— А теперь тебе лучше всего пойти домой, малышка Джесси. И впредь держись подальше от темных переулков. Ты меня слышишь?
— Да, слышу… я постараюсь… обязательно. Спасибо.
К его полному удивлению, она присела в настоящем глубоком реверансе, после чего перебежала улицу и взбежала по внешней лестнице на верхний этаж бара «Лэйзи Эйс».
Печально покачав головой, Крид вернулся на веранду. Его губы скривились в улыбке, когда он подумал о маленькой девочке, присевшей в реверансе перед ним, словно перед важной персоной.
Крид свесил ноги с кровати и, поглаживая левое бедро, морщился от боли. Рана, полученная им во время последней погони за преступником, только начала заживать и саднила при малейшем прикосновении.
Вынув кольт из кобуры, висевшей в изголовье, он пересек комнату, недоумевая, кто в такую рань может стучаться в его дверь. Друзей в городе у него почти не было, по крайней мере таких, которые захотели бы видеть его в столь ранний час.
Положив палец на курок, он распахнул дверь. Даже увидев самого Святого Петра, он не удивился бы так сильно. Перед ним стояла Джесси Макклауд.
— Какого черта ты здесь делаешь? — изумленно спросил он.
— Я…— Краска залила щеки девушки; — Я просто зашла… поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня вчера. — И она сунула ему в руки тарелку, прикрытую салфеткой. — Я приготовила это для вас.
Нахмурившись, Крид засунул оружие за брючный ремень. Взяв тарелку в руки, он поднял салфетку.
— Домашнее печенье?
— Имбирное, — ответила она, смутившись. — Надеюсь, оно вам понравится.
Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Печенье! Ему, которому далеко за тридцать, и к тому же наемному убийце, приносят печенье.
— Спасибо.
Джесси разглядывала Мэддигана. «Я вытащила его из постели», — догадалась она. Его волосы, такие же черные, как и его репутация, спутались после сна. Отросшая за ночь щетина оттеняла твердую квадратную линию подбородка. Он даже не успел натянуть на себя рубашку, и она почувствовала, как у нее сводит живот, когда ее взгляд заскользил по нему, оставляя в памяти увиденное: изящные губы, выступающие высокие скулы, длинный с горбинкой нос, хорошо развитая мускулатура плеч и рук, мощная грудь, покрытая черными курчавыми волосами, рельефный живот, стройные бедра. Его тело отливало медью.
«Без сомнения, он — самый привлекательный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. И такой добрый…» Внезапно она почувствовала непреодолимое желание узнать его поближе.
Крид с молчаливым удивлением выдержал испытующий взгляд девочки. Многих женщин пленяла его известность и восхищал цвет кожи. Бессчетное число раз ему приходилось чувствовать на себе такие же оценивающие взгляды. Вот только Джесмин Александриа Макклауд была не женщиной, а всего лишь ребенком, еще не осознающим, к чему такой взгляд неизбежно должен привести.
Джесси отвела глаза от Мэддигана и беспокойно оглядела гостиничный коридор, надеясь, что никто не видел ее стоящей у комнаты мужчины в такой ранний час. Она понимала, что это может дать повод для лишних разговоров.
— Я могу войти?
— Что?
Джесси с трудом сглотнула:
— Я могу войти?
Глаза Крида в раздумье сузились. Тот молодой щенок, Гарри, говорил, что ее мать и сестра работают в баре «Лэйзи Эйс». Быть может, девушка постарше, чем выглядит? А может, ей захотелось набраться опыта, прежде чем она попадет в какой-нибудь притон? Нет, только не с ним. У него никогда не возникало желания совращать младенцев.
Меня эта идея не привлекает.
Джесси заглянула в комнату и увидела неубранную постель. Измятые простыни напомнили ей о том, чем ее мать зарабатывала на жизнь. Действительно, так внезапно ворваться в комнату к мужчине — не самая лучшая идея.
— Я… еще раз большое спасибо, — заикаясь, проговорила она и почти побежала по коридору.
Крид подождал, пока она не завернула за угол, потом посмотрел на тарелку, которую держал в руке.
— Печенье, — пробормотал он с кривой усмешкой. Закрывая дверь, он продолжал улыбаться.
Глава ВТОРАЯ
Крид сидел за столом напротив Джесси, сворачивая сигарету, и наблюдал, как она с жадностью изголодавшегося человека управляется с огромным куском шоколадного торта. Он никак не мог взять в толк, где у нее в желудке найдется место для десерта: ведь она только что разделалась с обедом. Но Джесси набросилась и на этот кусок так, будто ела в последний раз.
«Смешно, однако», — подумал он. Прожив в городе уже почти месяц, он ни разу не обратил внимания на Джесси Макклауд, пока — две недели назад, — не пришел к ней на помощь в том злополучном тупичке. С тех пор он повсюду встречает ее, куда бы ни шел.
Если он отправляется в магазин Грэттона за упаковкой «Булл Дурхема», то натыкается на нее возле прилавка, где она листает каталог рассылки товаров почтой.
Если идет в платную конюшню проведать своего коня, то неизменно встречает ее где-нибудь по пути.
Если заходит в ресторан Джексона выпить чашечку кофе, то она тоже появляется там с радостной улыбкой на лице.
И каждый раз ему волей-неволей приходится предлагать ей составить ему компанию. А поскольку он считает ее чересчур худенькой, то это обычно заканчивается тем, что он ее чем-нибудь угощает.
Собираясь потушить сигарету, Крид сделал последнюю затяжку. Они сидели у Джексона. Крид предпочитал этот ресторан другим, главным образом потому, что самые важные лица городка Гаррисон пренебрегали им и посещали «Мортон-хауз», модное кафе в центре городка.
Крид откинулся на спинку стула и, сворачивая очередную сигарету, наблюдал, как Джесси управляется со вторым куском шоколадного торта.
Сегодняшнее коричневое ситцевое платье, по покрою похожее на уже знакомый ему синий мешок, тоже не украшало ее.
Он чиркнул спичкой о подошву сапога, прикурил сигарету и глубоко затянулся. «И чего это я трачу время у Джексона, когда, уже давно мог бы сидеть в баре? И почему провожу так много времени с Джесси, если сам же поклялся до конца своих дней не иметь дела с белой женщиной? Но ведь Джесси Макклауд, — подумал он, пытаясь разобраться в собственных мыслях, — еще вряд ли можно назвать женщиной…»
— Итак, — проговорил он медленно, выпуская тонкую струйку дыма, — расскажи-ка мне о себе.
Застигнутая врасплох, Джесси только пожала плечами. Как она могла рассказать ему о своей жизни и о том, что ее мать, работая в салуне, получает от этого еще и удовольствие? Как она могла рассказать ему, что сестра Роза не знает, кто ее отец и где он? Да никогда и не хотела этого знать.
— Мне и рассказать-то нечего.