Она стояла у окна библиотеки и смотрела на маленький закрытый сад напротив резиденции ее отца в Лондоне.
Высохшая груша стоически сопротивлялась октябрьскому ветру, срывавшему с нее последние желтоватые листочки. Синтия вздрогнула, глядя на это дерево, которое было с самого детства ее старым верным другом.
Как это должно быть замечательно, думала она, терять увядающий осенний наряд в абсолютной уверенности, что с приходом весны молодая зеленая листва зашумит снова, белой пеной закипят цветы, созреют и нальются весомо сочные плоды.
Таков цикл жизни, думала Синтия, цикл, в котором она тоже играла свою, но очень малюсенькую, одинокую и непродуктивную роль.
Маркиз подошел к ней. Синтия вздохнула и с любовью посмотрела на высокого мужчину, стоящего рядом. Роберт был ее наставником с детских лет, с тех пор, как ее тетя Софи вышла замуж за его отца двадцать лет назад.
Хотя они не были в родстве, но Синтия всегда считала Роберта членом семьи и привыкла во всем с ним советоваться. У Роберта было хорошее чувство юмора. Кузен умел быть добрым и внимательным слушателем.
– Прости, что я такая сердитая сегодня, Робби, но, сказать по правде, меня очень волнует старость. – Она рассмеялась, увидев изумленное выражение на красивом лице кузена. – Да, я знаю, – продолжила она, – это звучит глупо. Но я не могу забыть, что мне уже двадцать девять лет, Робби. Двадцать девять! – повторила она, и в ее голосе послышались нотки отчаяния. – И у меня такое ужасное чувство, что вся моя жизнь ничего не стоит. Понимаешь, ничего! – Синтия почувствовала, как у нее сжалось горло, но она мгновенно поборола приступ слабости. – Предупреждаю тебя, Робби. Я готова совершить все, что угодно!
Должно быть, лорд Монрояль уловил в ее голосе настоящее страдание, потому что тут же взял руку Синтии и галантно поднес к своим губам.
– Моя дорогая Синтия, – мягко произнес он. – Я никогда не думал, что услышу подобные речи из твоих уст. Но ты знаешь, у тебя есть еще надежда. – Он улыбнулся, и Синтия посмотрела на него с удивлением, а он продолжал: – Я имею в виду твои мечты о распутных манерах и смелых молодых красавцах. Все ясно как день, любовь моя.
– И что же тебе ясно? – воинственно спросила Синтия, заметив опасный блеск в серых глазах кузена.
– Ты вполне созрела для любовника, моя дорогая, – ответил он совершенно неожиданно для нее. – Я должен был заметить это еще раньше.
– Что за вздор! – воскликнула Синтия, и тут же почувствовала, как у нее покраснели щеки. – Ты с ума сошел, кузен!
Маркиз рассмеялся.
– Поверь мне, я знаю о чем говорю. Страстный любовник вернет тебе радость жизни, и ты сразу забудешь эти нездоровые мысли о старости.
И он так соблазнительно поцеловал ее пальчики, что Синтию вдруг пронзила горячая волна страстного желания. Лорд Монрояль улыбнулся, будто прочитав ее мысли.
– Я весь к твоим услугам, моя милая, – сказал он с такой сладкой улыбкой, что у Синтии перехватило дыхание. – Я буду счастлив, если ты решишь…
Она ахнула и вырвала свою руку.
– И даже не думай об этом, Роберт! – крикнула Синтия, ошеломленная силой его обаяния. – Как ты можешь? Я всегда считала, что ты мой друг!
– Конечно, я твой друг, моя невинная овечка. Но я могу быть с успехом и твоим любовником.
Он помолчал, как бы давая ей оценить эту возможность.
– Нет! – сказала Синтия.
Она резко отвернулась, чтобы не видеть колдовского магнетического блеска в глазах кузена, и постаралась избавиться от настойчивой мысли, возникшей у нее в голове.
Синтия почувствовала неожиданную слабость в коленях и была шокирована, когда поняла, что ее чуть было не соблазнили. И кто? Сам Робби! Эта мысль ужаснула ее. Синтия давно знала, что ее кузен пользуется огромным успехом у женщин. Высокий и темноволосый, он притягивал к себе всех дам поголовно. Синтия слышала немало легенд о том, какие славные победы он одерживал в будуарах Лондона. Но до этого момента она не вполне понимала странную силу мужской привлекательности. Теперь Синтия познала эту силу и была напугана этим знанием.
Она повернулась, чтобы встретить страстный взгляд серых глаз кузена.
– Робби, не делай этого со мной, – проговорила она твердо, заметив по выражению его лица, что маркиз совершенно точно понял, о чем она думает. – Мне не любовник нужен… – Она пыталась облечь в слова ту правду, которую долго не могла произнести. – Отец был прав, мне нужен муж. Я не создана для разврата.
Она смущенно улыбнулась.
Маркиз ответил ей улыбкой, в которой уже не было и намека на соблазн. Синтия почувствовала себя спокойней и вздохнула.
– Извини, что я расстроила тебя, кузен. Но я ничего не могу с тобой поделать. Уж такая я есть.
– А я не прочь иметь тебя любую, Синтия, – сказал он серьезно. – И, вполне возможно, я все еще могу предложить тебе свои услуги, любовь моя.
В его голосе послышались совершенно другие нотки, хотя и не менее соблазнительные.
– Если только я могу сделать то предложение, которое намеревался, – добавил он.
– Робби! – воскликнула Синтия, действительно огорченная. – Я просто не могу поверить, что ты на самом деле готов ради меня на такое самопожертвование. Конечно, я польщена, мой дорогой, но я не могу допустить, чтобы мои капризы стали причиной твоего преждевременного восшествия на матримониальный алтарь. Может быть, если ты вместо этого пригласишь меня прокатиться в парке…
В это время дверь библиотеки распахнулась, и в комнату вошел отец. На его лице так и светилось ожидание.
– Ну, что? – спросил он, уставившись на парочку у окна и видя, что Роберт и Синтия держатся за руки. – Дело сделано?
Он вопросительно смотрел то на него, то на нее. Синтия вырвала свою ладонь из руки кузена и повернулась к отцу.
– Если ты имеешь в виду, папа, сделал ли Роберт мне предложение, то ответ будет да, дело сделано. Но только ты не радуйся и не спеши праздновать это событие, потому что я отказала лорду Монроялю. Мы с ним не пара.
Лицо лорда Галифакса сразу помрачнело. Он подошел к дочери.
Синтия поняла по его виду, что отец так просто не согласится с ее решением.
– Все так и есть, Роберт? – рявкнул он, хмурая туча по-прежнему застилала его красивое лицо. – Ты действительно сделал моей дочери предложение?
Синтия посмотрела на кузена и заметила, что он ей улыбается. Его взгляд говорил лучше слов.
Робби был совершенно бесстыдным развратником. Но Синтия сейчас думала, а не совершила ли она ошибку, отказавшись от такого предложения самого известного дамского угодника. И тут же отбросила эту мысль. Робби очень мил, но он не способен на глубокие чувства и, – как Синтия подозревала, – на хоть какую-нибудь настоящую привязанность. К тем женщинам, чьей любви он так легко добивался в постели, он быстро охладевал.