В настоящей работе наряду с разбором наиболее известных примеров «зверств Красной Армии», приводимых в сочинениях западных ревизионистов, зачем-то переводимых на русский язык, будет применен несколько другой подход, чем просто ответы на выпады. Надо показать весь освободительный поход Красной Армии в Европу в целом, как единый исторический процесс. Сочинители клеветы всегда и всюду используют один и тот же стандартный метод – найти или выдумать какой-то факт и подать его в совершенном отрыве от общего контекста событий, хода боевых действий, движения фронтов, послевоенного восстановления. Стало быть, их нужно бить демонстрацией как раз этого общего контекста событий освободительного похода Красной Армии в 1944-1945 годах. Пусть она будет нарисована широкими мазками, но зато она наглядно покажет, насколько россказни ревизионистов о «зверствах Красной Армии» оторваны от действительности, что это злонамеренная выдумка, поверить в которую может только совсем глупый и ничего не знающий об истории войны человек.
Часть первая. Вымысел и правда
Глава 1. Плач бывших эсэсовцев
История Второй мировой войны имеет просто необозримую литературу на разных языках, причем с каждым годом о ней пишут все больше и больше. Это и неудивительно, поскольку, в отличие от мирных лет, военные годы были очень плотно насыщены событиями, имеющими всеобщую значимость. В другое время мало кто бы знал названия городков и населенных пунктов, однако ожесточенные сражения, решающие судьбы армий, фронтов, целых стран и даже всей войны в целом, сделали их всемирно известными. Прохоровка, Эль-Аламейн, Крюково, Секешфехервар и многие, многие другие.
Событий и фактов, связанных с этими событиями, – масса. Просто поток информации, какую тему, связанную с войной, ни возьми. Биографии военачальников – сотнями, танки и бронетехника – десятками типов и сотнями случаев боевого применения, боевые действия армий, групп армий, фронтов – тоже десятками. И по каждой такой теме можно написать отдельную, весьма пухлую книгу.
Потому когда тема заходит о «зверствах Красной Армии» или там о якобы имевших место грабежах или изнасилованиях, то у любого сколько-нибудь знакомого с историей войны человека возникает ожидание, что будут приводиться сотни и тысячи таких случаев. Если это было повсеместно распространено, а Красная Армия, вступившая в европейские страны, была весьма многочисленна, то должны быть рассмотрены тысячи и тысячи таких случаев.
Однако во всей ревизионистской литературе с утверждениями о «массовых зверствах» соседствуют описания лишь очень немногочисленных случаев этих самых, якобы имевших место зверств, где-то десяток или полтора десятка. Уже это весьма подозрительно. При этом три случая «зверств» путешествуют по страницам почти всех ревизионистских работ: Неммерсдорф, Метгетен и потопление транспорта «Вильгельм Густлофф». Поскольку они больше всего на слуху, их-то мы и разберем в самом начале.
Неммерсдорф
Обратимся к наиболее часто упоминаемым случаям «зверств Красной Армии» – Метгетену и Неммерсдорфу. Без них не обходится ни одна работа, ни одна книга, ни одна статья, в которой Красную Армию мажут грязью. К счастью, уже сделаны весьма подробные разборы этих случаев, например, в сборнике «Великая оболганная война-2. Нам не в чем каяться!» вышла статья И. Петрова «Неммерсдорф: Между правдой и пропагандой», в которой сделано исследование обстоятельств этого случая, и автор по итогам своего исследования пришел к весьма интересным выводам. Однако его выводы стоит дополнить некоторой дополнительной информацией, которая позволит лучше понять, что произошло и как работала немецкая военная пропаганда во время боев в Восточной Пруссии.
Восточная Пруссия была первой коренной территорией Рейха, на которую вступили советские войска. Важно подчеркнуть, что это была именно коренная территория Германии, бывшая в ее составе до 1939 года, тогда как многие районы Польши, где чуть позднее также разворачивались бои, были присоединены к Рейху по результатам войны с Польшей в 1939 году, то есть были аннексированными территориями, где оставалось многочисленное польское население. Вступление Красной Армии в Восточную Пруссию – цитадель прусского милитаризма, имело для нацистов большое символическое значение. С этого момента для них война шла уже не за приобретение земель и не удержание захваченного, а за оборону собственной территории.
Командующий обороной Кёнигсберга и последний командир Первого военного округа в Восточной Пруссии генерал от инфантерии Отто Ляш после войны оставил воспоминания, в которых довольно подробно описал атмосферу осажденного города в последние месяцы боев и во время штурма самого города.
