Читать интересную книгу Бард и его сны - Игорь Тимофеев

Бард несколько опешил от такого напора и даже неловко дернул за вожжи, подгоняя лошадь Ларсу, отчего та недовольно захрипела, как будто обидевшись на не ловкое обращение.

– И на какой вопрос, позвольте вас спросить, мне отвечать?

– На все! – дети засмеялись и ещё ближе придвинулись к Барду.

– М-да, ну и любопытные же вы. Впрочем, раз уж я начал рассказывать, то надо продолжать – а вы извольте слушать. – Бард правой рукой погладил свою бородку, поправил шляпу с ястребиным пером и продолжил:

– Получилось так, что группа знатных вельмож и филидов договорились вызвать Биаггара на поединок поэтов. Они пришли к королю Бэрру и настояли на том, чтобы этот поединок проходил перед его величеством. Бэрр согласился, но сказал, что судьёй будет он сам. Король считал себя истинным знатоком поэзии, чем весьма гордился. Было обговорено, что если победит Биаггар Смеющийся, то за ним будет закреплено право преподавать в своей школе пожизненно, а если выиграют его противники, то Биагарр должен будет закрыть школу и навсегда прекратить обучение кого бы то ни было.

– Неужели он согласился на это? – тихо спросила Эльза. – Ведь при таких условиях победа зависела бы от мнения одного человека – короля!

– Ты такая умная девочка, – с гордостью и нежностью в голосе сказал Бард своей любимице. – Смотри-ка, ты сразу поняла всю опасность этого мероприятия. Толпе легче склонить на свою сторону одного, даже справедливого человека. Биагарр это отлично понимал, однако и отказаться от поединка не мог.

– А что дальше?

– Дальше был назначен день турнира. Многие знатные и богатые пришли в королевский дворец посмотреть, кто же победит. Простых же людей не пустили, однако их собралось очень много на главной площади – надо ли говорить о том, как они сильно переживали и молились за успех своего любимца? Мне тогда было всего двенадцать лет, вот как тебе, Нис. Мне говорили, что я был очень способным и талантливым учеником, отчего у меня развились гордость и высокомерие. Я, как и многие присутствующие в королевской Зале, сильно хотел, чтобы этот выскочка был посрамлён. Затрубили герольды, возвестив о начале состязания. Первыми выступали самые именитые поэты наших школ, всего их было шестеро. Каждый из них исполнял свой панегирик в честь короля. Его славили и так и эдак, пели о его мудрости, силе, победах…

– Наверное, король был доволен? – с иронией промолвил Маркус.

– О, да! Вначале он упивался своей значимостью и тем, как его превозносили, но после четвертого выступления настроение короля постепенно начало меняться. Ему стало казаться, что его намеренно обманывают, а толпа придворных тихонько посмеивается над ним. После шестого выступающего у Бэрра было самое хмурое и раздражительное настроение. Когда и тот откланялся, с самодовольной улыбкой отступив в сторону, пришло время Биаггара.

– А что, он тоже славословил короля? – спросил Нис.

– Знайте, дети, что Биаггар Смеющийся был не только великим певцом, а ещё и весьма проницательным человеком! Он не сводил глаз с лица короля и отлично понимал, что тот чувствовал. И ещё, не знаю как, но ему стало известно о заговоре некоторых вельмож против Его Величества. Он смело шагнул в центр Залы и начал свою песню. Вы простите меня, но при всём желании я бы не смог повторить её. Спеть так же, как Биаггар, было бы слишком самонадеянно с моей стороны. Сначала его песня звучала тихо, очень тихо, однако все, кто до этого находился в Зале и переговаривался, обсуждал выступивших поэтов или отпускал колкие шутки в адрес Биаггара, – все они тут же замолкли. В потрясающей тишине было слышно каждое его слово. Он рассказывал о старом времени, когда правил один король, побеждавший всех врагов. Но однажды слуги короля задумали погубить своего господина и посадить на трон другого человека. И вот эти подлые люди начали повсюду славить своего повелителя. Где бы король ни был – всегда находился кто-то, кто говорил ему, какой он сильный, великий и славный. Постепенно бдительность короля притупилась настолько, что этим нечестивцам удалось подсыпать отраву в его любимый бронзовый кубок, и король умер. Голос певца, до этого похожий на журчащий ручей, в конце стал таким сильным, что многим казался ничем иным, как громом. Но внезапно всё смолкло. Песня была закончена. Я и другие не могли ничего произнести, настолько это выступление поразило нас!

– А что король? – дети тоже были заворожены рассказом Барда.

