«свое» у этого мира. Последнее было связано с кражей денег и ценных вещей у более обеспеченных детей из класса. Дядя Боря аргументировал это благими намерениями:
— Святослав, теперь ты — настоящий Робин Гуд! — похвала звучала приятно, а границы между «хорошо» и «плохо» быстро стирались.
Первое время Святик таскал деньги. На них он покупал сладости для себя и сестры. Женя еще не знала, откуда у брата средства, поэтому искренне радовалась маленьким подарочкам и сладостям. А затем дядя Боря начал воспитывать и ее:
— Большая девка уже стала! Должна нести свой вклад в семью! Я в шесть лет уже макароны варил, и яичницу жарил.
Святика накрыло волной пубертата, и он все больше старался во всем подражать отчиму. Стал грубить маме, сестре. Успеваемость в школе падала. У одноклассников начали пропадать дорогие вещи. По вечерам парень возвращался поздно, с неприятным шлейфом сигаретного дыма и пива.
Женя очень любила брата, жалела, когда ему было плохо, и терпела его критику, списывая на плохое настроение и желание «выпендриться» перед дядей Борей. Отчима она побаивалась, а со временем стала ненавидеть. С каждым годом пропасть между братом и сестрой становилась все больше, а мама… Мама стала покорной тенью дяди Бори. По какой-то необъяснимой причине ее вполне устраивало его присутствие в их семье. Вот только о детях она будто забыла. Воспитание сына переложила на сожителя, а дочь просто была рядом.
Женя вынырнула из грустных воспоминаний о тех временах, когда жизнь их семьи стала рушиться, словно песочный замок на ветру. Вышла из комнаты, и увидела спящую маму в позе младенца на стареньком диванчике в гостиной. Подошла и аккуратно укрыла ее пледом. Отопление еще не дали, и в квартире было прохладно. Не дай Бог заболеет…
Затем девушка направилась в кухню. В душе был вихрь чувств — облегчение, что брат все еще жив; злость на его бесцеремонность; боль от разрушенных отношений брата и сестры.
— Ооо, сестричка! Сколько лет, сколько зим! — Святик был навеселе, и подскочил навстречу девушке, чтобы обнять. Женя скривилась от едкого запаха сигарет, который заполнил их маленькую кухоньку, и от сильного алкогольного перегара от брата.
— Тебя не было почти два года.
— А теперь я снова здесь! Ты рада?
— Сколько?
— Что сколько?
— Не держи меня за дуру. Сколько ты снова должен?
— Ишь, какая! Женек, где твое гостеприимство? Меня отпустили, мы тут празднуем…
Женя отвела взгляд от брата и посмотрела на присутствующих. Двое парней примерно одного возраста со Святиком, и три дамочки в образе ночных бабочек.
— Вы хоть совершеннолетние? — невольно вырвалось у девушки. Яркий макияж и откровенный наряд визуально добавлял лет так 10, но еще не сошедшая детская округлость щек и глуповатый взгляд говорил о том, что девицам не больше 16–17 лет.
— А ты че мне, мать, чтобы воспитывать?
Да и ладно. С этим не ей разбираться.
Женя увидела свои дневники на столе, резко схватила их и прижала к себе. Интересно, сколько они успели прочесть?
— Кстати, Женек, почитали мы тут твои секретики…
Девушка покрылась румянцем.
— А тебе кто-то давал на это разрешение?
— А я должен его спрашивать? Я здесь живу, мы одна семья. Все твое и мое тоже.
— Может с тобой еще и бельем поделиться?
Один из дружков братца откровенно заржал, а Святик побагровел.
— Женька, а ты оборзела конкретно. Тебе мужика надо нормального найти, а то язык длинный сильно. Проблем наживешь.
— Мозги себе найди. — с этими словами Женя попыталась выйти из комнаты.
— Стоять! — брат перегородил дорогу и кивнул в сторону дневников. — Ты там написала, что уезжать собралась. Куда?
Пьяный угар будто испарился. Взгляд серьезный и даже немного угрожающий.
— Не твое дело.
— Я твой старший брат, имею право знать.
— А я давно не ребенок, чтобы перед кем-то отчитываться!
Женя попыталась протиснуться мимо брата, но тот вдруг сильно толкнул. Девушка от неожиданности полетела назад. В голове пронесся страх, что сейчас она точно ударится затылком о подоконник, ведь кухонька совсем крошечная. Но в следующую секунду тело словили чьи-то крепкие руки.
Глава 3
— Свят, отпусти девчонку. — прозвучал голос над ухом.
Женя обернулась посмотреть на своего спасителя. Это был парень среднего телосложения, подстриженный «под троечку», в темно-синей футболке, черной мастерке и спортивных штанах. Взгляд ясный, и немного резкий. Девушка аккуратно встала на ноги, и руки незнакомого парня тут же отпустили ее.
— Макс, ты че? На сестрицу глаз положил что ли? Да с ней одни проблемы! Она у нас «праааавильная»! — с ехидством протянул братец.
— Она здесь единственная, кто может нормальную жизнь построить. Серьезно, хочет уехать — пусть едет. Что ей в этой дыре ловить? И не заставляй ее нырять в дерьмо, в котором сам живешь.
— А то что? — Свят облокотился на стол и с вызовом посмотрел на Макса. — Прикончишь меня, как папашу своего?
У Жени мурашки побежали по спине. Одно дело — мелкие кражи брата, и совсем другое — отобрать жизнь у другого человека. Причем родного человека…
Надо быстрее уходить отсюда. Ей еще вещи сложить нужно. До рейса осталось около двух часов…
— Свят, давай без этого.
— Нет, ты серьезно? Из-за какой-то бабы готов на друга наехать?
— Какой-то бабы? Это твоя сестра родная!
— Сестра — не сестра, а природа у нее бабская. И обязанности тоже. Должна сидеть дома и как это… хранить очаг! Пока замуж не выйдет!
Женя не знала, что ей делать — то ли еще раз попытаться пройти мимо брата, то ли ждать развязки этого спора. Как-никак, а у нее появилась поддержка. Учитывая характер брата, есть огромная вероятность упустить свой шанс на новую жизнь. Руку он на нее никогда не поднимал, но закрыть в квартире и отобрать ключи вполне может.
— Какие у нее перед тобой обязанности? Ты — взрослый мужик. Сам себе носки постирать не в состоянии?
— Макс, ей-богу, нарвешься. Не влезай в наши семейные отношения, лады? — с этими словами Стас резко дернул сестру за руку и потянул из кухни в ее комнату.
Как только они зашли, он прикрыл за собой дверь, толкнул Женю на стул и резко спросил:
— Ты серьезно свалить решила? — Свят приправил свою речь парой крепких словечек. — На какие шиши, позволь спросить?
— Не твое дело!
— Еще какое мое! Я домой возвращаюсь, надеюсь на поддержку семьи, а ты меня кинуть решила, да?!
— Ты и сам можешь деньги зарабатывать. Свят, у тебя своя жизнь, у меня — своя. Другие цели, другие приоритеты. — Женя