— Офелия.
— Завидую. Бери.
Труппа встретила Наташу на удивление тепло. Без ревности со стороны актрис, конечно, не обошлось, но еще жив был старый студийный дух и ощущение братства, поэтому негативные моменты свелись к минимуму. Работа для актеров превыше всего, хотелось играть Шекспира, а без Офелии нет «Гамлета». Для Наташи же это приглашение стало спасательным кругом. К сожалению, прогноз N. оказался до безобразия точным. Муж Наташи, с детства избалованный всеобщими восторгами, сын известной актрисы, принимал обожание своей жены как должное. Она была самой красивой девочкой на курсе, и он счел ее своей законной добычей еще во время вступительных экзаменов. Степа был зачислен, хоть и против воли некоторых членов приемной комиссии. «Может, он и действительно не бездарный парень, но уж очень наглый. Прямо по заднице хочется отшлепать», — сказал в курилке один из них, но ссориться и наживать врага в лице его матери не хотел никто.
Наташа занималась в театральной студии с третьего класса, ходила в музыкальную школу и хореографический кружок при Дворце пионеров. Ее одинокая мама изо всех сил старалась компенсировать дочери отсутствие отца. Заведя ребенка в сорок с лишним лет, для чего специально отправилась на курорт по профсоюзной путевке, она не могла надышаться на свое сокровище, но будучи женщиной строгой и педантичной, умудрилась реализовать свою любовь самым разумным образом. Наташа была постоянно занята, не избалована, жили они на мамину зарплату, мама работала на полторы ставки, и убираться и готовить было просто больше некому. Увидев в возрасте пяти лет «Синюю птицу», Наташа навсегда заболела театром. Мама это желание в ней не гасила, хотя и старалась не возбуждать излишних надежд. Красота девочки заставляла сердце скромной библиотекарши болезненно сжиматься от страха и волнения. Отец Наташи, оказавший матери на курорте бесценную, но единовременную услугу, был тоже вызывающе красив. Место проживания и работы он от своей случайной подруги заботливо утаил, о чем она, впрочем, никогда не жалела. Она привыкла рассчитывать только на себя. Ей нужен был ребенок, он у нее появился, больше она ни на что не надеялась.
На романы с одноклассниками, которые, конечно, заглядывались на красивую девочку, у Наташи не хватало ни времени, ни сил. Занятия в кружках заканчивались поздно, но Наташу всегда встречала мама. На посиделки после занятий, которые к старшим классам становились все чаще и продолжительней, отпускала Наташу редко и неохотно, задерживаться не разрешала. Да и Наташа стремилась свободные вечера проводить в театре.
К моменту поступления в институт Наташа находилась почти в истерическом состоянии. Но золотоискатели из приемной комиссии не обошли вниманием одаренную девочку с широко распахнутыми от волнения глазами удивительного оттенка.
— Синеглазку-то послушаем еще разок? Хороша, как зимний вечер… — сладострастно вздохнул председатель комиссии, и участь Наташи была решена.
Увидев свое имя в списках поступивших, Наташа чуть не потеряла сознание от радости. Легендарные стены училища, знаменитые люди, интереснейшие занятия — все это вызывало в ней благоговение. Мама с облегчением вздохнула и предоставила дочери полную свободу. Тут Степан и начал свою атаку. Он дарил Наташе роскошные букеты, приглашал в модные кафе и рестораны и в качестве завершающего аккорда представил ее матери. Надо сказать, что знаменитая актриса отнеслась к Наташе неожиданно внимательно. Она вышла из большой крестьянской семьи, росла в нищете и, несмотря на свой огромный успех, проницательности не потеряла. Степану было всего восемнадцать, но его образ жизни и сексуальный опыт пугали. Да и девочку, смотревшую на волшебного принца в немом обожании, было жалко. Как-то за утренним кофе мать завела разговор о женитьбе.
— Жить будете здесь, я все равно всегда в разъездах.
— Ты так говоришь, как будто это вопрос решенный.
— А он решенный, Степа. — И она спокойно посмотрела на сына. Что-то было в этом взгляде такое, что избалованный Степа возражать не рискнул. Впрочем, поразмыслив, он решил, что это ему и на руку. Уламывать пугливую девицу не хотелось, он уже понял, что это будет совсем не просто. Было в Наташе нечто, что не давало ему спокойно осуществить задуманное. Красота Наташи вызывала у него исключительно прикладной интерес. Но в отличие от его остальных подруг — от нее исходило ощущение внутренней чистоты. «Еще руки на себя наложит», — ухмыляясь, решил Степан. И сделал предложение. Наташа приняла его как продолжение волшебной сказки.
Новоявленная свекровь устроила пышную свадьбу в ресторане ВТО. Приглашенные знаменитости мать Наташи почти не замечали, а ей самой кивали вальяжно и снисходительно. Обе проглотили эту обиду, считая, что ни Степан, ни его мать здесь ни при чем. Актриса подарила невестке кучу невиданных импортных шмоток, оставила пачку денег на хозяйство и укатила на съемки.
Сексуальная близость со Степой оставила в Наташе разочарование, которое она постаралась скрыть даже от себя самой, а он поначалу и не заметил. От его объятий и поцелуев она продолжала млеть и таять, но дальше этого дело не шло. Интимные отношения казались ей комплексом бессмысленных гимнастических упражнений, вызывающих дискомфорт и чувство вины, будто она чем-то обидела ненаглядного Степана. Он же считал, что его согласие лечь в постель — счастье для любой женщины, тем более для молодой жены.
Наташа продолжала стирать, готовить, убирать и напряженно учиться. Любовь к Степану не отвлекала ее от занятий, наоборот, ей всегда хотелось доказать и ему, и его матери, что они не ошиблись в своем выборе и она чего-то стоит. О том, что выбор сделала мать, Наташа догадалась довольно быстро, и вначале ей это даже польстило. Но вскоре она стала замечать, что чем больше ее хвалят преподаватели и уважают другие студенты, тем сильнее она раздражает собственного мужа. В доме ежедневно собирались веселые компании, благо квартира почти все время была в полном распоряжении молодых. Наташа едва успевала убирать за гостями, недоумевая, когда же они-то готовятся к занятиям. Все чаще она заставала Степана в двусмысленном уединении с другими студентками — то он варил кому-нибудь кофе, то они вдвоем мыли руки в ванной, то еще что-нибудь.
Через какое-то время Степан догадался, что происходит что-то не то. И хотя Наташа очень скоро стала вызывать у него только ревность и зависть своими успехами, его мужская гордость была уязвлена. Обычно Степан, ложась с женщиной в постель, ограничивался минимумом усилий, предоставляя инициативу партнерше, и вообще мало о ней заботился. О поцелуях и объятиях он как-то забыл, считая их в супружеской жизни чем-то необязательным, и сразу шел в лобовую атаку. К его удивлению, жена, вместо того чтобы растаять в восторге и благодарности, казалась все более испуганной и заторможенной.