— Ну вот видишь! Что же мне, пропадать голодным? — Мурр убрал когти и ласково погладил панцирь черепаха: — Ты не волнуйся, Боренька, я быстро!
— Твой дед Урр гордился бы тобой, маленький Мурр! — торжественно сказал Боря: — Сегодня у Разговорного лопуха я всем расскажу про твой поступок, если… если… если ты вернешься, Мурр!
Голос черепаха задрожал, и он без слез, по-черепаховски, заплакал.
Плакать Боря любил и делал это часто, особенно когда читал и переживал за прочитанное. Мурр, как сумел, утешил и успокоил друга, и, попрощавшись, побежал к Старой березе, где граница с Темной стороной заросла пыреем, крапивой, чертополохом и всякими лопухами, и где можно было подкрасться близко незамеченным.
Скрытый зарослями, Мурр осторожно выглянул из-под листа громадного лопуха. Вот она, Темная сторона! И вправду — темная! Над мусорными холмами вились клубы дыма и пыли, каркая, летали вороны, где-то в стороне рычала Разгребательная грохоталка, под железные, широкие ноги которой чуть не попал однажды Боря.
Кое-где на кучах мусора сидели дозорные крысы, умело пряча серые жирные тела среди отходов. Их маленькие красные глазки внимательно оглядывали окрестности. Там, в центре Темной стороны, в самой большой и зловонной куче, продырявленной крысячьими ходами со всех сторон, находился дворец вождя Серой орды Хвостобоя, страшного двухголового урода с клинком на хвосте. О нем на Светлой стороне говорили только шепотом, да и то самые отважные, вроде Хомуса или Бори.
Пока Мурр оглядывался и размышлял, что ему делать дальше, на свалку въехала желтая пучеглазая Большая железная грохоталка с новой порцией мусора на спине и направилась в сторону котенка.
Не доехав до укрытия Мурра десять прыжков взрослого кота, грохоталка, фырча, остановилась и начала поднимать спину, чтобы скинуть всю свою ношу на землю.
«Странно!», — подумал Мурр: «Грохоталки раньше никогда не подъезжали так близко к Светлой стороне!». Тут мусор с шумом высыпался, и Мурр еще не успел ничего увидеть в клубах пыли, а его чуткий (к тому же голодный!) нос уже учуял…
«Безногая вкуснятина!» — и Мурр, забыв о страхе и осторожности, со всех лап бросился к куче, с одной стороны серебряно блестевшей от чешуи вываленной рыбы. Котенок не знал, что к новому холму мусора уже несется множество крыс со всей свалки, посланных помощниками Хвостобоя.
* * *
Мурр сразу съел две вкуснятины, и взяв три за хвостики — на завтра, про запас, собрался бежать обратно, домой, как вдруг на гребне кучи выросли, словно из-под мусора, две здоровенные крысы с горящими глазами.
— Наша рыба! — закричала одна.
— Рыжая кошка! — завопила другая.
Мурр выпустил вкуснятину, и провизжав клич полосатых котов, бросился к врагу, выпустив когти. Надо сказать, что крысы всегда трусливы, особенно если их мало, и хотя противники Мурра были ростом с котенка, боя они не приняли.
Истошно вопя, крысы скатились с кучи, и Мурр с гордым видом вылетел на вершину, едва успев затормозить. Вылетел — и замер, пораженный: со всех сторон к подножию кучи мчались крысы, и было их… Было их…
«У меня пальцев на передних и задних лапах меньше! Надо удирать! Эх, прощай, вкуснятина!» И Мурр — шерсть дыбом, хвост трубой, стремглав бросился, делая длинные прыжки, вдоль границы.
Он бежал и думал: «Я маленький, а — умный! Если бы я сразу побежал на Светлую сторону, крысы бросились бы за мной и разорили бы все у нас. А так я спрячусь в зарослях осоки у пруда, и крысы потеряют след. Б-р-р-р, вот только воду я не люблю…», — Мурр не успел додумать до конца, как из-за старого черного Резинового гнезда (так на свалке называли автомобильные колеса) ему на встречу выскочили три крупные крысы и перекрыли дорогу к пруду. Котенку было страшно, очень страшно, но сзади по его следам мчалось куда больше серых зубастых бестий, готовых растерзать нахального нарушителя спокойствия в крысином царстве. Надо было что-то делать, и Мурр решился!
Котенок взревел (издав на самом деле пронзительный визг!) и бросился в атаку! Ближнюю крысу он ударил лапой, вторую укусил за хвост, третья сама шарахнулась в сторону, и счастливый первой в жизни победой свободный Мурр под дикий ор: «Держи кошку! Кошку бей!!!» скрылся в спасительных зарослях.
* * *
Крысы еще долго бестолково носились у топкого берега пруда, вопя угрозы и проклиная «рыжих кошачьих воров», а Мурр, отряхивая мокрые лапки, уже выбирался на твердую землю далеко от того места, где голохвостые преследователи потеряли его след.
