Эта фраза была не в бровь, а в глаз, однако Гиш перетерпел. Его возвышенный вкус восстал против того, чтобы стать серьезнее. И когда он с напускным спокойствием закинул ногу на ногу и произнес: "Итак, я продолжу рассказ"… он смог заметить, что его подруга встала и покинула аудиторию.
Гиш растерянно побежал за ней.
— Монморанси! — воскликнул он, находясь уже в коридоре, вымощенном камнем. Однако девочка не обернулась. Она торопливо пошла прочь. Ощущая негодование, исходящее от ее плеч и спины, мальчик снова погнался за ней.
— Эй-эй, подожди меня! Собственно говоря, а что произошло? Любимая! Я просто хотел, чтобы ты меня послушала, и тем не менее, ты меня совершенно проигнорировала, разве не так?!
Гиш положил руку на плечо Монморанси и вынудил ее остановиться.
— Эй, взгляни на это. Орден! Радуйся! Ведь твой возлюбленный совершил достойный подвиг! Как насчет того, чтобы ты здесь тоже обо мне…
— У меня нет причин пересматривать свое мнение о тебе, разве не так? — наконец-то обернувшись, заявила Монморанси.
— П-Почему?
— Что мне с этого ордена? Ты пошел добровольцем в армию, не посоветовавшись со мной — вот в чем проблема!
От такой непредвиденной критики Гиш даже попятился. Он даже не предполагал, что его будут вот так упрекать, хотя стоило бы именно хвалить.
— Р-разве я вовремя тебя не известил?! Разве я не написал тебе письмо о том, что вступил добровольцем в Королевскую армию?!
Монморанси сердито посмотрела на своего ухажера ледяными глазами. Ощущая, что нынешний гнев имеет совершенно иной характер, нежели обычный, Гиш замолчал.
— Только известил, не так ли?! А разве я не сказала, что это нужно было обсудить?! По сравнению с орденом есть нечто более ценное, не так ли?!
Ненадолго задумавшись, мальчик с серьезным видом задал ответный вопрос: "Например?" — из-за чего Монморанси изо всех сил дала ему пощечину.
— Аай! Почему ты меня ударила?!
— Эта ценность — я. И-мен-но я.
— У-угу.
— Ведь ты — мой рыцарь, так? Разве ты сам мне это не сказал? Раз так, когда началась война, твоя задача — быть рядом и защищать меня, так? Теперь понимаешь?
— Д-да, — стоя навытяжку, Гиш кивнул.
— Ведь когда мальчишки отправились на фронт, в Академии случилась беда! Поскольку в то время как вы потеряли голову из-за наград и подвигов, на нас напали враги!
— Вот оно что… — Гиш кивнул. Сразу после возвращения в школу он слышал эту историю.
— Вас рядом не было, поэтому учитель, рискуя своей жизнью, спас нас. Если бы я могла искуснее владеть магией…
Монморанси, закрыв глаза, вспомнила события того дня. Намереваясь вылечить Кольбера, который был ранен заколдованными стрелами, она повторяла заклинания стихии Воды, однако… в середине процесса исчерпала свою душевную энергию и, неспособная закончить лечение, упала в обморок.
Гиш тоже был растроган и потупился.
— Я собираюсь учиться более аккуратно. Несмотря на то, что я являюсь членом семьи Монморанси, в которой из поколения в поколения брали на себя обязанность вести переговоры с духом воды… я не смогла спасти. Если бы я лучше разбиралась в управлении стихией Воды… вероятно, я сумела бы спасти учителя.
Тело Кольбера, у которого не было родни, почему-то забрала Кирхе. Возможно, она сейчас едет на родину, ведь ее нигде не было видно. Вероятно, у рыжеволосой девицы было намерение похоронить его в землях Германии, ведь он также являлся магом стихии Огня. Кстати, та синеволосая девчушка тоже исчезла.
— И это еще не все. Ведь есть еще ребенок, который потерял самого дорогого для него человека. Будь же немного внимательнее к проблемам других. Это — не та ситуация, когда стоит веселиться и пребывать в упоении, не находишь? Даже ты был с ним в дружеских отношениях, не так ли?
Гиш вспомнил.
На борту корабля, отходящего из Росайта, в слухи превратился разговор о том, что именно Сайто, фамильяр Луизы, противостоял приближающейся альбионской армии.
Расстроенная хозяйка снова и снова кричала: "Дайте же мне сойти!" — и договаривалась об этом с генералами, однако флот, выполняющий эвакуацию людей, не должен был возвращаться назад ради фамильяра.
Более того, и капитан корабля, и командиры посмеивались над этим слухом. О том, что невозможно такое помыслить, чтобы слуга в одиночку отправился останавливать армию. И о том, что невозможно в одиночку суметь остановить войско численностью в семьдесят тысяч солдат.
Высшие чины, утверждавшие, что, возможно, была какая-нибудь другая причина, замедлившая натиск альбионской армии, не обращали на бьющуюся в истерике девочку никакого внимания. Появились даже люди, говорившие, что, вероятно, этот подросток-фамильяр попросту сбежал.
Итак, все вокруг Луизы высказывали подобное:
— Даже если принять тот разговор за правду, не выйдет остаться в живых, если противостоишь огромной армии численностью в семьдесят тысяч солдат. Жалко, тем не менее, лучше бы смириться с этим…
Луиза не соглашалась с таким мнением, однако больше ничего не оставалось. В эскадре, поспешно ретирующейся в Тристейн, знали о вступлении Галлии в войну и о капитуляции альбионских войск. Смятение достигло апогея, и уже не осталось людей, которые бы принимали во внимание проблемы одного юнца, превратившегося в сплетню об остановленной альбионской армии.
В конце концов, в бесконечной череде погибших в бою дело Сайто было закрыто формулировкой, близкой по смыслу к "пропал без вести".
По этим и другим причинам Луиза, вернувшаяся в Академию Волшебства, была страшно подавлена, и не стала ни с кем разговаривать. Совсем словно оставив где-то свою душу, она заперлась в своей комнате в общежитии и не выходила оттуда.
Такая судьба Сайто в Академии Волшебства тоже превратилась в слухи. Поскольку, как бы там ни было, но мальчик здесь был знаменит по двум причинам: первая — "Считается, что он — какой-то там легендарный фамильяр", и вторая — "Он совершил множество подвигов".
Слышавшая подобные сплетни Монморанси, похоже, волновалась за Луизу, которая закрылась в комнате и не выходила наружу.
— Поэтому я хочу хотя бы успокоить ее. После уроков я намерена ненадолго сходить проведать Луизу.
— Все именно так. Монморанси, ты такая добрая.
— Никакая я не добрая. Ты знаешь, даже я сражалась. Воевали не только вы. Хоть и говорю, что принимала участие в сражениях, я не имею в виду, что по-настоящему сражалась, однако…
— Угу.
— Я — маг стихии Воды. Для меня существует мой собственный метод сражаться… я всего лишь хочу стать еще более сильной.
Монморанси взглянула вверх на небо, которое проглядывало через окно, после чего пробормотала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});