Авиалайнер вылетел, чтобы «сразиться» с Великой Степью. Это просто сказать – вылетел! А что было перед этим?
Будни есть будни. У кого они цветные, у кого – серые. У Стаса тогда все переплелось.
Любая ракета – сложнейший проект. Но если ракета согласно задумкам планировалась быть не только межконтинентальной, но еще и «супер межконтинентальной», то всем ее создателям пришлось «попотеть» в полную силу.
Американцы узнали о советской суперракете через два года после начала ее испытаний и назвали ее FOBS, то есть «частично орбитальный бомбардировщик»!
«Что-то заумно переборщили американцы в названии FOBS?» – спросите вы.
Но такой уж была заумной суперракета ракета! И все потому, что она должна была превратить разрекламированную американцами их противоракетную оборону в груду металлолома.
В то время американцы предполагали, что советские межконтинентальные ракеты могут достигнуть США по кратчайшему расстоянию – через Северный полюс. Поэтому они выстроили свою противоракетную оборону на Аляске и в Канаде. Наши ученые мужи нашли выход из положения, чтобы перехитрить их.
Советская новая ракета была задумана с невиданным свойством – она должна была стать орбитальной!
Итак, по задумке советских проектантов, первые две ступени «ракетного бомбардировщика» должны были вывести на околоземную орбиту третью часть ракеты, состоящую из «головы» с ядерным зарядом, приборным отсеком и тормозной двигательной установкой. Летя по орбите, третья часть ракеты, приближаясь к цели, должна была сойти с орбиты, затормозившись двигательной установкой и, спустившись с орбиты, поразить цель. Дальность этой ракеты могла достигать почти сорок тысяч километров. Скорость ее увеличивалась до первой космической, то есть достичь потенциального противника быстрее в несколько раз. Иными словами, она могла разгромить в США цель, зайдя на нее с Южного полюса. С южной стороны американцы были беззащитны. Вот из-за такого необычного свойства орбитальная ракета смогла получить у американцев такое непривычное название – не просто «бомбардировщика, а «частично орбитального»! Ведь наша ракеты не должна была облететь Земной шар, совершив один полный оборот вокруг него, а только часть его, не нарушив при этом международный договор о не выведении в космос ядерного оружия. Вот такими были хитрыми советские ракетостроители!
Будни молодого специалиста Стаса, только недавно закончившего Новочеркасский политехнический институт и получившего направление в ракетостроительное конструкторское бюро, были загружены подготовкой технических заданий на разработку смежными конструкторскими организациями системы управления для «изделия 8К69» и ее отдельных элементов. В секретной документации орбитальная ракета именовалась, как «Р-36 орб», по заводской технической документации – «изделие 8К69».
Смежниками были харьковское Конструкторское Бюро Электроприборостроения (КБ ЭП или п/я А-7160). и московский Научно-Исследовательский Институт Командных Приборов (НИИ 944 или п/я А-3697, или НИИ КП – что только не придумывали у нас в стране, чтобы сбить с толку потенциального противника). Эти конструкторские организации были самыми главными в разработке системы управления. У них были десятки своих смежников.
Когда харьковчане прислали разработанный ими эскизный проект системы управления для 8К69, надо было его изучить, проанализировать: все ли наши требования учтены в нем…
Автор этой книги не собирается выкладывать все подробности создания ракеты 8К69. Но как же умолчать о многочисленных технических совещаниях с представителями многочисленных организаций – разработчиков систем и узлов 8К69 по спорным вопросам. О дневных и ночных утрясаниях отклонений от документации при реализации этого проекта в цехах ракетного завода.
На Совете главных конструкторов всех принимавших участие в разработке 8К69 организаций решались наиболее острые вопросы создания 8К69. На эти Советы съезжались руководители всех КБ, НИИ, академий, заводов. Для Советов необходимо было готовить многочисленные проекты постановлений… И все это ложилось на плечи инженеров, в том числе и молодых специалистов, причастных к разработке 8К69.
Но были такие вопросы, о которых стоит упомянуть. Например, один из изготовителей прислал на ракетный завод агрегат, позабыв дополнить его крепежными деталями. Вроде бы пустячок, но как без них установить его на ракете? Пришлось по секретной в-ч связи выругать растяп. Те срочно прислали своего представителя с извинениями.
Или электрические кабели из Харькова оказались не новой, а старой распайки.
Текучка переплеталась с глобальными огрехами.
Например, проектировщики усомнились в возможности выполнения заданной в тактико – технических требованиях министерства обороны величине массы доставляемого к цели боевого заряда. Решили еще раз просчитать возможности «орбиталки».
