А в той башне, из которой во двор невидяще смотрел Мастер Огня, работали самые из самых. Тайные из тайных. Искуснейшие из искуснейших осторожно, маленькими шажками, спотыкаясь во тьме невежества и тысячекратно возвращаясь назад, искали новые знания. Не готовые рецепты, с превеликой неохотой иногда предоставляемые эльфами, а своё. Непохожее ни на что, не описанное ни в одной из сожжённых или уцелевших книг. И добились таки кое-чего!
Постепенно, понемногу добились, набив невесть сколько шишек. Семнадцать опытнейших Мастеров умерли в страшных муках, совершив ошибки больше тех, кои могли подстраховать их многомудрые коллеги. Дважды ремонтировали обшитые серебром и зеркальным камнем подвалы и мастерские. А всё же, три года прошли с тех пор, как лучшие Мастера Огня и Молнии стали выходить не из древних стен заморского Университета эльфов - а из здешних, скреплённых собственным потом и кровью людей.
Мэтр усмехнулся. Он вспомнил горящие завистью и недоверием, изумительно красивые зелёные глаза Тервен, первейшей из эльфийских боевых волшебниц. Вспомнил её взгляд, когда впервые превозмог кичливую расу перворождённых в Мирквудском лесу - в той земле друидов традиционно собираются померяться силой величайшие маги известного мира. И поединки идут без скидок и казуистических оправданий, сильнейшие против сильнейших. Победил - ты первый.
И он стал сильнейшим, когда изнемогая, взглянул в уже горящие торжеством и предвкушением победы эльфийские глаза - и его взор затопило пламя гнева. Нет - Пламя, ибо грознейшую из эльфийских огневиков в такой вспышке вышвырнуло из круга поединков, что откачивали её лучшие целители. Неслыханное дело - ожоги лечили у Мастера Огня! Ну, сломанную ногу и отгоревшую до плеча руку и вовсе вспоминать незачем.
И в выжженном до скального основания круге почерневшей земли остался он, Ив Карвейл, сильнейший из магов Огня. И не перед остроухим эльфом - перед ним склонили в знак признания головы.
А этим летом отличилась Фирелла, внучка простого бондаря. Своими ударами, то вытянутыми в разящие копья, то прихотливо извивающимися и расслаивающимися, то диковинным образом свёрнутыми в клубок яростного лилового огня, она разогнала из Круга одного за другим всех Мастеров Молнии. Так разошлась закопчёная и недобро ощерившаяся волшебница людей, что обитель друидов за недальней горой пришлось серьёзно ремонтировать. А саму гору, сокрушённо вздыхая, Мастера Земли восстанавливали по памяти.
Вот и неудивительно, что Фирелла нынче в Школе, и как раз сейчас что-то изобретает в тщательно изолированных подвалах. Не опоздала бы на лекцию только - после обеда её будет слушать группа учеников третьего года обучения. Надо будет напомнить.
Мэтр отвлёкся от своих дум, хотел было уж выйти из своей комнаты в коридор и к кольцевой лестнице, спиралью обвивающей башню изнутри, но обратил внимание на происходящее под окном…
Мальчик-служка, с кропотливостью муравья убирающий засыпанный последним, наверное, в эту зиму снегопадом внутренний двор, уже сгрёб в одну большую кучу мокрый, липнущий на широкую деревянную лопату снег. И принялся наполнять им большую плетёную корзину, чтобы вынести его постепенно за ворота. Однако один из старших учеников, выскочивших из корпуса на перерыв дабы отдохнуть и подышать немного чистым воздухом, не удержался от шалости - учинённый им небольшой воздушный вихрь разметал немалую кучу снега, вновь засыпав весь широкий двор.
И не успел мэтр школы поморщиться от неподобающей будущему волшебнику шутки, как мальчишка-служка уже утёр залепленное мокрым снегом лицо - и отвесил обидчику такой великолепный удар под глаз, что не ожидающего отпора ученика унесло на несколько шагов, да ещё и впечатало в кирпичную стену. И только боги знают, к чему бы привела ссора мальчуганов, ибо вскочивший на ноги ученик уже привёл ладони во вторую позицию, облегчающую использование воздушных сил и сейчас же позволяющую устроить слуге хорошую трёпку - но наставник уже отворил настежь застеклённую створку окна.
- Прекратить. И поднимитесь оба ко мне, - сказано это было не терпящим ни возражений, ни тем более непослушания голосом.
Мэтр прикрыл обратно окно. И в ожидании смутьянов только вздохнул - что ученику делать нагоняй за шалость и неуважение к труду других, что служке придётся устраивать выволочку за дерзость в обращении к будущему магу - к тому же отпрыску дворянского рода, хоть и младшему в роду…
Старый друг Жан де Лефок, всерьёз заинтересовавшийся силой всеблагого Риллона, несколько лет назад прошёл ритуалы и добавил к своей незаурядной силе Мастера Огня ещё и должность настоятеля храма Солнца в далёком Мелите. И вот, недавно он прислал с провожатым парнишку - и письмо. Дескать, так и так, позаботься о парне. Отказывать коллеге, бок о бок с которым они оба немало пролили крови и пота, Ив Карвейл не счёл нужным.
Так среди слуг, работающих в школе магии, и появился этот непокорный волчонок…
* * *
Мелит, тремя месяцами раньше.
…Рыцарь, сияя начищенной сталью лат, решительно надел глухой, с ярко-зелёным плюмажем шлем, и с лязгом опустил забрало. Из прорезей донёсся звонкий голос.
- Ну что ж… Господа орки, я имею честь атаковать вас!
Он пришпорил своего великолепного, снежно-белой масти коня, и припустил с вершины пологого холма, постепенно наращивая скорость. Врезался в рычащую и завывающую толпу, и теперь его сверкающая боевая секира раз за разом поднималась и опускалась, с хрустом разрубая круглые щиты, кривые ятаганы, пыльные шипастые доспехи, оскаленные жуткие морды…
Хрясь! Хрясь!…
- Арри! Где ты там, дрянной мальчишка!
При звуках этого визгливого голоса худощавый паренёк, коловший дрова на заднем дворе, вздрогнул и поднял в сторону кухни свои серые глаза. Он был пока ещё невысок, проворен; одет только в потёртые полотняные штаны неопределённого цвета, все в заплатках, да явно великоватые ему по размеру старые сапоги. Мороз, с утра прихвативший храмовый город, пощипывал мальчишеские плечи, только-только начавшие наливаться той силой, которая отличает мужчину от подростка. На шее его, на тёмном кожаном шнурке, болтался прозрачный зелёный камушек-амулет, а длинные русые волосы были прихвачены самодельным ремешком.
Разогревшийся от работы Арриол выпрямился, выдохнул пар в чистый воздух и еле слышно зарычал сквозь зубы. Руки его так стиснули рукоять большого топора, что будь дуб немного податливей, он бы съёжился от ненависти, струящейся через эти ладони. С каким бы наслаждением они сжали эту крикливую жирную глотку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});