Добежав до впадения в пруд Мертвого ручья, котенок одним прыжком перемахнул неширокий, плохо пахнущий железом и всякой дрянью мутный поток и побежал вдоль ручья назад, на Светлую сторону. Где-то пели птички, вороний кар и шум Разгребательной Грохоталки слышались все глуше и глуше.
Мурр шел не спеша, страшно гордый своей первой победой над крысами. Пусть ему пришлось бежать, но ведь крыс-то было вон сколько! Да, а кроме того, с тремя Мурр справился! Эх, будет что рассказать сегодня под Разговорным Лопухом!
Вдруг в траве рядом что-то зашуршало, закачались стебельки и… Но никого не было видно! Мурр на всякий случай отпрыгнул в сторону и притаился за какой-то деревяшкой, пахнущей плесенью, отлично понимая, что его рыжую спину хорошо видно.
А прямо из травы напротив спрятавшегося Мурра неожиданно выросла черная плоская голова с черными же бусинками глаз и двумя яркими оранжевыми пятнами позади.
— Ш-ш-ш! — облегченно вздохнул Мурр, выпрыгивая из своего ненадежного укрытия: — Ты что, в прятки играешь?
— Ш-ш-ш! — отозвался уж, подползая ближе: — Здравствуй, маленький Мурр! Что ты делал на Темной стороне?
— Мурр! А откуда ты знаешь, что я там был?
Ш-ш-ш улыбнулся, показав тонкий красный раздвоенный язык:
— Не надо быть Великим Змеем, чтобы догадаться, о какой «рыжей воровской кошке» орут крысы вот уже два раза по переплыву через пруд! Скажи лучше, как тебе удалось уйти живым?
— Я ходил за едой, я дрался с крысами, я победил! — Мурр гордо вскинул голову.
— Ш-ш-ш! Ты переполошил всех крыс на свалке, теперь они усилят охрану. Но ты молодец, маленький Мурр! Сегодня ты сделал большое дело! Крысы должны помнить, кто над ними хозяин. Ш-ш-ш! — и уж, шурша травой, пополз вдоль ручья.
— Подожди, Ш-ш-ш! — Мурр перепрыгнул через кустики пастушьей сумки и загородил ужу дорогу: — А кто хозяин над крысой?
Уж безмолвно рассмеялся:
— Запомни, маленький Мурр, и запомни хорошенько: — Хозяин над крысой это кошка, то есть ты! Крысы должны сидеть в норах и выходить лишь по ночам. Не дело, если они разгуливают днем повсюду с барским видом, ибо из всего живого сущего только крысы ни в чем не знают меры и только крысы не помнят добра! Ш-ш-ш! И я думаю… — уж закрыл глаза и покачал головой: — Я думаю, приходит время указать крысам их место! Вернее, я думаю, время уже пришло! — Ш-ш-ш замер и посмотрел удивленному Мурру прямо в глаза.
— Но кто отважится на это?! — котенок вскочил и отступил на шаг: Ведь нас так мало на Светлой стороне! И нам никто не поможет!
— Ты еще многого не знаешь, маленький Мурр! — Ш-ш-ш загадочно улыбнулся и вдруг в миг исчез в зарослях, лишь напоследок в ушах Мурра прошелестело: «Когда тень Старой березы накроет Разговорный лопух, я прийду за тобой! Ш-ш-ш!».
Удивленный и встревоженный Мурр остался сидеть на берегу Мертвого ручья. Он долго думал, играя хвостом, над словами черного ужа, но так и не понял, что ему хотел сказать Ш-ш-ш…
Бороться с крысами нужно всерьез, Мурр был из племени полосатых боевых котов и знал, что такое война. Для войны нужны бойцы, много бойцов, смелых и сильных. Еще нужен умный командир, вождь, богатырь, такой, каким был Фрр Алмазный коготь, легендарный предводитель племени полосатых котов и его, Мурра, далекий предок. А кого может выставить Светлая сторона? Толстую Пыхчу, Зеленую Ква и умного, но медленного Борю? Это все равно что ни-ко-го! Где взять друзей, которые бы помогли? Негде! Все это Мурр понимал прекрасно.
Но долго думать о серьезном и грустном Мурр не мог — он же был всего лишь маленьким котенком! Конечно, не таким уж маленьким… Но и не таким уж большим! И когда стрекоза вдруг уселась на его рыжий хвост, Мурр, опешив от такой наглости, тут же забыл о своих тревогах и бросился за грациозной летуньей, молотя лапами воздух и совершая дикие прыжки.
Надурачившись вволю, стрекозу Мурр так и не поймал. Грустные мысли ушли из его головы, а гордость победы осталась, и котенок решил сбегать к «другу дома», как называл Хомуса дедушка Урр. Да, к тому самому Хомусу, который спрятал Мурра в Большой кладовой в Страшную ночь.
Хомус жил в большой глиняной куче на самой окраине Светлой стороны, там, где к свалке подступал Темный лес. Хомяк утверждал, что происходит из старинного рода ангорских хомяков, и у него длинная древняя родословная. Поэтому кучу свою всегда называл Замком или Дворцом, а себя — «Герцогом Хомусом Ангорским».