Они оказались ниже оговоренных в ТТТ. Причина – превышение ракетой допустимого веса из-за ряда допущенных отклонений в процессе изготовления ракеты на заводе. Кто виноват? Конечно, конструкторы. Они сами санкционировали отклонения в цехах!
Поэтому чтобы вывести третью ступень на расчетную орбиту с требуемым весом заряда, надо было в срочном порядке придумывать способы снижения веса конструкции «орбитального бомбардировщика». Вначале над этим ломали головы теоретики. Потом они объединились с конструкторами. Вместе пришли к выводу, что выявленный недостаток в весе можно было бы ликвидировать за счет изменения технологии покраски корпусов ступеней ракеты. Слишком толстый слой краски наносится на ракетные баки. Он мог бы быть втрое тоньше. Выигрыш при этом – сотня килограммов. То есть в полете вместо этой сотни килограммов можно увеличить вес ядерного заряда. Был подготовлен приказ об изменении технологии покраски.
И тут же возник новый вопрос: что делать с уже изготовленными ракетами? Скоблить? Ну и ну! Скоблить никто не стал, но историю эту долго рассказывали, как анекдот…
Но все это уже осталось позади. Ракета была испытана на стенде в сборочном цехе. Тогда в сборочном цехе она казалась Стасу верхом совершенства. Даже великолепно красивой. Ее классические формы да плюс белая окраска напоминали ему что-то древнеримское или древнегреческое. Например, одну из колонн древнегреческого храма.
Но заводские испытания закончены! Пора было отправлять самое совершенное изделие в мире (как казалось его создателям) на полигон.
Однако неожиданно Стаса срочно вызвали в сборочный цех. Оказывается, во время последнего осмотра ракеты было обнаружено никем не предсказуемое, несуразное происшествие, которое не лезло ни в какие рамки!
Кто бы мог подумать, что виной тому могла оказаться обыкновенная кошка, жившая в сборочном цехе. Ее обязанностью было своим запахом предупреждать появление в цехе мелких существ. Они, то есть мыши или крысы, в принципе могли бы перегрызть в цехе электрические кабели. На заводе были предусмотрены самые современные способы защиты кабелей от грызунов. Но сборщики ракеты перестарались и завели в цехе кошку. А она не нашла лучшего места, чем один из отсеков ракеты, чтобы родить в нем котят. Работники цеха были в шоке: неужели их любимица привела в негодность «частично орбитальный бомбардировщик»?
Пришлось провести дополнительные испытания ракеты, чтобы убедиться, что ракета не повреждена. Заводские юмористы сразу же определили: не только человек, но четвероногие тоже горят желанием побывать в космосе и даже не только сами, но и со своим потомством!
Начальство же оценило случившееся, как не доброе предзнаменование!
Наконец-то, ракетные ступени – все в белом (белый цвет означал, что изделие не боевое, а предназначено для летно-конструкторских испытаний) было готово к дальнейшим «экзекуциям».
Весь коллектив КБ и завода вздохнул, когда ракетные ступени погрузили в железнодорожные вагоны и отправили на полигон в в/ч 11284. Ныне это Байконур.
В те дни в голове Стаса вертелись мысли: когда же командируют на полигон и его? Работает он уже три года, освоил систему управления «машиной» (в разговорах в конструкторском бюро и на заводе не употребляли слова «ракета», только – «машина» или «изделие»)! А его все еще считают молодым спецом! Пора уже и ему принять участие на полигоне в испытательских буднях!..
КБ заплатило железнодорожникам изрядную сумму, чтобы ракетный состав не простаивал на станциях, а был доставлен на полигон экспрессом. Он прибыл на полигон в конце 1965 года. Там с 8К69 возились, как с новорожденным ребенком. Проверяли все конструкционные узлы и системы. Вдруг, во время транспортировки по железной дороге от удара при состыковке вагонов на ракете образовалась вмятина? Или в одном из электрических разъемов нарушилась пайка? Но могли быть и другие, более существенные причины для треволнений. Не исключено, что у «новорожденной машины» могли быть обнаружены на полигоне недоделки из-за неучтенностей каких либо моментов при проектировании «изделия». Не исключено – это не означает, что они произойдут. Но чем черт не шутит… Если они где-то и притаились, то их можно было бы обнаружить только на полигоне, в монтажно-испытательном корпусе (МИКе). при совместном функционировании всех систем ракеты. Последнее место выявления недоделок – это стартовая позиция.