парком с оглушительным криком. И казалось, ничто не предвещало беды…
Глава вторая
Мама звонила Ленке уже дважды. А они всё никак не могли расстаться у её подъезда. Влад подпирал спиной высокий тополь, сквозь густые ветви которого светил на скамейку оранжевый уличный фонарь. Из-за этого листья казались не зелеными, а огненными, рыжими. Скоро они и будут такими.
На скамейке сидела Ленка и, по привычке наклонив голову к левому плечу, разглядывала Влада. То ли от этого взгляда у него горели румянцем щеки, то ли фонарь был виноват?
– А ты Владик или Славик? – вдруг прервала Ленка затянувшуюся паузу. – Как тебя родители зовут?
Влад облегчённо вздохнул – от долгого молчания и пристального девчачьего взгляда ему было не по себе: девочки умеют смотреть так, что хочется провалиться в ближайший телефонный люк и закрыть его изнутри крышкой.
– Теперь я Владислав. Или просто Влад. Ну, или Владик, если хочешь. А Славиком меня звал в детстве отец.
– Он умер? – осторожно спросила Ленка.
Влад ухмыльнулся. Недовольно потёр подошвой кроссовки видавший виды старый, битый асфальт. Такой асфальт в Азовске сплошь и рядом. Дороги сделали хорошо, а до дворов так и не добрались.
– Ну, в некотором смысле, да.
– Не поняла. – Девушка недоуменно захлопала ресницами.
– Забудь. – Он как-то растерянно рассмеялся. – Я дико туплю сегодня.
– Как и вчера. – Она тоже улыбнулась. – Ладно, мне пора. Еще практическую делать. До утра, наверное, с ней сидеть буду.
Ленка неохотно встала со скамейки, хотя и было ей зябко – уже с час, как сорвался с цепи противный северо-восточный ветер, а куртку Влад предложить, конечно, не догадался.
– Завтра одевайся потеплее, на море наверняка будет шторм.
Он раздумывал – поцеловать ее, или нет. Вообще-то очень даже хотелось. Сердце сладко заныло в груди. Если, конечно, оно у него было…
Где-то в подъезде громко хлопнула железная дверь, и лёгкие шаги зачастили по лестнице.
Не иначе у Ленкиной мамы закончилось всякое терпение.
– Сливайся! – быстро шепнула девушка. – Пока!
Влад мгновенно растворился в темноте…
Идти было довольно далеко – километра два. Оршинцево – поселок немаленький, даже по сравнению с Азовском. Хорошо хоть уличное освещение работало исправно, теперь фонари горят до самого рассвета. Еще года два назад всё было иначе: освещение не включали вообще, даже в жилые дома электричество давали в час по чайной ложке. Многие ходили по вечерам с карманными фонариками, а некоторые, особо безбашенные, как Влад, пёрли прямо так, под светом звезд. Удивительно, но уличная преступность нисколько не возросла, напротив – резко снизилась. Улицы и дворы то и дело патрулировала Росгвардия, но, в общем-то, большой нужды в этом не было. Островитяне – народ дружный и добродушный. Пока с материка тянули по дну пролива мощные силовые кабели, народ не унывал, жёг в домах свечи и аккумуляторные лампы, да не без юмора материл известную виновницу «блэкаута».
Впрочем, на случай нежелательной встречи в потёмках, у Влада в рюкзачке кое-что есть…
Из ночного сумрака, как всегда неслышно, появился Славик. Он всегда так: когда хочет – приходит, когда хочет – уходит. Не дозовёшься, когда нужен, не прогонишь, когда не нужен. Влад привык к Славику ещё на старой квартире, был ему рад и нисколько не боялся. В детстве его визиты были редки и непродолжительны, он приходил на подмогу лишь тогда, когда буйный пьяный отец начинал крушить мебель и избивал мать. В такие минуты помощь Славика была неоценима, и, едва завидев его, маленький Владик смело кидался на отца. И всегда побеждал. А потом верный друг Владьки стал появляться всё чаще и чаще, и в политехнический колледж после школы пришёл не прежний, испуганный стеснительный щенок, а кто-то совсем другой – высокий, если не сильный, то и не слабый, готовый дать отпор любому, быть может, даже готовый убить…
Не без влияния Славика личность Влада постепенно менялась. Он замыкался в себе всё больше и больше. Особенности характера меланхолика, крайне заниженная самооценка причудливым образом накладывались на бытовые неурядицы, стесненные жилищные условия, вечное отсутствие денег… Да ещё насмешки одноклассников, третировавших Влада за дешёвую, "нефирменную" одежду… Сколько таких неполных семей влачат жалкое существование в Азовске, в стране, в мире? Но так ли им плохо, как ему? Или он особенный? Конечно, особенный! Вот только как доказать это всем окружающим? Да, было о чем поговорить Владу и Славику долгими летними каникулами и тоскливыми зимними вечерами…И постепенно, в таких словесных баталиях оформилась жизненная концепция Влада: « Я безразличен миру – мир безразличен мне!» Много ли ушло времени на то, чтобы под влиянием такой формулы крепнущее с каждым днём давнее желание депрессивного подростка уйти из этого мира превратилось в цель – уйти так, чтобы мир запомнил его навсегда? Совсем немного! Гораздо больше времени ушло на подготовку к достижению этой цели. Другой бы десять раз плюнул, отступил. Но маниакальное упорство Влада было надёжным союзником. А ещё у него были очень умелые руки. Да еще и верный друг помогал.
Но вот именно сейчас своего лучшего и единственного друга Влад видеть не хотел. Что-то изменилось в его жизни. Он всегда считал настоящей только одну единственную эмоцию – страх и собирался насладиться ею сполна. Но уже пошла вторая неделя, как в его черно-белом мире появились пока ещё робкие и ненасыщенные краски. Вдруг оказалось, что нет у Влада никого ближе озорной маленькой красивой Ленки, которую он сам по собственной воле пустил в свой странный, искаженный мир, и пошли по нему первые серьёзные трещины. Влад чувствовал, что готов бросить всё, лишь бы вдыхать вечерами непередаваемый аромат её тёмных волос, лишь бы держать в своих сильных холодных руках её маленькую теплую девичью ладошку.
Славик всё это прекрасно понимал. Он зашагал рядом с Владом, старательно обходя яркие пятна светодиодных уличных фонарей. Света он не любил. Да и не должен никто видеть их вместе.
– Слышь, Рослеков, эта девчонка не для тебя, – сердито начал Славик. – Вчера – качельки, сегодня пирожные с кофе. А завтра ресторан? Откуда деньги брать будешь?
– Славик, иди лесом! – мрачно отозвался Влад.
А ведь точно, сегодня в кондитерской «Оксана» большая часть шестисотрублёвой стипендии растаяла вместе с мороженым.
– На что её выгуливать будешь? – жестко продолжил Славик. – Скоро она поймет, что у тебя вечно пустые карманы, дырявые носки и нет денег на нормальный одеколон и дезодорант!
Влад насупился. Славка прав. Он вообще всегда прав. Хорошее настроение испарилось в один миг. У него почти никогда не бывало хорошего настроения.