Ему совсем не хотелось оставаться тут с офицером КГБ на полночи. И участвовать в этой процедуре было неприятно. Он же сразу догадался, что здесь будет происходить, как только он бригаду по домам распустит.
— Нравится мне ваш подход, — улыбнулся одними губами Волков. — Тогда прощаюсь до семи часов вечера.
* * *
После пар посидел немного в библиотеке, и поехал на Лубянку. Румянцев встретил меня за пятнадцать минут до начала лекции и, проводив к себе в кабинет, дал ознакомиться с согласованным текстом. Несколько моих фраз были подчёркнуты карандашом волнистой линией, но не вычеркнуты, значит, можно озвучивать, — сделал я вывод.
Прочёл весь текст. По ходу выступления все молчали, а по окончании, как я и думал, посыпались вопросы. Первый вопрос — мол, мусоросжигательные заводы ещё больше загрязняют атмосферу, чем свалки.
— Но позвольте, а те же тепло- и электростанции на угле разве не загрязняют атмосферу? — спросил я. — Зачем расходовать ископаемые из недр, если полно мусора? Он тоже великолепно горит.
Много сомнений вызвала и сортировка мусора по видам вторсырья. Мол, да зачем это всё надо?
— Уму непостижимо, сколько будет тратиться ресурсов на сбор и переработку! — заявили мне откуда-то из середины зала.
— Всё зависит от воспитания, привычек и организации, — возразил я. — Вот со стеклотарой посмотрите, как хорошо наладили. Гениальное изобретение! И все носят бутылки, и сдают, и никаких проблем. А вообще, с ростом благосостояния, люди начинают задумываться об условиях своей жизни. Вот представьте, ваш дом окружают заводы и в десять труб ежедневно коптят небо вокруг. Рано или поздно вы задумаетесь о том, чем вы дышите и захотите поменять место жительства. Не ради себя, так ради беременной жены и детей. Правильно? Если мы планируем, что наш народ будет жить лучше, а мы планируем, то надо быть готовым к тому, что и требования к окружающей среде у него будут повышаться. Так что надо заранее думать о том, чтобы выводить за пределы жилых районов со школами и садиками, хотя бы, вредные производства.
Чтобы подчеркнуть важность тематики, отвечая на один из вопросов, особо подчеркнул идеологический аспект правильной экологической политики:
— Вы же не забывайте, товарищи, о чем я в начале лекции говорил — о том, что в Европе и США уже начали активно удовлетворять спрос населения на чистый воздух и в целом чистую окружающую среду. Если мы не начнем вовремя реагировать на такой же запрос нашего населения, то эту тему обязательно подхватят и диссиденты, и западные спецслужбы для разжигания недовольства у наших людей. Человек может многое стерпеть, но если поверит в то, что власть сознательно травит его и его семью, не организуя очистные сооружения на вредном производстве у его дома, или не перенося это производство подальше от города, то таки может прийти в бешенство…
Экологическая тема показала, что у офицеров КГБ очень силён стереотип о наших «бесконечных» природных богатствах и точка зрения, что природа все стерпит. За одну лекцию это, конечно, не изменить. Надеюсь, хоть кто-то задумается над этой проблемой.
Дома застал Галию и Ирину Леонидовну. А Загита не было, уехал устраиваться на новую работу. Пока дома было тихо, сел писать статью в газету на экологическую тему. Мусорный вопрос, в этот раз, затронул вскользь. Часть материала из зарубежной печати оставил на потом. Как-нибудь ещё напишу про бескрайние мусорные полигоны в Подмосковье. Потом ещё напишу статью про мусорные заводы в Европе, вырабатывающие тепло и электроэнергию. Ничего… Капля за каплей камень точит.
* * *
Святославль.
Рабочий день подходил к концу. Оксана собиралась домой. Епихин такой странный, — думала она. — Вечером сказал, что Машка остаётся у неё. Утром он уже передумал и увёз её с собой. Как она с ним живёт⁈ Дурочка. Слушает его во всём… Так и не рассказала, что там у них с Пашкой случилось? Что он за власть такая, как Епихин все долдонил? Считала раньше мужа сестры серьезным мужиком, но, похоже, ошибалась. Вон как его семнадцатилетний пацан запугал…
Задумавшись, она вышла с территории детского садика и не сразу обратила внимания на «Москвич», припаркованный неподалеку.
— Оксан! Садись, подвезу, — увидела она Кутепова.
— О, привет, — села она к нему в машину. До дома идти было не то чтобы далеко, минут двадцать пять, но зачем идти, если можно ехать?
— Уехали твои гости дорогие? — поинтересовался он. — Чего ты меня не пустила вчера с тем мужиком разобраться?
— Скажи спасибо, Кутепов, что кустами отделался, полез бы в подъезд, муж моей сестры бы тебя с лестницы спустил. Лежал бы сейчас в травматологии.
Тому эти слова не понравились, аж лицо дернулось, но он стерпел и спросил:
— Какие планы на вечер?
— Что, опять в кафе хочешь пригласить? — усмехнулась Оксана.
— Зачем в кафе? Домой, — посмотрел на неё Кутепов игривым взглядом. — Я бельё постельное поменял.
Оксану разобрал такой смех, что она смеялась до самого дома. А сосед радовался, что сказал что-то удачное. Пока они не приехали.
— Извини, Кутепов, спасибо, конечно, за приглашение, но я как-нибудь обойдусь, — открыла она дверцу машины, когда они остановились во дворе, — Таких предложений мне ещё никогда не делали!
Последние слова она проговорила, просто давясь от смеха. Вышла из машины и пошла к подъезду.
Кутепов с недоумением смотрел ей вслед. Что это с ней? — застыл в его глазах немой вопрос.
А Оксана поднялась к себе, закрыла дверь и разревелась, прислонившись к ней спиной…
* * *
Москва. У дома Ганина.
Договорившись о встрече, Яковлев опять приехал к Ганину.
— Сегодня начальство из Главмосавтотранса нагрянуло, — докладывал он. — Заинтересовались новой системой студента этого вашего. Потребовали объяснить в подробностях, а я растерялся, запутался. Короче, пришлось сказать, что это студент всё придумал. Они теперь хотят с ним лично познакомиться…
— Час от часу не легче… Ну вот, что теперь делать? Как объяснить, что он на базе вообще делал?
— Я сказал, что он у нас лекцию от общества «Знание» читал и попросился материал для курсовой собрать.
— О, молодец! Сообразил, — похвалил его Ганин.
— Да это мы с ним так договорились с самого начала…
— Ну, всё равно, молодцы. Ловко вы… Ну, пусть встретится, расскажет начальству твоему, что он там придумал.
— Он узнает, что мы не внедрили ничего