Вниз полетела обугленная балка, заваливая дверной проем, отчего я прикрыла голову руками и инстинктивно отскочила назад. Я не сразу поняла, что рыдания и крики, разрывавшие округу наряду с воплями боли, принадлежали мне. От удушливого смрада слезы тут же высыхали на щеках. В грудь больше не поступал воздух. Я хватала ртом один лишь едкий дым и, как в тумане, начала оседать на почерневшую от пепла землю.
Сквозь помутневшее сознание я услышала громкое ржание и сопровождающие его резкие, насмешливые подвывания. Я медленно обернулась, увидев, что трое дикарей на пятнистых жеребцах окружили Ветра и набросили на его шею тугие петли. Мой конь отчаянно сопротивлялся, но силы, которые были почти истрачены на дорогу сюда, уже покидали его. Наши взгляды встретились. Пламя отражалось в расширенных глазах сражавшегося за жизнь друга, и от немого предупреждения в них сердце мое замедлилось в груди, грозясь остановиться.
Будто со стороны я увидела, как мои ноги выпрямились и быстро двинулись к лошади. Но не успела я сделать и несколько шагов, как кто-то схватил меня сзади и приставил к горлу грязное, покрытое свежей кровью лезвие. Потный мужчина, измазанный какой-то субстанцией, прижался ко мне всем телом и начал что-то вкрадчиво приговаривать на своем мерзком языке.
Я сглотнула ком тошноты и постаралась подавить инстинктивный порыв забиться в его руках, словно жертва, как только его чресла красноречиво коснулись моей поясницы. Не обращая внимания на нож у глотки, я без колебаний дернула запястьем, и в ладонь привычно скользнула резная рукоять. Я быстро отвела руку назад и ощутила легкое сопротивление, когда кинжал пронзил живот чудовища.
Дикарь глухо вскрикнул. Грубые шершавые пальцы на моей шее конвульсивно сжались.
Воспользовавшись заминкой, я присела и вырвалась из его плена, только чтобы угодить в руки сразу двум подоспевшим Кезро. Один из них скрутил мне плечи, а другой накинул на шею веревку с явным намерением сделать из меня пленницу. Они что-то коротко прорычали и усилили хватку, когда я начала вырываться, но против этих рослых чудовищ я была бессильна.
Вдруг прямо перед моими глазами возникло покрытое шрамами и черной краской лицо одного из мужчин; на его губах играла леденящая кровь улыбка. Он выглядел на удивление молодо, но из-за разрисованной кожи нельзя было точно определить его возраст. На лоб Кезро спадали крашенные в разные цвета пряди с вдетыми в них перьями, делая его нездорово кровожадный взгляд еще более исступленным. Бедра были прикрыты отороченной мехом плотной повязкой, из-под которой выглядывали мощные ноги. На голой, забрызганной алыми каплями шее на шнурке висели фаланги пальцев и человеческие зубы. От каждого движения они зловеще покачивались и отбивали холодящий жилы ритм.
Незаметно принюхавшись, я уловила запах той странной зеленоватой субстанции, которая была тщательно нанесена практически на все тело Кезро. Он был терпким и наверняка использовался для отвлечения хищников или собак.
«Вот как они смогли незаметно пробраться в деревню».
Дикарь что-то процедил.
Я ударила его в лоб своим. Он с шипением отпрянул и, наступив на горящий сук, неуклюже повалился на землю, разражаясь, судя по интонации, ругательствами. Он свирепо указал пальцем в мою сторону, и второй дикарь поспешил потащить меня к одной из лошадей. Однако я умудрилась извернуться и угодила пяткой ему между ног. Тот ожидаемо согнулся и лишь немного ослабил хватку, в то время как другой ударил меня рукоятью копья по виску.
Перед глазами все поплыло. С большим трудом мне удалось остаться в сознании, однако продолжать сопротивление я не стала. Вместо этого побежденно обмякла и закрыла глаза.