Восточной Пруссией распоряжался гауляйтер Эрих Кох, которого Ляш вспоминает самым недобрым словом, характеризуя его как упертого национал-социалиста, обладавшего к тому же большим влиянием на военное командование. Его назначили также рейсхкомиссаром обороны и начальником войск фольксштурма. Кох добился смещения двух предшественников Ляша на посту, посчитав тех недостаточно убежденными национал-социалистами. Вся деятельность гауляйтера была пронизана духом удержания Восточной Пруссии любой ценой. По этой причине его отношения с командующим группой армий «Центр» генерал-полковником Георгом Хансом Рейнхардтом были очень натянутыми. Понимая, что ему придется иметь дело с Кохом, Ляш воспринял свое назначение без особого энтузиазма.
С середины июля 1944 года в Восточной Пруссии стали спешно строить укрепления. Советское командование считало этот район хорошо укрепленным, хотя у Ляша было другое мнение, и он считал оборону Кёнигсберга слабой и неподготовленной, а возможности для подготовки обороны упущенными. Ляш с острой неприязнью описывает, как партийные руководители занимались строительством оборонительных рубежей, делая это вопреки мнению военных[4].
Именно Кох создал все условия для массовых жертв среди мирного населения в ходе боев, категорически запретив заблаговременную эвакуацию многочисленного мирного населения, которого в Восточной Пруссии насчитывалось около 500 тысяч человек. Военные требовали эвакуации, понимая, что массы мирных граждан с повозками и имуществом в ходе боевых действий запрудят дороги и будут сильно мешать войскам. Его опасения полностью сбылись, эвакуация населения проводилась спешно, буквально на виду у Красной Армии. Часто беженцы шли по дорогам вперемешку с солдатами и танками, заполняли дороги, попадали под обстрелы и бомбежки. Зато немецкое командование озаботилось тем, чтобы вывезти саркофаги с прахом фельдмаршала фон Гинденбурга и его супруги с Танненбергского мемориала и отправить их в Германию. Факт, наглядно показывающий, о чем нацисты заботились больше всего и что судьба мирного населения их не особо беспокоила. Помимо праха фельдмаршала, нацистские функционеры больше всего заботились о личной безопасности и при приближении Красной Армии к Кёнигсбергу, да и другим городам Восточной Пруссии, немедленно бежали, бросая население на произвол судьбы.
Так что нужно подчеркнуть, именно гауляйтер Эрих Кох первым несет ответственность за гибель гражданского населения в Восточной Пруссии, поскольку запретил его заблаговременную эвакуацию.
В октябре 1944 года, когда и произошел случай в Неммерсдорфе, шли упорные бои на востоке Восточной Пруссии. 5-я и 28-я советские армии штурмовали город Шталлупонен (ныне Ясная Поляна). Это был правый фланг 3-го Белорусского фронта, который должен был взять город Гумбиннен (ныне Гусев) и вышибить дверь к Кёнигсбергу.
Западнее Гумбиннена находится город Инстенбург, в районе которого сливались вместе реки Ангеррап, Писса и Инстер, и дальше река Прегель текла почти точно на запад к Кёнигсбергу. Таким образом, к главному городу Восточной Пруссии можно было идти по правому берегу Прегеля или по левому. Первый путь запирался двумя крупными узлами немецкой обороны: Гумбинненом и Инстенбургом, а второй путь на левобережье Прегеля перекрывался рекой Ангеррап, которая текла с юга на север, а потом резко поворачивала на запад. Южнее Гумбиннена была переправа с капитальным мостом через Ангеррап, сразу за которой находился этот самый Неммерсдорф. Это было единственное место, удобное для переправы войск, и место, таким образом, имело стратегическое значение.
Наступавший на левом фланге 2-й гвардейский танковый корпус генерал-полковника А.С. Бурдейного прорвался южнее Гумбиннена. Командующий 11-й гвардейской армией генерал-полковник К.Н. Галицкий приказал танковому корпусу наступать с юга на Гумбиннен, а одной бригаде (25-й танковой бригаде) было приказано рваться на запад, перейти Ангеррап и захватить плацдарм за рекой. В ночь с 20 на 21 октября 1944 года бригада совершила рывок и неожиданно для противника вышла к Неммерсдорфу[5]. Рано утром 21 октября бой шел уже на подступах к узлу обороны, укрепленному двумя линиями окопов, противотанковым рвом и дотами. Мост оказался целым, и примерно в 6 часов утра, подавив немецкую артиллерию и самоходки, советские солдаты ворвались в Неммерсдорф.