Спит в полуночном лесу
Всадник. Снег укрыл его.
Без хозяина пришёл
Конь. И больше никого.
Бьют старинные часы,
Возвещая приговор
Металлически-глухой.
Спит во тьме давно твой двор.
Гости в дом приходят вновь.
Чужды им и плоть и кровь.
Только пламя свеч колышет
Что-то, будто кто-то дышит.
Гаснет колокол часов,
Надвое разбивший тьму.
О гостях, кроме тебя,
Не известно никому.
Всадник, что лежит в снегу,
В дом из плена своего
Не вернётся никогда
И не скажет ничего.
Демиург
На лиловый печальный залив
Пала тень зимней ночи крыла.
На лиловый поникший залив
Наползла непроглядная мгла.
Высоко на хрустальной горе
Сочтены твоей жизни часы.
Высоко на туманной горе
Десять бьют твоей жизни часы.
Там, в далёком хрустальном дворце
Каплет кровь миллионов свечей.
Там, в сияющем древнем дворце,
Держит свечи сад голых ветвей.
Эту ночь сотворил Демиург
И зажёг это море огней.
Этот сад посадил Демиург,
Создав царство огня и теней.
И немеркнущий взгляд за тобой —
По пятам, пока стрелки бегут.
Циферблат показал над тобой —
Двадцать три, сорок восемь минут.
Всадники
Мне снились всадники в кирасах и плащах;
Огни небесные летели сквозь доспехи,
Дождь лился сквозь тела их без помехи.
Навстречу ужасу на призрачных конях
Летели всадники в кирасах и плащах.
Мне снились всадники, которых больше нет.
Они промчались в бурю над домами,
И ставни хлопали, и колокол над нами
В древней тоске звучал. В домах гасили свет.
Мне снились всадники, которых больше нет.
Мне снился мост над тёмною водой
И берег, весь заросший камышами,
И где-то в них с янтарными глазами
Зверь пробирался тайною тропой.
Мне снился мост над тёмною водой.
Мне снился сад, в который хода нет,
И старый дом, где память обитает
И бродит зверь. Где тихо оседает
Повсюду пепел вдаль ушедших лет.
Мне снился сад, в который хода нет.
Мне снился век, что пролетел, как сон.
Промчавшись майской бурею над нами,
Теперь лишь издали пленяет парусами
Он тех, кого на берегу оставил он.
Мне снился век, что пролетел, как сон.
Двери дня
В алмазах утро
Двери дня открыло.
Я ждал, что день
Явит мне облик твой.
Но за дверями —
Ветра звук унылый,
И старый парк
Прощается с листвой.
Ветер
Ты говоришь: «Наше время прошло»,
а это лишь ночь прошла.
Ты говоришь, что исчезло куда-то тепло,
а это лишь дождь —
он унёс часть тепла.
Ты говоришь, что земля не такая,
какою когда-то была,
а это лишь кончился век.
А если когда-то тебе вдруг начнут говорить,
что меня уже нет —
ты не верь их словам,
ты не верь.
Их слова —
просто ветер пустыни.
Тысяча лет
Задолго до нас,
тысячу лет назад,
на Земле тоже кто-то жил.
Немногое осталось нам от них.
Их дыхание давно уже
растворилось в воздухе.
Их надежды ушли вместе с ними
под землю.
Тысяча лет
застывших ночей,
медленно плавящихся свечей,
электричества
и безмолвного движения облаков
в лучах заката
и ещё совсем хрупкого утра.
Тысяча лет прошла,
и лишь сжимающая сердце меланхолия
смотрит на нас
из комнат пустых усадеб
на картинах Жуковского.
Конец ознакомительного фрагмента.