Мне было страшно, но это чувство не шло ни в какое сравнение с давившей на сердце болью от осознания того, что случилось сегодня вечером. Весь мой мир перевернулся, разбившись вдребезги, точно бутылка, с которой играл ребенок. Я чувствовала себя отколовшимся кусочком стекла, отлетевшим в пыль под старую скамью. И не знала, что мне делать дальше. Ради чего бороться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бесцеремонно волоча меня за собой, дикари с обыденной веселостью перебрасывались друг с другом непонятными фразами, пока животные возгласы их собратьев разрывали наполненный треском воздух. Предсмертные крики моих соплеменников стихли, и я с содроганием поняла, что осталась совсем одна. Но сознание отчаянно не желало принимать правду, и в голове набатом звучало: «Не может быть… этого не может быть…»
Когда до лошади оставалось всего несколько шагов, буря в моей душе стала достаточно яростной, чтобы выплеснуться наружу. Я осторожно нащупала спрятанный кинжал и выждала время, чтобы убедиться, что Кезро больше не ожидают от меня сопротивления.
Дикарь даже не успел среагировать, когда я стремительно развернулась в его руках и полоснула лезвием по голому торсу. Едва ощутив долгожданную свободу, я отскочила от копья второго Кезро, резким движением разрезала веревку, стянутую вокруг моей шеи, и со всех ног бросилась в лес.
Я позволила себе оглянуться лишь единожды, чтобы в последний раз взглянуть на Ветра, который долгие годы был для меня самым верным товарищем. Я не представляла себя без него. Никогда не думала, что могу когда-нибудь потерять его. Потерять кого-то из них.
Слезы брызнули из глаз, но я не стала смахивать их, разрешая горю разжигать во мне гнев.
Позади раздались топот и разъяренные голоса дикарей.
В крови забурлило. Из последних сил я заставляла себя как можно чаще переставлять ноги. Вскоре заросли сомкнулись за спиной, и я нырнула в свою стихию. Через десяток метров снова уловила стук копыт и ускорила шаг. Свернула на юг, побежала вдоль реки, лихорадочно продумывая следующие действия.
У них были лошади, но я тоже не была обделена преимуществами. Они вторглись в мой дом, это был мой лес, и не существовало на свете существа – будь то человек или демон, который смог бы поймать меня в родных землях. Эти мысли придали мне решимости.
Я мчалась как никогда прежде, перепрыгивая через валуны и поваленные деревья. Но как бы ни старалась, дикари неотвратимо настигали меня. Они улюлюкали. Я уворачивалась от запущенных с пугающей меткостью копий лишь чудом. Острые наконечники по середину древка входили в сырую землю по обе стороны от меня.
Я пыталась концентрироваться на беге, чтобы не сбавлять скорости и твердо ступать на землю, но та была слишком влажной и сильно затрудняла движение. Стоило раз оглянуться, и мужество почти отказало мне. Я увидела, что ко мне приближается тот самый дикарь, которого ударила головой. Его лицо приобрело истинно зверское выражение предвкушения. Судя по всему, он был их вожаком. И, очевидно, уже во всех красках представлял, как испробует на мне изощренные пытки Кезро.
Вот только у меня на этот счет было свое мнение.
Где-то в отдалении послышался монотонный гул водопада.
Сердце бешено колотилось в груди, пока я настраивала себя на то, что собираюсь сделать дальше. В мою сторону полетел нож, но, различив в воздухе свист его полета, я с готовностью увернулась. Главарь подбирался все ближе, но я не удалялась от воды, петляя меж деревьями, путая его коня, который не успевал маневрировать на такой скорости.
Наконец, впереди показался обрыв. Он мог стать моей погибелью, как и принести свободу.
Втягивая в горящие легкие воздух, я измученно продолжала держать темп. Мягкая почва под ногами сменилась каменной крошкой и скалистой поверхностью, покрытой скользким мхом. Река становилась все ýже, и при желании ее можно было бы перепрыгнуть. Будто вторя моему настроению, вода бурным потоком неслась рядом. Когда на пути ее попадались гладкие валуны, она с шумом разбивалась в столпы пенистых брызг, словно подбадривала меня.
Дикари позади начали взволнованно перекрикиваться, не понимая, почему я бегу к самому краю. Но их вожак не замедлился. Грохот копыт послышался совсем рядом, и тогда я сделала последний рывок.
Все звуки исчезли. В ушах отдавался лишь бешеный стук моего сердца. Я набрала в грудь воздух, оттолкнулась от земли и прыгнула в пустоту. Рокот бурлящих волн молотами бил по голове, ледяные капли кололи голую кожу, а тело безвольно крутилось в воздухе.