– Что король? Внезапно Бэрр встал с трона, подозвал Биаггара, и они вместе вышли в другую комнату. Тут заговорщики, которые прекрасно поняли, зачем король вышел с Биаггаром, незаметно удалились из Залы и скрылись. Говорят, что в другую страну сбежали. Когда же король и певец вернулись, настроение у Его Величества было очень серьёзное, а лицо жёсткое, как из камня. Бэрр объявил:

«Я, повелитель этой страны и судья этого турнира, признаю учителя Биаггара величайшим поэтом и самым преданным слугой нашего королевства! Победа в этом соревновании присуждена ему. За ним будет закреплено право преподавать в своей школе пожизненно, а также Я дарю ему тысячу золотых монет!»

Биаггар вежливо поклонился королю и поблагодарил. После устроили шумный пир. При всех Биаггару была подарена шестицветная одежда, золотой перстень, и восседал он отныне рядом с королём. А сотни людей на площади ликовали и веселились до утра, празднуя победу Биаггара.

– А ты тоже веселился? – спросила любопытная Эльза.

– Нет, я не мог. Мои чувства были подобны множеству осенних листьев, которые сильный ветер закрутил в вихре. Сначала горькая обида за наших «великих» поэтов, разочарование, стыд за них и за себя, но наравне с этим – чувство глубочайшего восхищения мудростью, достоинством, способностями Биаггара. Я понял, какого человека встретил в своей жизни. Желание учиться у него жгло меня изнутри. На следующий день я отправился в его скромную школу под названием «Блэйз», то есть «цветы», располагавшуюся в соседней деревне.

– И он тебя, конечно, сразу принял? – последовал вопрос от Ниса.

– О нет, мне пришлось много раз приходить к нему и упрашивать, – улыбнулся Бард. – Биаггар не хотел меня брать, ведь я был из очень богатой, известной семьи. Но, в конце концов, видя моё искреннее желание учиться у него, он согласился и дал мне новое имя.

– Новое имя? Но зачем? – воскликнули все трое. – А нам ты его скажешь?

Пожилой человек засмеялся:

– Скажу, так и быть, но особо не рассказывайте никому, не всем его надо знать. Был такой обычай в этой чудесной школе. Каждому ученику давали новое имя, связанное с каким-нибудь растением или животным. Меня назвали Эрика, то есть вереск.

– Самый обыкновенный вереск?

Бард сердито посмотрел на задавшего вопрос Маркуса:

– Да, самый обыкновенный! В этом был особый смысл: несмотря на способности или богатство, необходимо быть смиренным человеком. Это одно из самых сильных качеств, которое может пригодиться в жизни. Я осознал это только со временем. Моё имя напоминало мне о том, что нужно проявлять смирение каждый день. Оно помогло воспринимать обучение и исправление от учителя.

Эльза приподнялась со своего места, обняла за шею пожилого Барда и нежно чмокнула его в щеку. – Я так рада, что ты с нами!

Бард, держа в руках поводья, даже немного растерялся. С особой нежностью он посмотрел на маленькую девочку. – Дорогие мои, я ни за что не променял бы наш фургончик и нашу семью на целый королевский замок.

Дети улыбнулись, представив огромный королевский замок и Барда, который решительно делает свой выбор в пользу их «домика на колёсах». Дождик закончился, серое небо уступило место солнцу, становилось теплее и уютнее. Они миновали широкую вспаханную полосу – знак того, что они пересекли границу нового туата1. Мимо медленно проплывали зелёные холмы. То тут, то там путешественники могли видеть выложенные кем-то очень давно каменные кольца. В стороне паслось стадо овец, а впереди стали заметны крестьянские домики с круглым основанием, конусными крышами, покрытыми тростником или соломой. Огонь разводили в середине помещения, а дым выходил в отверстие наверху. В городах, конечно, подобных домов давно не было, там строили основательно, порой в два или три этажа, с камином, печной трубой, но простые крестьяне предпочитали жить по старинке, поэтому почти всегда от их одежды несло дымом. Ещё через час стали видны высокие башни города Талав2, к которому и направлялись бродячие актёры.

Не доезжая примерно пятьдесят перчей3 до каменных городских стен, фургончики съехали с дороги и остановились около красивых деревьев. Через минуту силач Мазу подошёл к уже спустившемуся на землю Барду и сказал: – Думаю, мы это… сегодня въезжать в город… э, не станем. Заночуем, м-м… в буковой роще, а… тут… Нужно, это… э, подготовиться к выступлению и… хорошенько отдохнуть… как это, а? Без лишней суеты, что ли. Ух-х… – договорив, он облегченно выдохнул и вытер ладонью пот со лба.