Читать интересную книгу Решальщики. Раскрутка - Андрей Константинов

Короткими приставными шажками Грибков приблизился к транспорту гайцов со стороны пассажирской дверцы и, чуть ли не целиком запихнув голову в салон (благо опущенное стекло позволяло), отчаянно зашептал-зачастил:

— Там убийца! Пять минут назад он застрелил человека! Честное слово! Я сам… своими глазами видел!..

Словно бы спинным мозгом почуяв неладное, Дружников обернулся и цепко просканировал подсобравшийся за спиной народ, задержавшись на раскоряченной фигуре мужика, эмоционально спорящего с гаишниками. Но тут как раз, заверещав, включился обратный отсчет пешеходного таймера, и душегуб вступил на первую из двенадцати порядком истертых пешеходных полосок.

Вторая. Третья. Четвертая…

— Молодой человек! — зычно ухнуло позади властное.

Вздрогнув, киллер втянул голову в плечи и невольно сбился с нарочито уверенного шага. Несмотря на то что и справа, и слева, и спереди двигалось еще с пяток граждан мужеского полу, внешне подходивших под обращение «молодой человек», он интуитивно догадался: сие недоброе горловое пение посвящается персонально ему. И как-то сразу сделалось у него на душе (да-да, у душегубов, представьте себе, тоже есть душа!) кислокапустно.

— Молодой человек! Я к вам обращаюсь!

Дружников с усилием совершил полуоборотное движение и уперся взглядом в выбравшегося из машины гибэдэдэшного сержанта.

— Да-да, именно! Можно вас на минуточку?! — Сержант заученным жестом взмахнул волшебной палочкой, указывая в какое именно место следует вернуться и прижаться к обочине. Одновременно из салона выкатился его напарник с габаритами мини-шварценеггера. Душегубу окончательно сделалось кислее кислого.

Продолжавший верещать таймер ускорил темпоритм, предупреждая о завершении времени пешеходного перехода. Засмердев выхлопами, зафыркали-заурчали готовящиеся сорваться с места в карьер моторы.

И это снова был ОН! Не шанец, но — ШАНС!

На этот раз — для душегуба.

Дождавшись, когда особо нетерпеливые водилы начнут движение, Дружников рванул в противоположную от гаишников сторону, каким-то чудом умудряясь проскальзывать сквозь мгновением позже стартовавшие остальные машины. Саундтреком к его отчаянному спурту на проезжую часть обрушилась какофония звуков, густо замешанная на реве клаксонов, визге тормозов и истерично громыхающему: «СТОЙ! СТОЯТЬ, СУКА! ЗАСТРЕЛЮ НА ХЕР!!!»

Беглецу оставалось не более полутора метров до спасительного тротуара, как вдруг боковым зрением он сфотографировал невесть откуда вырулившую и несущуюся на него тараном маршрутку.

Вот теперь стало действительно смертельно (гайцы до того в скученной обстановке стремались стрелять), Дружников попытался отпрыгнуть. Но толчковая нога неожиданно поехала (Уж не обошлось ли и тут без дурехи-Аннушки, вечно разливающей масло?), и вместо прыжка получился лишь неловкий разворот спиной. В которую и врезалась отчаянно тормозящая маршрутка.

Душегуба подбросило: удар был столь силен, что, перевернувшись несколько раз в воздухе, он успел потерять сознание еще до того, как его итогово-шумно припечатало об асфальт.

Хорошо хоть не головой. Хоть здесь повезло…

* * *

— Тебе сказали «стоять», а не «бежать»! Разницу улавливаешь, придурок?

— Успокойся! Он все равно тебя не слышит! — бросил напарнику «мини-шварценеггер». Присев на корточки, он, безо всякой деликатности, за волосы приподнял ушедшую в бессознанку голову беглеца и развернул разбитую в кровь физиономию, предъявляя на опознание белому как мел Грибкову. — Точно он? Или плюс-минус два диоптрия?

— Да… Это… это он стрелял.

— Ну, смотри. Ежели чего — отвечать вместе. Оп-па! — Гаишник всмотрелся в неподвижное тело, сунул руку под полу его куртки и осторожно, двумя пальцами, извлек ствол с обмотанной скотчем рукояткой.

Толпа зевак восхищенно и слаженно ахнула, а Александр Валерьевич, что тот хамелеон, изменил цвет мела на цвет савана.

— Виталя! — удовлетворенно хмыкнул «мини-шварценеггер». — Вызывай базу! Вот чует моё сердце, попадем мы сегодня в самые верхние строчки хит-парада!

Отчего-то не разделивший оптимизма напарника Виталя недовольно проворчал:

— Не знаю куда, но то, что «попали», — эт-точно! — и заголосил в носимую станцию: — База! База! Вызывает экипаж два-семь! Прием!

В ответ послышались зубовный скрежет, бормотание. А затем отчетливо-безразлично прозвучало:

— На приеме база! Что у вас, два-седьмой?

