера занимали порой разворот «Нью-Йорк Таймс».
– Совсем отощал, Перцефф, – усмехнулся он, пожимая мою руку.
Мы проговорили минут пять о житье-бытье, прощупывая друг друга. Почему-то со старыми знакомыми после долгой разлуки всегда сложно вновь находить общий язык, но не выдержал первым Стив.
– Пошли, перекусим! Там и продолжим, – видимо его подмывало поделиться наболевшим. Через минуту, едва мы вышли из посольства и направились к близлежащей чайхане, приятель заговорил:
– Ерунда твой талибан! Ничего там не выжать! Даже задрипанное издание, и то не возьмет твой материал. Кто про талибан только не писал… О чем еще писать? Тем более тебе, ладно я, делаю, что говорят, но ты-то свободный охотник. Тебе надо что-то действительно важное! А тут… террорист, кто про них сегодня не знает? Никого этим уже не удивишь. И проникали и писали, и про быт, и про жизнь. Про все! Нет… Тут сенсации не выжать.
Вот такого развития событий я не ожидал. Отповедь Стива Арта можно было понять только, как отказ, я едва не выругался от досады и злобы. На секунду даже пришлось закрыть глаза, чтобы окончательно овладеть собой. И видит Бог, если бы не самотренинг я бы сейчас съездил Арту по морде. Он вполне мог сообщить по телефону свои домыслы, а не заставлять меня лететь на последние деньги черт пойми куда.
– Пришли, – кивнул он на чайхану. Я поспешил вслед за ним, желая рассказать собрату по перу, про его маму, которую, кстати, я очень не любил. Он же не замечая ничего, с чванливой пренебрежительностью сделал заказ на двоих, и продолжил, – Дэн… Не обижайся, но действительно помогать тебе – значит погибнуть от рук этих отморозков. Но тема есть!
Важно откинулся на стул и победно усмехнулся. Я выругался про себя. Опять этот шельмец обвел меня вокруг пальца! Знал, что я могу по телефону отказаться, а здесь, когда мне просто деваться некуда, придется участвовать в его очередной авантюре. Самому мне вряд ли удастся выйти на движение талибов и остаться в живых, поэтому послать друга у меня пока не было возможности, слишком я от него зависел.
– На, прочти, это моя статья, – раскрыл он свой ноутбук, который до этого таскал даже не в сумке, а подмышкой.
Я принялся за чтение.
Глава 2. Героин
Крайняя бедность народа почти всегда является преступлением его вождей.
Пьер Буаст
Мы должны отвлечь афганских крестьян от выращивания опиумного мака, необходимо заменить его какой-либо другой культурой. Необходимо принятие серьезных и последовательных мер. Мы надеемся, эти меры скоро будут приняты и окажутся успешными.
Американец Херберт Окун (Herbert Okun), один из членов Международной комиссии по контролю за распространением наркотиков
Сегодня в мире, несмотря на то, что СМИ и телевиденье постоянно говорят об угрозе терроризма, как о проблеме номер один, почему-то несправедливо забывают о наркотиках, разрушительные последствия которых несоизмеримы с террористическими актами. Что несет в себе наркомания? Это повышенная смертность, криминализация общества, всевозможные болезни, начиная от уже ставшим банальным гепатита и заканчивая СПИДом.
Самым распространенным наркотиком из сильнодействующих является героин – вещество, получаемое из опийного мака. Сам мак, красивый цветок с красными словно кровь лепестками, растет только в жарком сухом климате. После того, как лепестки цветка опадают, на его месте образуется цветоложе – маковая коробочка, содержащая белую патоку, которую и собирают выращивающие опийный мак. Затем она сушится на солнце, и в итоге получается наркотическое вещество – опиум-сырец.
В истории первые упоминания слова «опиум» ученые датируют 500 г. до н. э., о нем знали в Месопотамии и в Древней Греции, где он применялся, как болеутоляющее средство, как рассказывал в своих трудах Гиппократ. В первом тысячелетии нашей эры опиум шагнул на восток, стал повсеместно встречаться в Индии и Китае. Сегодня он прочно вошел в современную медицину, в первую очередь как один из ингредиентов для получения различных болеутоляющих средств. Впрочем, и банальные таблетки от кашля содержат кодеин, наркотическое вещество, синтезированное из опиума. Но шли века и врачи все больше проявляли неудовлетворенность обезболивающими качествами высушенного макового молочка, поэтому на основе его старались сделать более сильнодействующее средство.
Так в 1803 году из опиума впервые получили морфин, который в девятнадцатом веке широко распространился почти по всему миру. В эпоху гражданской войны США морфий называли «солдатским лекарством», однако в те годы была замечена зависимость больных от морфия. Но в 1874 году известный британский химик Олдер Райт получил из отходов производства морфина новое химическое вещество – диацетилморфин, поиски ученый вел, в надежде помочь победить «ломку» у пристрастившихся к морфию людей. Тогда на открытие никто не обратил внимание, и только 1898 г. великий немецкий фармаколог Генрих Дрейзер[2] заново синтезировал это соединение и после ряда опытов обнаружил, что по обезболивающему действию оно в 10 раз сильнее самого морфия.
СПРАВКА. Героин – белый кристаллический порошок. Неочищенный продукт – горьковатый серовато-коричневый порошок в виде мелких кристалликов с неприятным запахом.
Новое обезболивающее, пришедшее на смену морфию и столь успешно на первый взгляд помогавшее на полях сражений раненым бойцам, получило громкое название – героин. Но успехи на поприще обезболивания, вскружившие головы врачам, постепенно стали отходить на второй план. В 1910 году наступил момент прозрения, когда стало ясно, что героиновая зависимость гораздо страшнее, чем пристрастие к морфину. Тут уже забили в колокола политики, и в результате первой страной, полностью запретившей приём героина, стала Америка. В 1914 году вышел знаменитый пакт Гаррисона. Затем настал черед других европейских стран, в том числе и России, принявшей закон о героине в 1924 году.
Сегодня к основным крупным производителям этого наркотика относят следующие страны, выращивающие опиумный мак:
Страны «Золотого полумесяца» – Афганистан, Пакистан, Иран, где производится наибольшее количество опиума-сырца.
Страны «Золотого треугольника» – Бирма, Лаос, Таиланд так же производят опиум в больших количествах.
Для того чтобы получить героин из опиума-сырца, необходимо дорогостоящее оборудование, и лаборатории, на создание которых даже у крупных наркокартелей не всегда хватает средств. Однако международная мафия тщательно следит за качеством героина, и дело отнюдь не в самаритянских убеждениях производителей, дело в другом. Каждый наркоман это тонкий ручеек денег, а несколько ручейков собираются в полноценные денежные артерии. Качество героина позволяет поддерживать этот поток, оседающий в карманах у наркоторговцев, на незыблемом уровне. Логика проста, если они будут поставлять некачественную продукцию, то резкая смертность среди употребляющих наркотики, не только не привлечет новых клиентов, но и отразится на денежном обороте. Однако, как уже сказано выше, не у всех крупных наркокартелей хватает денег на лаборатории, а у мелких криминальных группировок, только что вступивших в подобного рода бизнес, нет средств вообще. Поэтому их «товар» не отвечает требованиям и не очищен от множества сильнодействующих ядовитых веществ, которые приводят к смерти наркоманов.