— База! По ходу, мы тут киллера упаковали. А вот че с ним дальше делать — не в курсах…

* * *

Спустя примерно час после по-голливудски драйвовых событий на улице Кирочной на кармане старшего оперуполномоченного криминальной полиции Гладышева завибрировал мобильный телефон.

— Внимаю тебе внимательно, Никитич.

— Жора? Прикинь, только что из дежурки позвонили: гаишники вроде как взяли стрелка.

— Какого стрелка?

— Как какого? На убой на Фурштатской от нас вроде тебя отрядили?

— Ну да. Я сейчас как раз здесь и тусуюсь. Жду своей очереди на доступ к телу. Мертвому, естественно.

— О чем и толкую! Гаишники задержали твоего киллера!

Гладышев удивленно замотал головой:

— Погодь! Не части! Ты хочешь сказать, что в нашем городке в кои-то веки сработал план «Перехват»?

— В том-то и дело, что они вроде как его личным сыском взяли. Его и свидетеля тоже.

— Гайцы?! Личным сыском?! Киллера и свидетеля?! Воистину этот мир сошел с ума!.. Где они их взяли?

— В двух кварталах от места происшествия. На перекрестке Восстания и Кирочной. Убивец при задержании под машину попал, так они его в больничку повезли. Во Вредена.[2] Так что давай: шеф приказал, чтоб ты — ноги в руки — и туда подрывался…

Гладышев убрал телефон, удилАми закусил фильтр сигареты и, все еще не веря в свалившееся на него оперское счастье, выдохнул вместе с дымом:

— О-ХРЕ-НЕТЬ! Вот что Крест Животворящий и внеплановая переаттестация с людя́ми делают!..

Санкт-Петербург, 24 июня 2011 года, пт.

— Ну вот, блин, укатила. Жаль, пассажира не успел разглядеть.

Раздвинув пальцами жалюзи, Петрухин стоял у окна и смотрел на парковку «Магистрали».

Этот пятничный день выдался у решальщиков на редкость скучным и длинным.

Впрочем, как и вся неуклонно катящаяся на убыль рабочая неделя.

Впрочем, как практически весь первый летний месяц их новой, гражданской — не службы, но службишки.

— Какого пассажира? — зевнув, поинтересовался Купцов.

— Да у нас тут с утра на стояночке дюже интересный «БМВ» чалился. Е…РЕ177. Если память мне не изменяет, это вроде как госдумовские?

— Понятия не имею. Я в этих блатных номерах никогда не ориентировался.

— М-дя… Подрос Брюнет! Уже из Охотного Ряда народ принимает! А ведь каких-то лет семь назад…

Петрухин вернулся к своему столу, на котором мерцал экраном разбуженный ноутбук, с Забелинскими[3] интонациями пробурчал под нос: «Вот она, моя бумажная могила!» — и продолжил процесс наколачивания справки. Ну а Леонид, практически не меняя расслабленной позы (спина откинута, ноги на столе), кончиками пальцев дотянулся до папки с надписью «Входящие», выцепил очередную бумагу и вслух зачел:

— «Уважаемый Виктор Альбертович! Согласно нашей с Вами договоренности, спешу поставить Вас в известность о том, что в плане публичных мероприятий петербургского отделения молодежного общественного движения „Хрюши против“ на первую декаду июля заявлено проведение акции в универсаме „Виктори́я“. Искренне Ваш, Алексей». Хм… Борисыч! Ты случайно не в курсе: кто такие «хрюши» и чего они собираются в грядущей декаде прохрюкать в подведомственном нам универсаме?

— А?.. Что?.. — не отрываясь от клавиатуры, рассеянно отозвался словивший вдохновение Петрухин.

— Я спрашиваю: «хрюши» — это кто?

— Животные. С пятачками на носу.

— Спасибо за разъяснение. Ладно, при случае поинтересуюсь у Брюнета. Тем более, время терпит. А вообще: что за манера такая? Засылать письма с кривого адреса на корпоративную электронную почту, не представляясь по полной форме? Он, видишь ли, «Алексей»! Охренеть как приятно! А фамилия? Отчество? Должность? Звание? Степень искренности по десятибальной шкале?.. Невозможно работать! Вот чес-слово!

Купцов пихнул бумагу в ящик стола и наугад выудил следующий тугамент:

— «В дирекцию ЗАО „Магистраль-НВ“ от работника горячего цеха Каргопольского филиала…» — Леонид глянул на оборотку: — Хм, а фамилии автора снова нет. Тенденция, однако. «Довожу до вашего сведения, что в период с января по май 2011 года завскладом Пепеляев тайно вывез со склада и обратил в свою пользу 35 кагэ лома медесодержащего, чем нанес ущерб предприятию. Указанный лом ныне хранится в сарае подсобного хозяйства Пепеляева…» Чуешь, как отрочеством, совком родимым пахнуло?